Страница 78 из 79
– Брось, Заккари, это всего лишь трехлетний мальчик…
– Это-то и пугает! – парень расширил глаза, выискивая щель между нами.
Родители подопечного вернулись, и это давало «няньке» право покинуть здание. Выгадав удобный момент, Тонкин скользнул в просвет и был таков.
Едва за парнем захлопнулась дверь, в коридор выползло… оно. Это вот. К которому гхарр привыкнешь, но вариантов особо нет.
Следом за этим вышел и наш сын. Безобидно симпатичный, отменно лохматый, никем не расчесанный, в милой травянисто-зеленой пижамке и с шоколадной кляксой у улыбающихся губ. Он явно убедил Тонкина, что завтракают в нашем доме исключительно десертами.
Запах горячего шоколада, доносившийся с кухни, совсем слегка разбавлялся душком, идущим от давно почившей россохи. Несмотря на свою вероятную смерть, россоха продолжала бодро передвигаться по нашему дому, теряя шерсть и обнажая гнилые косточки. За ней с раздражающим шуршанием волочилась синяя ленточка.
– И где ты откопал такую… кхм… прелесть? – хрипло уточнил Кейр, поднимая чучелко за повязанный на костлявую шею бантик. Яркий, новенький, праздничный.
– Колючке Рози понравится? – с нотками восторженного ехидства уточнил сын.
– Уверен, все семейство Кольтов будет… эм… потрясено твоим подарком, – озадаченно покивал Кейр.
О да, потрясено… Скоро впечатлительная Софи нас на порог пускать перестанет.
Достаточно вспомнить, как прошлым летом Рози Кольт кричала на весь Анжар, когда к ним в сад прискакал квахарчонок со сломанным крылом. Мы не сразу поняли, что из гнезда он выпал давно… слишком давно. И его возвращения уже не ждут.
***
В дремучие времена в Эррене считалось, что дети с древним даром некромантии рождаются только у проклятых. Глупости, ей Варху! Просто способности поднимать усопших выродились за ненужностью – почти сразу, как на изнанке заснул Мрак.
И все же на прогулках по деревне нас сопровождали перешептывания, напоминая о словах сирры Рэдхэйвен. Не стоит рвать цветы в чужом саду…
Вряд ли проклятый дар стал главной причиной, по которой родители Кейра не прилетели с Саци на рождение малыша. Райс им писал, но ответа не получил. Их больше не интересовали ни искры, ни наследники.
А вот дедушка Марибо Браксаард явился. Я его не звала, не искала: прошлое надо оставлять в прошлом. Но однажды во сне пробормотала имена родителей, и Райс нашел одного из них.
Медные волосы, зеленые глаза… Отец и правда был очень красив, хоть и немолод. И он любил меня – все те несколько дней, что имел возможность подержать на руках. И все те несколько часов, что вез в своем вояжере в приют. И все те несколько минут, что отдавал дитя настоятельнице. И после любил тоже.
Этого мне вполне хватило, но он рассказал намного больше. И хоть в наших беседах сквозила неловкость и невольный холодок, я внимательно слушала о своей матери.
Илии уже не было в живых: она оплатила грехи рода сама. Погибла, пытаясь подарить супругу наследника. Тот мужчина был весьма жестким человеком, властным, служил при дворе, решал чужие судьбы. Илия тэль Меер не была счастлива в договорном браке.
«Поначалу я жалел молодую девушку, так неудачно выданную замуж, – откровенничал Марибо. – Возил ее, видел слезы и… иные следы супружеских несчастий. Такая юная, такая хрупкая и уже поломанная. Утешал, как мог. Я был старше ее на десять лет, повидал всякое… Но оказался уязвим к чистой красоте.
Илия была самой одаренной из трех сестер тэль Меер: получила статус сирры уже в семнадцать, научилась накладывать удивительные иллюзии. Она часто пользовалась даром прямо в моем вояжере, скрывая синяки и иные отметины. Я видел… все.
Ее супруг часто странствовал с Его Величеством, а она оставалась одна. Самое счастливое время, несмотря на то, что он запирал ее в летней резиденции. Ни подруг, ни учебы, ни культурных поездок, ни встреч с родней… Обидная судьба для сирры. Она могла бы сиять в любой из магических областей, а вместо этого служила источником искры для чьих-то наследников.
Мои жалость и забота быстро переросли в нечто большее. Она сбегала из дома под одной из иллюзий, обманывая прислугу и стражей. Мы виделись и в любви находили утешение. Но все зашло слишком далеко.
Дар скрыл ее положение, супруг задержался, заплутал с Его Величеством на тропах Междумирья… Но по возвращении он убил бы ее, узнай… Узнай он, что…
Илия так надеялась, что девочка, среднеодаренная и не носящая имени тэль Меер, сможет стать более счастливой, чем она. Что грехи наших родов не лягут на ее плечи. Что она не будет выдана замуж силой за тирана и получит достойное образование. Я передал настоятельнице шкатулку с фамильными драгоценностями тэль Мееров. Их должно было хватить на обучение в любой из академий.
В газетах писали дрянные сплетни, подогревали слухи о нашем романе. Меня уволили и королевским указом отослали очень далеко, в Ташер, на службу в морозное герцогство Эквенор. И я покорно уехал, надеясь, что это спасет Илли. Но я ошибся. Мне стоило… мне стоило забрать вас обеих с собой».
Марибо и сейчас служил в Ташере – в Северном пределе, в отряде герцога Эквенора. А в Эррене оказался случайно: сопровождал сира Нетфорда в личной поездке. Тут-то его и нашел Райс, обратившись ни много ни мало к маутянской магии пути.
Отец пробыл в Эррене до самых моих родов. Вместе с Кейром, бледнея, дожидался на лавочке, пока Граймс предъявит им малыша. И даже пустил сентиментальную слезу, придержав ладонью маленькую рыжую головку.
Но потом был вынужден отправиться в Северный предел: он присягнул на верность герцогу. Там, в ташерских льдах, Марибо нашел свое лекарство от боли и вины.
Я тоже нашла себя. Здесь, в Эррене.
Началось все с Софи и тонкого крика, с которым появилась на свет ее дочь. Потом за мной темным порталом прилетел сир Рэдхэйвен и потребовал моего присутствия на родах Эйвелин. Лита изматывала маму не меньше, чем Роза.
Это были самые странные роды, на которых мне довелось бывать. В конце я вновь завалилась в обморок от истощения. И наутро, разглядывая в окне бушующее северное море, долго не могла понять – приснилось или нет?
Солнечное сияние, заливающее просторную спальню Рэдхэйвенов посреди черной ночи. Сотня хоботков, торчащих из стен. Россыпь фиолетовых рун, невольно слетевшая с рук бледной мисс Ламберт… Парочка разрывов, которые суматошно заштопал сир Даннтиэль, кусая губы от волнения. Истошный визг золотой птицы, легкая поступь «будущей бабушки»…
Приснится же!
После Граймс, впечатлившись успехами ассистентки, доверил мне принимать роды Эльзы. В тот раз все прошло спокойно и по плану. Разве что сир Альвар в финале свалился в обморок, и у меня зачесались руки что-нибудь ему ампутировать… в профилактических целях. Ну, скажем, язык.
И со временем ко мне стали обращаться сирры из Хитаны, Тарлина, Либтоуна. Совершенно незнакомые дамы просили сопровождать их магическую беременность, интересовались иномирскими методиками, соглашались на целительские эксперименты.
В итоге я прошла курсы высшего магического акушерства в столице, освоила несколько видов массажа на острове Маути, составила с десяток обезболивающих мазей на основе черноягодника и растений со всего света. Запатентовала часть снадобий, передала их рецепты в аптеки и лечебницы.
***
В саду Кольтов было по-весеннему свежо и радостно, как и положено в праздник: сегодня дочь Грегори отмечала четырехлетие. Рыжая лохматая голова Райса-младшего (за которым глаз да глаз!) нашлась у озера. После долгого разговора с Кейром наш сын оставил затею с мертвой россохой и теперь качал синеглазую девочку на качелях.
Роза росла очень хорошенькой и похожей на Софи. И Грегори начинал нервничать заранее. У ее женихов не было шансов, пока жив сир Кольт.
Лита золотом волос пошла в бабушку, а вот глаза определенно получились мамины. Дети задорно хохотали, запуская в озеро шуточные пульсары и разбрасывая фейерверки искр во все стороны.