Хорошая девочка

— Ты уже взрослая.

Кэт поднимает руки вверх в знак капитуляции.

– Хорошо. Тогда увидимся завтра, — говорю я.

— Завтра, — соглашается моя сестра, прежде чем выйти из моей спальни, чтобы оставить нас наедине.

— Видишь, не о чем беспокоиться.

Уолш целует меня в макушку.

— Это все еще кажется безумием.

Я заглядываю ему в глаза.

— Безумно влюбленный. А теперь собирай сумку.

Уолш становится серьезным, прежде чем шлепнуть меня по заднице.

— Я все еще на взводе, и ты поможешь мне справиться с этим.

Все мое тело светится от возбуждения. Я бы ничего так не хотела, как чтобы он использовал мое тело, чтобы получить разрядку или по любой другой причине, которая ему заблагорассудится. Я упаковываю сумку в рекордно короткие сроки, и Уолш быстро доставляет нас к себе домой.

Мы едва проходим через парадную дверь, как мы тянем друг друга за одежду с отчаянной потребностью. Мы шли к этому безумно долго.

Уолш бросает меня на свою кровать совершенно голой и смотрит мне между ног.

— Будь хорошей девочкой и раздвинь эти бедра для меня.

Я раздвигаю колени и делаю, как мне говорят. У меня есть потребность в его одобрении и похвале, и я не уверена, что это когда-нибудь пройдет. Я остаюсь в той позе, в которой мне приказал быть Уолш, наблюдая, как он снимает остальную одежду.

— Это все для меня?

Уолш проводит пальцем по складке моего лона, и я дрожу. Я уже промокла, и мой клитор пульсирует, требуя его внимания. Другой рукой он обхватывает свой член, чтобы погладить себя, наслаждаясь видом.

— Всё для тебя. — Я облизываю губы, а затем говорю то, что кажется таким правильным.

— Папочка. — Слово слетает с моих губ, и взгляд Уолша темнеет.

— Как ты меня назвала? — Его рука замирает, и я вижу, как сперма стекает с кончика его члена. Я приподнимаю бедра в приглашении, когда он дрожит надо мной. — Скажи это еще раз.

— Папочка.

— Все верно, маленький цветочек.

Его голова опускается между моих ног, и Уолш начинает лизать меня, как будто пытается добраться до центра моего тела. Я вскрикиваю от удивления, когда он сосет мой клитор и работает двумя пальцами внутри меня.

— Не двигайся, — рычит Уолш, когда я пытаюсь покачать бедрами.

— Да, папочка, — соглашаюсь я.

— Черт возьми, — стонет он, прежде чем его рот снова оказывается на мне. — Какой хорошей и милой девочкой ты можешь быть со мной. Мне нужно, чтобы ты кончила, чтобы папочка мог войти в тебя. Эта симпатичная киска готова принять меня.

Уолш гладит мой клитор языком, и я не знаю, это его слова или то, что его пальцы делают с моим телом, но оргазм накрывает меня быстро. Я выкрикиваю его имя, когда наслаждение поглощает меня.

— Я люблю тебя, — слышу я, как говорит Уолш, прокладывая поцелуями дорожку вверх по моему обнаженному телу. Когда Уолш нависает надо мной, его рот завладевает моим, и я чувствую тупую головку его члена у своего входа.

У меня нет времени думать об этом, когда он полностью проникает внутрь.

 — Ааа!

Я хнычу в рот Уолшу, когда острая боль от того, что я наполнена им до отказа, пронзает меня.

Эта новая боль смешивается с удовольствием от оргазма, который все еще гудит в моей крови, затем я чувствую, как во мне разливается тепло, и это ощущение такое знакомое. Я чувствовала это раньше, только на этот раз его член погружен полностью. Уолш погружается так глубоко, как только может, когда кончает, и мои складочки трепещут вокруг его огромной длины. Мою киску не волнует боль; она только хочет, чтобы он продолжал кончать.

— Ты отлично справилась, — говорит Уолш между поцелуями. — Ты приняла меня до последнего дюйма, маленький цветочек, и теперь это все принадлежит тебе.

— Мне, — соглашаюсь я.

Уолш немного отстраняется, а затем спешит засунуть член обратно. Стон вырывается из меня, когда боль утихает, и Уолш хрюкает на мне. Новое ощущение начинает нарастать, когда его большое, мускулистое тело начинает переносить свой вес между моих ног.

