Воспитание морем

– То, что вы за гигиеной носа следите, – это хорошо. Но если шпаргалок нет, значит, вы к экзамену по физике не готовились, двойка, придете на пересдачу через неделю, – делал вывод суровый экзаменатор.

Зачеты по физике зачастую проходили еще проще.

– Мне сегодня некогда, – приняв доклад дежурного перед зачетом, говорил профессор и, осмотрев классные доски, добавлял: – Тебе три балла, у тебя много на доске написано, остальным двойки, придете через неделю.

Никакие уловки с Н. О. Ульяновым не проходили. Когда курсант Геннадий Головченко обратился к Ульянову «товарищ академик», физик, не поддавшись на курсантскую лесть, заключил:

– Товарищ курсант, я не академик, а профессор, а вы, если до сих пор не запомнили мое ученое звание, придете еще раз.

Но в общем-то Николая Олимпиевича и Ирину Константиновну курсанты уважали, а предмет, несмотря ни на что, любили.

– Физика добавляет в наш организм твердости и крепости духа, – утверждали отличники.

– Физика не позволяет нам расслабиться, – уныло причитали троечники.

Четвертый взвод готовился к экзамену по физике тщательно. По агентурным данным установили, что профессор отчаянно болеет за ленинградскую футбольную команду «Зенит» и не пропускает ни один матч. К радости курсантов, в это время приближался матч между «Зенитом» и японской командой. С огромным трудом достали билет на матч с местами на самом удобном месте. Где-то кто-то узнал, что академик Капица любит армянский коньяк. Классные аналитики тут же сделали вывод: если Капица любит армянский коньяк, то Ульянову сам бог велел обожать этот напиток. Скинувшись, купили бутылку коньяка. Долго решали, в каком виде поставить бутылку на стол – вдруг кто-то из начальства зайдет? Решили приобрести красивый графин и перелить коньяк в него, вроде как чай. Наконец день экзамена наступил. Валера Васильев, художник от бога, оформил конверт, в который положили билет на футбол. Перелили коньяк в красивый кувшин. Купили коробку шоколадных конфет, но чего-то еще для полного натюрморта не хватало. В конце концов приняли решение добавить колорит журналами – футбольным и пикантным, с красивыми девушками в купальниках. К экзамену все было готово. Теперь-то он не устоит, всем не ниже тройки поставит, решили курсанты.

Экзамен начался с обычных вопросов про шпаргалки, но, видимо, после просмотра конверта настроение профессора качнулось в лучшую сторону, и он не стал очень тщательно допытываться о шпаргалках.

– Сейчас коньячку глотнет и вообще подобреет, – заключил старшина класса Толя Кравцов.

Первой коньяк попробовала Ирина Константиновна. Налив в стакан «чая», она сделала глоток, глаза ее расширились, и она начала ладошкой загонять в рот воздух. Дежурный по классу осторожно пододвинул к ней коробку конфет.

– Что случилось, Ирина Константиновна? – спросил Ульянов, но ассистентка ответить не смогла и только пальцем указала в сторону графина.

Николай Олимпиевич, хмыкнув, взял графин, плеснул довольно-таки солидную порцию в стакан, посмотрел стакан на свет, понюхал и выпил. Класс замер, ожидая реакцию преподавателя. На лице у Ульянова даже морщинка не дернулась, долив из графина, он еще раз выпил и закусил конфетой. Класс выдохнул, Толя похлопал в ладоши:

– Лед тронулся, господа курсанты. Пятерок нам не пересчитать.

Однако радоваться было еще рано. По мере того как Олимпиевич прикладывался к графину, вопросы становились все каверзнее. Конечный итог экзамена все-таки порадовал: двойки получили только восемь человек, да и четверок, как ни странно, было четыре штуки.

Второй семестр пролетел быстро, будущие подводники уже адаптировались к курсантской жизни, научились обходить некоторые правила, пользоваться шпаргалками, спать урывками, а нередко даже с открытыми глазами, ходить строем с песней и совершать еще множество полезных дел.

