Двадцатые

В своей книге «На золотом фронте» А.П. Серебровский пишет: «В. В. Селиховкин, о котором я уже говорил выше, является особенным инженерам, инженером в полном смысле этого слова. Сейчас он работает на Лене и превратил Лену в первоклассное предприятие. Тов. Селиховкин является одним из лучших геологов. Он еще молодой человек, энергичный, обладает большими способностями, не любит много говорить. По окончании курса Московской горной академии с 1923 г. он беспрерывно работает на наших предприятиях. На Алдане он жил в ужасных условиях, но это его не останавливало. Там он похоронил двух детей, но ни на одну минуту не прерывал работу».

«Алданзолото», прииск «Незаметный», жилище рабочих. 1930-е.

Кстати, завет учителя Селиховкин не забыл, и книгу по россыпям все-таки написал – первый том его монографии «Разработка россыпных месторождений золота» был издан Главной редакцией горно-топливной литературы ОНТИ в 1937 году.

А вот второй том так никогда и не вышел – 5 сентября 1937 года автор был арестован.

Недавно экземпляр монографии Селиховкина продавался на одном из интернет-аукционов. Это был артефакт своей эпохи, фамилия автора на обложке тщательно замазана.

И на титульном листе – тоже.

Я так и не нашел сведений о деле Селиховкина – как не нашел и ни одной его фотографии. Могу лишь предположить, что сказалось троцкистская молодость, и тот факт, что после введения НЭПа и «дискуссии о профсоюзах» большевик Селиховкин вышел из партии:

Я не понимал НЭПа, не осознал его необходимости. Я твердил сам себе, что буду плохим проводником линии партии, плохим исполнителем ее директив. И вот с болью я решился сознаться, что не могу быть хорошим членом партии, пока не исчезнут колебания и сомнения.

В дальнейшем Виктор Васильевич пересмотрел свои взгляды и неоднократно пытался восстановиться в ВКП(б). Как утверждал тот же Серебровский: «Тов. Орджоникидзе лично просил о приеме в члены партии т. В.В. Селиховкина».

Но кончилось все по-другому. Виктор Васильевич Селиховкин был приговорен к высшей мере, расстрелян 23 июня 1938 года.

И «Яблочко»

катилося

от моря и до моря.

То яблочко румяное

беспутный ветер

гнал,

Катилось по дороге

разлуки,

смерти, горя,

И намертво

сменял его

«Интернационал».

А вот о партийных дискуссиях 1920 годов нам придется поговорить отдельно – без них невозможно понять то, что случилось позже с моими героями.

Троцкисты

В 1923 году, когда Академия отпраздновала свое 4-летие, мои герои начали активно учиться, а Виктор Селиховкин стал первым выпускником МГА, в стране начались судьбоносные партийные дискуссии.

Время первых лет Советской власти, когда все были равны, и только Ленин – первым среди равных – заканчивалось, и заканчивалось неотвратимо.

Лев Троцкий (на трибуне), Владимир Ленин и Лев Каменев на митинге возле Большого театра, 1920 г.

Лидерство Ленина никогда не подвергалось сомнению, но когда его здоровье начало стремительно ухудшаться, руководители созданной им большевистской партии не могли не задуматься – кто же станет преемником вождя?

Самым ярким из руководителей РКП (б) был, несомненно, Лев Давыдович Троцкий – непревзойденный оратор, признанный теоретик марксизма, один из главных организаторов Октябрьской революции, создатель Красной армии и герой Гражданской войны.

Никто из большевистских вождей и близко не мог тягаться с ним в популярности, поэтому появление коалиции было неизбежным.

Так и произошло – еще после первого инсульта Ленина сформировалась так называемая Тройка: Зиновьев-Каменев-Сталин. Когда 10 марта 1923 года с Лениным происходит третий инсульт, вождь окончательно отходит от дел. Всем, в том числе и ему самому, понятно, что жить создателю и вождю правящей партии осталось недолго. Несколько месяцев обе конкурирующие команды – и троцкисты, и сторонники Тройки копят силы, пробуют оборону противника, вербуют сторонников.

Все ожидали, что борьба за власть начнется после смерти Ленина, но Троцкий неожиданно наносит упреждающий удар. Судя по всему, его достали «аппаратные» уколы противников, прежде всего Сталина, который традиционно ведал кадровыми вопросами. Весь этот год в главной вотчине Троцкого – Красной армии – Тройка переводом на другую работу убирала его сторонников, в том числе и на уровне командующих округами, и ставила вместо них своих людей.

Троцкий, не терпевший вмешательства в свои дела, решил атаковать. Главным направлением удара стало то, что составляло главную силу его противников – партийный и хозяйственный аппарат. Все помнили, как Ильич, в перерыве между инсультами ненадолго вернувшийся к активной деятельности, пришел в ужас от темпов роста госаппарата. За время его болезни Совнарком образовал 120 новых комиссий, хотя, по мнению Ленина, достаточно было 16-ти.

Сталин у Ленина в Горках. 1922 г.

В январе 1923 года Ленин пишет последнюю свою программную статью «Как нам реорганизовать Рабкрин», где предлагает сделать из Рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрин) главный противовес усиливающейся бюрократии.

И вот в конце этого же 1923 года Троцкий начинает аппаратную войну под антибюрократическими лозунгами. И открывает ее знаменитое «письмо сорока шести». В нем 46 видных большевиков с дореволюционным стажем – Л. Троцкий, Е. Преображенский, Г. Пятаков, К. Радек и другие - обвиняют партийное руководство в бездеятельности, бюрократизме, ограничении свободы выражения мнения.

В ответ ЦК, контролировавшийся Тройкой, выступает со своим заявлением «Ответ членов Политбюро на письмо тов. Троцкого», в котором обвиняет противника в организации фракционной деятельности.

А это было уже серьезно – расколы и фракционность были главной проблемой всех левых партий до революции. Вся энергия уходила на взаимные разборки и бессмысленные дискуссии. Большевики потому и оказались самой жизнеспособной партией и взяли в итоге власть, что гениальный политик Ленин с самого начала создавал жестко структурированную управляемую партию «сжатую в один разящий кулак».

В ответ Троцкий идет ва-банк, и 11 декабря 1923 года публикует в «Правде» первую из четырех статей своей масштабной работы «Новый курс».

По сути, это была предлагаемая Троцким программа дальнейшего развития партии и страны.

В этой программе он предлагал провести замену «оказенившейся и обюрократившейся части партаппарата свежими силами, тесно связанными с жизнью коллектива или способными обеспечить такую связь».

Основную ставку Троцкий делал на молодое поколение большевиков, таких же «молодых волчат», что и мои герои. Большинство из них прошли Гражданскую, и для них создатель Красной армии был кумиром. А теперь этот будущий (а если не Троцкий, то кто?) преемник Ленина заявляет, что именно они, молодежь – лучшее, что есть в партии: «Молодежь — вернейший барометр партии — резче всего реагирует на партийный бюрократизм». Более того – в своих тезисах Троцкий требовал допустить партийную молодежь на руководящие посты в партии, которые тогда занимали преимущественно старые большевики с дореволюционным стажем: «Только постоянное взаимодействие старшего поколения с младшим в рамках партийной демократии может сохранить «старую гвардию» как революционный фактор. Иначе старики могут окостенеть и незаметно для себя стать наиболее законченным выражением аппаратного бюрократизма».