— Папочка, — хнычу я. — Что происходит?

Это отличается от других оргазмов, которые он мне дарил. На этот раз он глубже и исходит откуда-то, откуда я не понимаю.

— Все в порядке, маленький цветочек.

Уолш напрягается сильнее, когда я хватаю его за плечи.

— Такая чертовски тугая. — Его слова отрывисты, когда Уолш потеет и сжимает кулаки. — Черт, твоя киска готова высосать меня досуха.

— Пожалуйста, — хнычу я, приподнимая бедра. — Мне нужно больше спермы.

— Скажи это правильно, — приказывает он. — Попроси, как хорошая девочка.

— Папочка, пожалуйста, кончи в меня снова.

— У тебя такой красивый голос, когда ты умоляешь.

Уолш толкается снова и снова, и это местечко глубоко внутри меня, наконец, отпускает.

Когда я теряюсь в удовольствии рядом с Уолшем, я выкрикиваю его имя, в то время как Уолш прижимает меня к матрасу. Он тверд, как скала, когда вливает в меня свое семя, и я раздвигаю ноги так широко, как только могу. Все, что я могу делать, это лежать там, пока удовольствие поглощает меня, и он кончает, находясь внутри меня.

Как только меня наполняет последняя струя, я отпускаю Уолша и безвольно падаю на кровать. Я не уверена, что когда-нибудь снова смогу двигаться. Каждый дюйм меня чувствует себя выжатым досуха, и я улыбаюсь Уолшу, который смотрит на меня сверху вниз с такой любовью в глазах.

— Ты была создана для меня, — говорит Уолш, и его слова успокаивают то потерянное и неустроенное чувство, которое так долго жило в моем сердце.

— Да, — соглашаюсь я, потому что я нашла свой дом.

Моему папочке это не просто нравится.

Он обожает это.

ЭПИЛОГ

Уолш

Шесть лет спустя…

— Иди-ка сюда, маленький цветочек.

Надя просовывает голову в спальню, и тут её глаза загораются. Она закрывает за собой дверь, а затем спешит туда, где я сижу.

— Близнецы спят?

Я киваю, дотягиваясь до её ноги, и подтягиваю Надю, чтобы она встала рядом с моим стулом.

— Я прочитал им сказку на ночь, и они сразу же уснули.

Моя рука путешествует вверх по её голой ноге и забирается под платье.

— Теперь твоя очередь.

— Какую историю я получу сегодня вечером?

Надя раздвигает колени, чтобы я мог прикоснуться к хлопку её трусиков, прикрывающих ее киску.

— О принцессе, нуждающейся во внимании.

Я отодвигаю трусики Нади в сторону, а затем просовываю пальцы между ее влажными губами.

— Это мое любимое блюдо.

— Моё тоже, — стонет Надя, покачивая бедрами вперед.

Стягивая с неё трусики, я помогаю Наде забраться ко мне на колени так, чтобы её колени были по обе стороны от моих бедер. Затем я тянусь к верху её платья, где есть лента, удерживающая перед на месте. Медленно я развязываю ленту, а затем опускаю перед бюстгальтера для кормления, чтобы её сиськи были видны, и я мог позаботиться о ней. Нашему мальчику всего девять месяцев, и Надя все еще кормит грудью. Иногда по ночам она так полна, что я могу получить немного молока для себя.

— Достаточно ли этого для меня? — спрашиваю я, поглаживая большим пальцем набухшую вершинку.

Надя кивает и покачивается на моем твердом члене, прежде чем протянуть руку между нами и вынуть его. Кончик полный и набухший, когда она направляет меня в свой вход и медленно скользит вниз по моей толстой длине. Мой член пульсирует, когда она садится на него, а затем сжимается вокруг меня.

Сладкое молоко стекает по сиськам Нади, поэтому я наклоняюсь вперед и нежно обхватываю её сосок своим ртом. Вкус заставляет меня стонать, но это ничто по сравнению со звуками её удовольствия, когда Надя скачет на мне, пока я делаю это. Она такая мокрая, что её киска шлепается об меня, когда она сжимается, а затем Надя хнычет, когда я вхожу глубже.

— Посмотри на себя, красотка, — говорю я, поднимая платье Нади и смотря, где мы соединены. — Ты все еще так возбуждена из-за этого.