Самым приятным в училище были, безусловно, увольнения. На первом и втором курсах увольнения были по субботам и воскресеньям. Подготовка к ним начиналась сразу же после занятий, хотя до выхода в город еще по распорядку была большая приборка. Вперемежку с мытьем полов, подоконников начищались ботинки, драились бляхи, стирались чехлы на фуражках, зимой подшивались белые воротнички на «слюнявчики» – называемые так форменные воротники, закрывающие вместо шарфа грудь и шею. «Слюнявчики» курсанты не любили и старались снять их после выхода из училища, хотя это было чревато получением замечания от патруля. Но больше всего курсанты ненавидели кальсоны, которые нужно было надевать зимой. Проверять наличие кальсон было излюбленным делом старшины роты старшины первой статьи Скачкаускаса. Старшина был ярым службистом, учился он на три курса старше и фанатично проверял, в каком виде первокурсники выйдут в город. Настроение старшины роты подымалось в геометрической прогрессии по мере того, как он выгонял из строя нарушителей формы одежды.

Команда «Выставить левую ногу и поднять брючину для осмотра» всегда вызывала недовольный гул. Первокурсники старались любыми путями избежать надевания ненавистных кальсон. Кто-то надевал обрезанную штанину от кальсон, чтобы за КПП ее снять и выбросить. Но на каждое увольнение кальсон не наберешься, поэтому большинство курсантов подкладывали под носки носовые платки. Однако старшина был не лыком шит, все уловки он когда-то проходил сам, поэтому провести его было весьма затруднительно. Только курсант Валера Васильев, ротный художник и изобретатель, ухитрялся так разрисовать ноги, что сомнений у старшины не возникало. Когда недовольство доходило до апогея, выходил командир роты капитан 3-го ранга Николаев.

– Что за шум? Чем недовольны? – грозным голосом вопрошал начальник.

Из строя неслись голоса:

– Товарищ командир! Зачем эти кальсоны – на улице не холодно. Мы не замерзнем.

– При форме «пять» положено надевать кальсоны. Командование заботится о вашем здоровье, – возражал командир. – Вот старшина тоже ходит в кальсонах, я хожу в кальсонах, все ходят в кальсонах. Зато будете перед девушками молодцами выглядеть, ничего не отморозите.

– Да товарищ командир, в кальсонах в приличном доме не раздеться, – неслось из строя.

– Как не раздеться? А вы что, в приличных домах брюки снимаете? – удивился капитан 3-го ранга.

– Конечно, а зачем тогда в приличные дома ходить?! – продолжали курсанты.

Эти пререкания длились все зиму на первом курсе, но на втором, когда старшиной роты стал свой курсант, проверки прекратились. К тому же началась интенсивная подготовка к Московскому параду. Здесь уже точно стало не до кальсон.

История проведения военных парадов в столице уходит в далекое прошлое. Первый парад бал проведен на Красной площади в XVII веке. В дальнейшем, несмотря на различные политические перипетии в стране, в дни государственных праздников в столице России проводились красочные ритуалы с участием лучших представителей армии и флота. Главной целью проведения парадов является демонстрация готовности нашей страны в любое время отразить нападение врагов. Особое значение парады приобретали в критические для страны годы. 7 ноября 1941 года, когда фашистские войска вплотную приблизились к столице нашей Родины, по Красной площади прошли колонны красноармейцев. Конечно, не было той торжественности, которая сопровождала парады в мирное время, но главная задача была решена. Россияне получили уверенность в нашей победе, а противник, планирующий провести 7 ноября свой парад в поверженной Москве, остался ни с чем.

Здесь же прошел Победный парад 1945 года, на котором к стенам Мавзолея победители бросали знамена и флаги фашистской Германии.

Участвовать в Московском параде было весьма престижно, тем более что с 1968 года военный парад стал проводиться лишь в День Великой Октябрьской революции.

Ежедневно курсанты второго и четвертого курсов после обеда выходили на плац и в течение трех часов учились маршировать. Дело это оказалось совсем не простым: ноги должны подниматься на 30 сантиметров, правая рука – отводиться назад и затем двигаться к груди. К тому же все это нужно было делать одновременно, держа равнение в шеренгах и в колоннах. Начальник кафедры тактики морской пехоты и общевойсковой подготовки подполковник В. А. Петухов, руководивший подготовкой к параду, спуску курсантам не давал. Подполковник внимательно следил за прохождением шеренг и, если курсанты не соблюдали равнение, не на ту высоту поднимали ноги или отводили руки, не гнушался сам встать в строй и показать, как нужно маршировать. В скором времени подполковник завоевал авторитет у курсантов. Тем более это был боевой офицер, прошедший в годы войны путь от командира взвода до заместителя начальника штаба полка. В послевоенные годы Петухов закончил академию им. М. В. Фрунзе и в 1968 году был назначен в училище.