Страница 13 из 16
– Здравствуйте, господа, – непринужденно поприветствовал гостей профессор. – Милости прошу. И извините за скромный прием – мы здесь живем без особенной роскоши.
– Какая неожиданная встреча, Инда, – усмехнулся оборотень. – А Йеру Йелена ты взял, чтобы он в случае чего защитил тебя от восьмиглавого змея?
Инда не удостоил его ответом.
Никакой плетеной мебели (как на площадке для пикников в усадьбе Важана) на полянке перед крыльцом не было, да и прохладный августовский день не располагал к посиделкам на свежем воздухе, – профессор пригласил гостей в дом, в скромную столовую-кухню с грубо сколоченным дощатым столом и тяжелыми неудобными стульями.
Инда приписал столь радушный прием не столько прибытию Йелена, сколько опасениям сказочника за свою дочь, но тот смотрел на Инду спокойно и даже немного весело, вместо того чтобы превратиться в змея и убить ненавистного врага.
– Итак, доктор Хладан, я слушаю: что за дело привело вас ко мне в дом? – торжественно начал профессор, усевшись за стол.
Инда не стал ломаться.
– Буду откровенным, господин Важан. Вчера мое начальство потребовало от меня прогноз: когда же наконец Йока Йелен сможет прорвать границу миров? Я уже говорил, что считаю вас одним из самых знающих людей Славлены, а потому и решил получить у вас консультацию на этот счет.
Важан смерил Инду тяжелым взглядом, испытующе посмотрел на Йоку и откинулся на стуле.
– Я не строил прогнозов, господин чудотвор, и не производил расчетов.
– Инда, я восхищен твоей прямотой, – вклинился в разговор сказочник. – Кстати, как поживает моя дочь? Надеюсь, ее хорошо кормят?
– Если честно, этим я не интересовался, но обещаю выяснить, – в тон ему ответил Инда.
Йока сел за стол рядом с отцом, но смотрел не на Инду, не на Важана – в окно с откинутой занавеской. Взгляд его был отрешенным и каким-то мутным.
– Вас интересует его физиологическая возможность прорыва границы миров или какой-то иной прогноз? – уточнил профессор.
– Исключительно физиологическая возможность. Ну и психологическая готовность, конечно.
Йока медленно перевел взгляд на Инду, но смотрел будто сквозь, на стенку за его спиной.
– Я прорву границу миров, Инда, – сказал он негромко и равнодушно. – Я уже сейчас могу это сделать.
– Вот как? – Инда постарался ему улыбнуться.
– Мальчик обольщается, – после недолгой паузы объяснил профессор. Если бы не эта точно выдержанная пауза, Инда мог бы с чистым сердцем сказать, что профессор лжет. Впрочем, и точность ее наводила на мысли об игре. – Можете смело докладывать своему начальству о его психологической готовности, хотя… Сегодня такая готовность есть, а что будет завтра – я не знаю. Йелен иногда впадает в меланхолию и перестает верить в свои силы.
– А что касается физиологической возможности? – нагло переспросил Инда. Откровенность Важана немного коробила. Он словно угрожал чудотворам!
– Сейчас он способен взять около трети того, что необходимо, – спокойно ответил профессор. – Однако речь не только о количестве принятой энергии, но и о скорости приема и отдачи.
– Вы знаете энергию, необходимую для прорыва границы миров? – уточнил Инда.
– В разных местах она различна. Очевидно, место для прорыва нужно выбирать там, где граница миров истончается. Например, здесь, а тем более за пределами свода, ее не сможет прорвать никто и никогда.
– И вам известно такое место?
– Пожалуй, это Речинские Взгорья, то место, где Вечный Бродяга появился на свет, – там имеется существенное истончение.
Инда был немного обескуражен ответами Важана, они мало походили на угрозу… Больше на предложение мира. Но Важан еще не видел контурных карт…
– Профессор, вы не боитесь, что чудотворы помешают этому плану? – Инда постарался сохранить серьезность.
– Право, они не самоубийцы, – усмехнулся Важан, и Инда понял: он, очевидно, имеет в виду прорыв границы миров после падения свода. Но профессор и представить себе не может, что́ на самом деле задумали чудотворы.
– Я в полной мере ценю вашу откровенность, – кивнул Инда.
