Индустриализация

Без ферросплавов нельзя производить сталь, а чем большее количество сортов мы будем изготовлять, тем больше нужно расширять ассортимент ферросплавов. Мы все время будем находиться в зависимости от Запада, если не создадим своего собственного производства. Нельзя будет строить авиационные, автомобильные, тракторные заводы. Для них нужен специальный металл.

Мы уже можем изготовлять почти все необходимые нам стали. Все это так. Но для их производства мы покупаем ферросплавы за границей. Наши заказы размещены в Германии, Швеции, Норвегии.

В 1933 году на одном небольшом немецком заводе по производству ферросплавов я спросил главного инженера:

– Кому вы продаете феррохром?

Он начал перечислять: примерно 5 процентов всего производства мы поставляем близлежащим химическим заводам, 2 процента у нас покупает завод Беккера, около 3 процентов…

Я перебил его и спросил:

– Ну, а много ли у вас покупает Советский Союз?

– О, Советский Союз – когда как: семьдесят пять – девяносто процентов всей продукции. Ведь мы и работаем-то на уральской хромистой руде.

Наша хромистая руда вывозилась в те годы не только в Германию, а также в Швецию, Италию, США. А производить феррохром и многие другие сплавы мы не умели. Челябинский завод должен был заложить в стране промышленное производство ферросплавов.

Мы строили Челябинский ферросплавный завод, совершенно не имея никакого опыта – таких производств в нашей стране не было. Описаний технологических процессов производства также не существовало. В иностранной технической литературе были изложены сведения преимущественно рекламного характера.

Все производство ферросплавов находилось в руках европейского картеля, который не был заинтересован в распространении технических сведений и тщательно охранял секреты производства.

Еще в мае 1932 года, будучи в Швеции, я предпринял неудачную попытку ознакомиться с производством ферросплавов на шведских заводах. Советским послом в Швеции была тогда Александра Михайловна Коллонтай. Когда я рассказал Коллонтай, с какими трудностями мы встречаемся при организации ферросплавного производства и как важно мне увидеть в натуре хотя бы один действующий ферросплавный завод, я услышал обнадеживающий ответ:

– Я думаю, голубчик, что мне это нетрудно будет сделать. Я переговорю со знакомым сенатором, связанным с металлургической промышленностью, и он, безусловно, окажет содействие в посещении того завода, о котором вы говорите. Кстати, мы передали большие заказы металлургической промышленности Швеции, и заводы заинтересованы в дальнейшем развитии связей с нами. У меня нет сомнений, что вы получите это разрешение.

Через два дня, когда я вновь пришел к Александре Михайловне, она была в большом смущении.

– Не понимаю, почему, но сенатор после тысячи извинений сказал, что, к сожалению, он не сможет ничего поделать. Хозяева завода категорически заявили, что они не могут без разрешения картеля допускать посторонних на свои заводы и знакомить их с производством.

Примерно то же самое я услышал и от нашего торгового представителя в Швеции».

Если в традиционной металлургии советская промышленность получила, сравнительно неплохое наследство, то качественная металлургия – самые передовые «высокие технологии» того времени – требовала практически все создавать и осваивать с нуля.

Именно поэтому «Спецсталь» с момента своего создания была самым тесным образом связана с зарубежными странами и зарубежными специалистами.

К примеру, помимо вышеперечисленных советских специалистов, в руководство треста вошли четверо известных немецких металлургов. Тевосян специально ездил в Германию искать людей на позиции топ-менеджеров, и с каждым из четырех подписал контракт на работу в Советском Союзе в течение трех лет. Один из них, доктор Стефан Криц, оказался на редкость полезным специалистом, вскоре был назначен заместителем Григоровича и внес в деятельность объединения много ценного.

И.Ф. Тевосян с семьей профессора К.П. Григоровича. Германия, Эссен. 1 мая 1931 года.

