Двадцатые

Заявление о приеме на работу, уведомление о приеме, дежурные справки о праве работников ВТУЗов на дополнительную жилплощадь в 20 квадратных аршин и запрещении «уплотнения», командировочное в Чечню...

Что это?

25 июня 1924 года начальник административно-хозяйственного управления Мирон Чередниченко отправляет телеграмму Губкину в Грозный: «ФЕДОРОВ БЫВШИЙ ОФИЦЕР БЕЛОЙ АРМИИ НЕОБХОДИМО ПОРУЧИТЕЛЬСТВО Я ЕГО НЕ ЗНАЮ ТЕЛЕГРАФИРУЙТЕ».

Губкин молниеносно отправляет из Грозного ответ: ФЕДОРОВУ ПОРУЧИТЕЛЬСТВО ДАНО БЫТЬ НЕ МОЖЕТ ПРИШЛИТЕ НЕМЕДЛЕННО ДРУГОГО ТОПОГРАФА ГУБКИН».

Реакция Губкина неудивительна - 1924 год, Гражданская война только-только закончилась, какие могут быть белые офицеры в первом советском техническом вузе?

Но из оставшихся в деле документов становится понятно, что из МГА «недобитое офицерье» почему-то не выгнали. Он еще несколько лет работал в академии, ежегодно отправляясь в Чечню на топографические съемки, а уволился только в 1928 году «в виду прекращения топографических работ в Комитете». В написанной Губкиным справке значилось: «В.А. Федоров проработал в Комитете МГА в качестве геодезиста и топографа четыре года (1924-28) и высказал себя знающим свое дело и весьма добросовестным работником».

Вечный для историка сюжет - рассыпанная мозаика, из которой кто-то украл половину пазлов, сунул в карман и ушел с концами. Если попавший тебе в руки обломок чьей-то жизни тебя заинтересовал, принцип старый - раз, два, три, четыре, пять, я иду искать.

Поиск человека с фамилией Федоров и по имени Василий Андреевич редко увенчивается успехом - слишком уж много таких Василиев на Руси. Но мне повезло - на одном из военных форумов кто-то выложил вот эту фотографию и попросил помощи в установлении личности офицера.

На обороте - полустертая надпись карандашом «Надя и B...я». Снимок сделан в Виленской губернии в ателье фотографа Александра Штраусcа. Больше не знают о нем ничего, как писал Маршак.

Но военные историки - народ азартный. Примерно два месяца они просеивали всех Вань, Вась и Валей, которые могли оказаться в нужном месте в нужное время. И методом исключения вычислили все-таки военного топографа Федорова Василия Андреевича, капитана, производителя работ.

Кандидатура подходила идеально, но прямых доказательств не было. И тут кто-то из людей с хорошей зрительной памятью вспомнил, что видел похожее фото на одном из сайтов, где продают старые фотографии.

На обороте была надпись: «Дорогой и милой Надечке от Васи. Рига, 15 февраля 1903 года».

Пасьянс сложился. Имея всю эту информацию, биографию «Васи» вытащить было не трудно.

Кадровый офицер, «военная косточка» - это, впрочем, и по фотографиям видно. Родился в Смоленске в 1866 году, закончил Военно-топографическое училище, много лет работал на съемке Северо-Западного пограничного пространства, в 1906 году был командирован на 3-ю Маньчжурскую съемку. С 1912 года прикомандирован к Военно-топографическому управлению Главного штаба. Дальше так и служил в Генштабе - до 1918 года.

После революции в 1921 году ненадолго обнаруживается в Иркутске, но потом вновь возвращается в Генштаб, но уже РККА. Последняя должность - старший топограф для поручений при главном инспекторе работ Управления картографии и военной топографии.

Полковник русской армии (6.12.1915 г.), кавалер орденов Св. Станислава III степени, Св. Анны III степени, Св. Равноапостольного Князя Владимира IV-й степени.

Справка завершалась фразой «Уволен со службы 1 декабря 1923 года, дальнейшая судьба неизвестна». Теперь уже немного известна.

Именно дата увольнения и позволяет понять - что же произошло и почему в Московской горной академии появились четыре топографа, особо не афиширующих прошлое.

Дело в том, что именно 1923 год считается началом масштабной чистки Рабоче-Крестьянской Красной армии от подозрительных «военспецов-золотопогонников». А началось все именно с Корпуса военных топографов.

Офицеры Корпуса военных топографов.

Еще весной 1923 года были отданы под суд начальник корпуса военных топографов бывший полковник Дитц, его помощник Иванищев, начальник аэрофотографического отряда Животовский и комиссар Цветков. Еще несколько офицеров выгнали из РККА.

Но это была только присказка, сказка пришлась на конец 1923 года, когда по настоянию нового комиссара А.И. Артамонова в Корпусе произошел натуральный погром и в отставку отправили практически все руководство в полном составе. Как жаловались современники, после всех этой чистки в Военно-топографическом корпусе осталось лишь четверо профессионалов, в свое время окончивших геодезическое отделение Академии Генштаба: новый начальник корпуса бывший полковник А.Д. Тарановский, его зам, начальник геодезического отдела подполковник П. П. Аксенов и руководители отдела научных работ генералы Н. О. Щеткин и Я. И. Алексеев.

Фамилию Аксенова запомните - пригодится.

Подполковник Порфирий Петрович Аксёнов, 1883-1930.

А выгнанные оказались в отчаянном положении - в стране разруха, голод, у всех семьи, а найти работу бывшему «золотопогоннику», да еще со скандалом уволенному из Красной армии, практически невозможно.

И вот тут-то Губкин, которому всегда было позволено несколько больше других, и воспользовался ситуацией. Как я уже говорил, незадолго до этого МГА совместно с «Грознефтью» запустили большой проект под названием «Комитет по грозненским разведкам МГА», в задачу которого входили широкие поисковые и детальные разведочные работы в Чечне и на Кубани. Масштабные исследования в Чечне и Азербайджане объединенного «Комитета по нефтяным разведкам МГА» продлятся четыре года и закончатся только в 1928-м.

Знающие топографы и геодезисты нужны были позарез, а тут - такая удача. А что военные - так это даже лучше. Чечня - регион неспокойный, в этом «краю абреков» всегда пошаливали, а уж после Гражданской войны - тем более. В общем, ситуация разрешилась ко всеобщей пользе. Офицеры-генштабисты получили работу, а Академия - блестяще образованных специалистов, цвет русской военной геодезической науки. Конечно же, выпускникам Академии Генштаба было уже не по чинам и не по возрасту бегать по горам рядовыми топографами, но выбора им судьба не оставила.

Особенно тяжело, наверное, приходилось полковнику Федорову, который был старшим из этой четверки. Ему в 20-е давно перевалило за пятьдесят, и проводить по полгода в полевых экспедициях в Чечне было, думается, уже тяжеловато.

Впрочем, старшим Федоров был только по возрасту, но не по должности. Самую впечатляющую карьеру в этой четверке сделал Сергей Павлович Лобик, который перед увольнением (9.11.1923 г.) занимал должность начальника Управления Корпуса военных топографов.

Это был человек другого поколения - на 20 лет младше Федорова, 1887 года рождения. Родился в Шлиссельбурге, происхождением «из простых» - сын народного учителя. Блестяще закончил все то же Военно-топографическое - с изучением дополнительного геодезического класса - и после выпуска был занесен на Доску почета училища.

Выпустился за несколько лет до Первой мировой войны, успел поработать на съемках в Санкт-Петербургской губернии и Финляндии. С началом войны прикомандирован к лейб-гвардии Павловскому полку. В полку прикомандированный неожиданно прославился безоглядной даже с точки зрения гвардейцев храбростью, вылившейся в целое созвездие орденов.