– Доктор Хладан, нам нет смысла играть в кошки-мышки. Ваши люди ежедневно наблюдают за Йеленом, из чего я делаю вывод: ваше начальство считает, что я для него лучший наставник, нежели кто-то другой. Мне бы не хотелось, чтобы вы или ваши люди ошиблись в прогнозах: в данный момент Йелен вряд ли сможет прорвать границу миров. Сколько еще времени потребуется на его подготовку, мне трудно сказать. Не забывайте, это эксперимент. Я не могу быть уверен, что у Йелена нет предела «емкости». А тем более – предела «емкости» в единицу времени. Динамика в данном случае не позволяет сделать прогнозы, всегда возможны и торможение, и скачок.
Он хитрил. И не было никакого повода обвинять его во лжи – но Инда чувствовал ложь. Не понимал (теперь не понимал), зачем Важану лгать.
– А что, собственно, произойдет, если я ошибусь в прогнозе? – улыбнулся Инда.
– Если вы ошибетесь в прогнозе, мы все погибнем, – ответил Важан.
– Инда, профессор имеет в виду ошибку не только в меньшую, но и в большую сторону, – улыбнулся оборотень.
– В таком случае мне бы хотелось услышать чуть более конкретное мнение профессора. Через месяц? Через год? Через десять лет?
– Я могу это сделать завтра… – с некоторым презрением, не глядя на Инду, сказал Йока.
– Я хотел услышать мнение профессора. – Инда улыбнулся ему – вотще, Йока на него так и не взглянул.
– Давайте выберем некий компромисс… Между моим мнением и мнением Йелена. – Важан замолчал и задумался. Повисла долгая неловкая пауза, но профессор все же принял решение, и решение это далось ему нелегко. – Не раньше чем через три месяца. Надежней – четыре.
Инда кивнул. Он понял, почему Важан хитрит. И мысленно уже набросал отчет в Афран.
– Йока, профессор сомневается в твоих силах, – ласково сказал он Йелену, чтобы получить подтверждение своих догадок.
Йока снова повернул голову к Инде и на этот раз посмотрел ему в глаза, а не на стенку за его спиной.
Нет, это был не тот Йока, которого Инда впервые встретил в гостиной Йеленов. И не тот, с которым он говорил в колонии. Если бы Инда увидел этот взгляд четыре месяца назад, в конце апреля, он бы сказал, что на него смотрит Враг – именно так, с большой буквы. Месяц назад он бы назвал его гомункулом с бесконечной емкостью, но не мальчиком, не человеком. А теперь…
Его глаза с черным ободком вокруг радужки (как у росомахи) втягивали в себя, засасывали, словно трясина, нет – словно черная воронка смерча… Инда на миг ощутил смертную тоску: ему не суждено горсткой пепла кружить над каменной пустыней. Йелен убьет разъяренного зверя, утопит в болоте Исподнего мира. Смертная тоска Внерубежья – вот что это было…
– Боюсь, профессор, что не нам с вами предстоит выбирать компромисс, – пробормотал Инда. – Со мной, как видите, прибыл председатель думской комиссии… Он, насколько мне известно, набросал официальное обращение. К силам Зла.
Инда не смог удержать кислой усмешки.
– Я слышал, оно уже не абсолютно? – напустив на себе делано серьезный вид, осведомился сказочник.
– Господин… – Инда кашлянул, – Охранитель. Тебя так, кажется, здесь называют?
– Примерно, – кивнул сказочник.
– Расследуя смерть некоего Югры Горена, думская комиссия получила информацию о том, что свод рухнет не благодаря Врагу и Чудовищу, как предрекал нашему миру Стойко-сын-Зимич Горькомшинский из рода Огненной Лисицы, а по воле молодой девушки. И нетрудно догадаться, о какой девушке идет речь.
– Наверное, тоже из рода Огненной Лисицы? – осклабился сказочник. – Какое интересное совпадение. Но, Инда, как же девушка из Исподнего мира может разрушить свод? Да еще и находясь в руках храмовников?
– Я думаю, может. И не надо прикидываться дурачком, ты прекрасно знаешь, что твоя дочь вовсе не в руках храмовников, иначе бы меня уже не было в живых. Ума не приложу, кто и как сообщил тебе об этом, но факт остается фактом: я еще жив. Думаю, судья посвятит вас в подробности дела Югры Горена, но я считаю своим долгом уведомить тебя… Вас всех. Светлая мечта профессора о компромиссе длиной в четыре месяца осуществится только в том случае, если я не достану и не убью твою дочь в ближайшие дни. Тогда, возможно, у Йоки будет необходимая отсрочка – чтобы прорвать границу миров и при этом остаться в живых. Я ведь правильно вас понял, профессор? Вы хотите добиться именно этого? Выбора я вам не предлагаю, но кое-что для предотвращения этого печального конца вы можете предпринять. И, пожалуй, на этом разрешите откланяться.