Вскоре усилиями Тевосяна «Спецсталь» заключила договор с знаменитой немецкой фирмой Круппа. Договор предусматривал освоение разных технологий, консультации и – главное условие Тевосяна – прохождение инженерами и рабочими «Спецстали» производственной практики на заводах Круппа продолжительностью до четырех месяцев. За три года более 250 человек прошли такую практику на заводах фирмы «Крупп» и еще несколько десятков - на заводах фирмы «Рехлинг Айзен-унд-Штальверке» в Фольклингене по аналогичному договору.

Емельянов тем временем практически не вылезал из-за границы – связи «Спецстали» с «буржуями» росли лавинообразно, а специалисты, сочетающие знание европейских языков и понимание металлургических процессов, были даже не на вес золота, а много дороже.

Поручения сыпались одно за другим. Поездка в Италию – у итальянцев покупаем электропечи по выплавке высококачественных сталей и ферросплавов. Из Италии надо срочно выехать в Бреслау, осмотреть изготовленные там детали для печей строящегося в Запорожье ферросплавного завода. После Бреслау – авральная поездка в скандинавские страны, Швеция и Норвегия, именно там «Семеныча» обломают с ферросплавами. Тем временем в «Спецстали» появляются англичане, предлагают свое оборудование для выплавки электросталей. Тевосян вырваться не может, поэтому Емельянов из Норвегии едет в туманный Альбион – знакомится с английской металлургией посредством турне по заводам Гадфильда, Томаса Ферста и ряда других британских производителей. Получить огромные контракты, оплачиваемые живым «красным» золотом, желают все, несмотря на идеологические разногласия.

Наконец, три месяца путешествий по странам Европы закончены, «Семеныч» возвращается в Берлин, где его ждет телеграмма: «Дай согласие назначение уполномоченным Металлбюро заводах Круппа срок не более шести месяцев Тевосян».

«Меня пригласил советский торговый представитель в Германии и сказал:

– Из Москвы получено указание о назначении вас уполномоченным.

– Не указание, а предложение, – ответил я, показывая ему телеграмму.

Он засмеялся и, возвращая мне телеграмму, произнес:

– А и наивный же вы все-таки человек! Неужели вы не поняли, что это просто вежливое сообщение об уже принятом решении? Так что собирайтесь в Эссен и принимайте дела. Приезд вашей семьи в Германию оформляется.

– На сколько же меня здесь задержат? – спросил я торгпреда.

– Во всяком случае, не на шесть месяцев. Пару лет-то пробыть, вероятно, придется.

Пришлось пробыть больше – почти три года».

Металлург

Тем временем Тевосян виртуозно рулил процессом создания советской качественной металлургии. Ну, может, не совсем виртуозно – виртуозно в те годы разве что советские пролетарии иностранное оборудование гробили из-за темноты и незнания. Но, по крайней мере, у этого перфекциониста, в отличие от многих других, определенно что-то толковое получалось.

Я, пожалуй, пропущу сам процесс – вряд ли вам будет интересно читать про нюансы литейного производства или проблемы проката. Перейду к предварительным итогам.

Как всегда, самые красноречивые адвокаты и прокуроры – цифры.

Как я уже говорил, в 1913 году в Российской империи было выплавлено 3,5 тысячи тонн качественных сталей.

Накануне первой пятилетки, в 1928 году – 90 тысяч тонн, или 2,3% всего проката в СССР.

В 1932 году – 682,6 тысяч тонн или 15,4% всего советского проката.

Наконец, по итогам второй пятилетки, в 1937 году, производство качественного проката в СССР достигло 2508 тысяч тонн и это была почти пятая часть (19,3%) от общего количества.

Вы скажете – цифры, конечно, внушают, но понять бы еще их внутреннюю составляющую? Может, просто понастроили кучу заводу, которые гнали брак, набивая показатели объема…

Резонно.

В качестве свидетеля в студию приглашается нарком тяжелой промышленности Григорий Константинович Орджоникидзе, более известный под псевдонимом «Серго». Вот выдержки из его отчетного доклада на XVII съезде ВКП(б), проходившего с 26 января по 10 февраля 1934 года: