Страница 3 из 27
Дельфина принесла в жертву Маре петуха, умоляя насытиться кровью птицы, а ее собственную кровь пощадить. Мысленно склонилась перед каменным истуканом на Острове Леса, – Инве, богом войны – просила послать ей удачу. Маленький кусочек этого бога носил на шее ее названый брат – нашел возле идола камешек с аккуратно пробитой дырочкой в середине. Наэв уже два месяца хвалился находкой к месту и не к месту, давал каждому приложить к камню руку, убедиться, что он всегда остается теплым.
Дельфина взмолилась душам умерших Жриц и Ариде. И решила, что сделала все возможное.
Издали девочка наблюдала за пленниками. За ними мужчины ходили далеко и отсутствовали несколько дней, ведь непростая задача – захватить подходящих. Да скрытно и тихо, чтоб местные жители не всполошились. Их привязали к сосне, венчавшей скалу – на виду у каждого, сбежать не возможно. Кому-то из тэру предстояло стеречь их всю ночь. Пленники были мальчишками, почти одного возраста с посвящаемыми – равные по силам противники. Выбранный Главарь Аквин втолковывал им на ломаном регинском: если хотите жить, будете сражаться. Одолеете нашего человека – отпустим на свободу, проиграете – пеняйте на себя. Дельфина понимала, на Острове Леса их учили языку врагов. Двое парней ответили молчанием, двое резко отказались – должно быть, сыновья рыцарей, помнящие и в плену о породистой гордости своего рода. Аквин кивнул девочке: “Подойди”, а двух упрямых по его жесту отволокли в лес. Дельфина знала, что ночью услышит крики, и что завтра они станут сговорчивей.
Аквин, сын Коры и Хаста, вопреки обыкновению, не приказал Дельфине что-нибудь принести, вычистить или залатать. Чуть растерянно спросил:
– Помнишь все, чему тебя учили?
– Конечно, – заверила юная разбойница его и себя.
– Что сильнее силы, девочка?
– Хитрость!
– Что ценим больше храбрости?
– Благоразумие!
– А что следует ценить больше всего?
На Островах даже младенцам известно, впитано с молоком матери:
– Верного друга!
– Ну, беги. Ты готова. Нет, постой! – Аквин не приказал, а попросил. – Состригла бы волосы. Они будут тебе мешать.
В который раз предлагал, и Дельфина в очередной раз мотнула головой: нет. И убежала. Внимание Аквина ее смущало. Не потому, что это Выбранный Главарь рейда (большая честь, а выбирают Аквина почти каждый год!), и не потому что, он лучший оружейник Островов и старейшина ее родной деревни. По обычаю, она обращалась к нему только по имени, а Аквин в рейдах никак не выделял ее между другими. Аквин был ее отцом. Воспитанная на Острове Леса, девочка не видела родителей месяцами и не привыкла к заботе. И странно было сознавать: Выбранный Главарь тревожится не просто за юного воина, а за дочь, которую очень любит. Трое братьев Дельфины погибли в рейдах еще до ее рождения. Ей, самой младшей, было неловко перед отцом за то, что кончилась ее безопасная жизнь. Дельфина убежала к Морю, к богу Алтимару – отцу Островов, который всегда был рядом.
Песок
Вот так все начиналось. Она была девочкой, а будущий предатель – ребенком на грани юности. Все друзья и подруги уже обрезали волосы, как взрослые воины, только Дельфина упорно повторяла: нет. Берегла свою черную гриву для Господина Морского Алтимара. Жрицы не стригут волос, она хотела во всем подражать Жрицам. Не считая этого, воспитанница Острова Леса всегда была послушна старшим.
Два десятка лет минуло с того лета…
Цепляясь за воду, она почти спала на мягком ложе водорослей. Глубина и долгая задержка дыхания действовала на нее, как отвары грибов и меркатская смола, которую пьют во время Обряда. В Море душа освобождается от тела. В Море тело становится безграничным, как душа, не скованная земными законами. Внизу разноцветный мир рыб, водорослей, ила и морских духов, хрустальное сияние чертогов Алтимара. И еще глубже – тихие пещеры, омут матери всех богов Мары, приносящей смерть. “Дом богини покоя”, – решила Жрица когда-то. Но помнить об этом не легко.
В детстве Дельфину учили, что ей дана невиданная для девушки свобода. Кивали на регинок, объясняли: на Побережье женщины живут без собственной воли. Отцы и мужья следят за ними, чтобы не кормить бог весть от кого прижитого кукушонка. А дети Островов родятся, чтобы служить Общине, и родителям не принадлежат. Не так уж важно, кто отец, если дитя все равно заберут на Остров Леса. Язык Общины не породил слова “названая сестра”, не делал различий между тэру – мужчинами и женщинами. Девушке, прошедшей Посвящения, носящей меч на поясе, Совет давал те же права и ту же долю добычи, что и братьям ее.
В четырнадцать лет Дельфина верила всему, что говорили. Шагнула бы в огонь, не задумываясь, если б так приказали старшие. Острова дали ей равенство, а, значит, у них есть несомненное право требовать взамен ее покорность, храбрость и жизнь. Раз ей говорят, что она свободна, – значит, так и есть. И подчиняться надо только Выбранному Главарю и наставникам, и Старухам–Жрицам, и родителям, когда она их видит, и Отцам-Старейшинам из Совета Островов, если те найдут, что приказать девчонке. Подчиняться Дельфина умела. Она была девочкой с черной гривой, ей предстояло стать воином.
Женщина протягивает руку через годы, словно может дотронуться до себя, четырнадцатилетней.
Рассвет дня, к которому ее так долго готовили. Лес колышется на холмах, на прибрежных скалах. К Дельфине, словно чужеземное войско, подступает дуб и можжевельник. Солнце медленно закипает. Море, как ткань на ветру, чуть топорщится мелкой рябью. В такт ему качает парусом красавец-корабль. Вернее, красавица, ведь корабли, подобно людям, рождаются мужчинами и женщина, каждый со своим нравом, душой и судьбой. Гордая матрона “Удача” помнила Дельфину малюткой.
Вчетвером они сидят на теплом от солнца валуне, смеются – стараются, по крайней мере. Теор играет кинжалом, всаживая его в песок между пальцами на сумасшедшей скорости. Рукоять изрезана символикой акульих зубов, знаком Алтимара. Дельфина гадает по камешкам, как ее учила мать. Спрашивает: “Жизнь или смерть?” и поднимает камень. Найти внизу какую-нибудь морскую тварь считалось добрым знамением.
Два мальчика и две девочки родились в один год у матерей-соседок, росли вместе, неразлучные, друг другу, как родные. И Посвящение их состоится в один день. Теор и Наэв, Дельфина и еще одна девочка, хромоножка с необычным для Островов именем – Ана. Вот-вот Посвящение сделает их побратимами-тэру, свяжет крепче любого родства.
Какими же они были? Дельфина очень ясно видит себя испуганной девочкой на камне. Ее волосы как ночь, а миндалевидные глаза, как Море, – темно-синие. Дитя морского народа, она невысокая и смуглая. Ее тело отшлифовано годами тренировок, словно галька в волнах прибоя. Пахнущее Морем, обласканное загаром, оно упругое и гибкое, сильное и надежное, как тетива ее лука. Одеты они с Аной, разумеется, как мальчишки. На такой жаре Дельфина согласилась снять верхнюю тунику, а Ана сделала это с кокетливым удовольствием, подмигнув мальчикам. На них остались некрашеные рубахи едва до бедер, ноги прикрыты льняными чулками. Люди Побережья сказали бы, что это нарушение Божьих законов, искушение и позор; а на Острове Леса для девушек их возраста позором было бы носить женское. Дельфина отчаянно старалась не залиться краской. Невестам Алтимара никто не велит одевать побольше слоев одежды, как она обычно делала. Господин Морской получит ее однажды девой, но смотреть-то на нее мужчинам не запрещено. Даже так, как смотрит Игн. Она обрадовалась, когда пришло время натянуть поддоспешник, а потом кольчугу. Повязала пояс с мечом и Акульим кинжалом. Щит и шлем ждали своего часа. Все как у Теора и Наэва, за исключением толстой косы. (Та была крепко сплетена и убрана под одежду, но все равно опасно длинная.) Кольчуга в то утро показалась особенно тяжела, особенно горяча под солнцем. Островитянка то ли в шутку, то ли всерьез, задумалась: а может ли железо бояться?