Страница 15 из 18
– Государь, – кашлянул третий легат и поднялся. – Произошло недоразумение. Ни я, ни Стоящий Свыше не подозревали о замыслах Огненного Сокола. И, разумеется, он будет отрицать свою вину…
Волчок усмехнулся: конечно, теперь во всем будет виноват Огненный Сокол. Государь же рассмеялся.
– Я знал, – сказал он. – Я знал, что ты подставишь своего лучшего человека при первой же возможности. Потому что лучшие люди всегда наступают на пятки тем, кто стоит на ступеньку выше. И лучше бы тебе забрать свои слова назад, иначе я арестую и тебя. А потом мои дознаватели спросят вас обоих, как было дело, и спросят как следует. Я уверен, Огненный Сокол окажется сильней.
– Я под защитой Храма, – пробормотал третий легат.
– Ты под защитой Храма до тех пор, пока выполняешь волю Храма. Но если покушение на меня было волей Храма, тогда и разговор будет совсем иным. Ты не Надзирающий и не мних, ты лишь состоишь на службе. Так же как Огненный Сокол. Итак, чей приказ выполнял Огненный Сокол? Твой или Стоящего Свыше? А?
– Он выполнял мой приказ… – неожиданно вступил в разговор Красен.
Глаза Государя полыхнули гневом. Он резко повернул голову в сторону чудотвора и впился в него взглядом. Волчок не видел лица Стоящего Свыше, тот сидел к нему спиной, но плечи его вдруг опустились, словно до этого он пребывал в напряжении, а теперь неожиданно расслабился.
– Вот как? Чудотворы приходят к нам из мира Добра, чтобы убивать? – процедил Государь сквозь зубы.
– Ты можешь объявить на Дворцовой площади о том, что чудотворы пытались тебя убить. А Надзирающие в храмах разъяснят твоим подданным, почему чудотворы хотели это сделать. Если же этого будет мало, Айда Очен с солнечным камнем в руках спустится в город на крылатой колеснице, чтобы подтвердить слова Надзирающих. – Красен говорил тихо, медленно, и только тут Волчок осознал, какой огромной властью обладает этот человек: он не только обращается на «ты» к Государю – он может угрожать ему смертью. Но зачем тогда было предупреждать его о покушении?
Государь не опустил глаза, только гнев в них сменился ненавистью, но вовсе не досадой.
– Если чудотворы смеют угрожать мне, их не будет на моей земле, – кинул он в лицо Красену, поднялся и быстрым шагом направился к двери.
– Мальчишка… – усмехнулся Красен.
Государь развернулся так поспешно, что шедший вслед за ним первый легат армии едва на него не налетел.
– Да, я еще молод. Мне хватит времени избавить мои земли от злых духов, отнимающих у людей сердца.
Волчку стоило усилий ничем не выдать ни удивления, ни… радости. Вот как. Государь знает, кто такие чудотворы!
Он снова пошел к двери, и Красену пришлось говорить ему в спину:
– Не с помощью же гражданской войны!
Государь не оглянулся. Волчок, глядя Государю вслед, поднялся вместе со всеми, когда распахнулась дверь. Нет, у Волчка и раньше не было сомнений в своей правоте, но ощущать за спиной силу государства совсем не то, что силу замка Чернокнижника. А слова Государя вселяли веру в победу. Веру, которой у Волчка никогда не было.
– Нет, это уму непостижимо… – выговорил Стоящий Свыше, когда захлопнулась дверь. – За такие слова я должен отлучить его от Храма…
– Не говорите ерунды, – проворчал Красен, поднимаясь. – Подумайте лучше, как дать ему понять, что Храм намного сильней его армии. Иначе он, чего доброго, в самом деле начнет войну.
– Если его не убедили слухи о новом оружии, что еще мы можем сделать? – развел руками третий легат.
– Значит, это были недостаточно убедительные слухи. Или он уверен, что этим оружием Храм не сможет воспользоваться. Или уже везет сталь из Дерта, а из Кины – хлопок. – Красен взглянул на Волчка: – Пойдем. Сегодня мне тут больше нечего делать.
Огненный Сокол покинул службу дознания Государя через два дня – не особенно помятым, но очень злым. Людей из его бригады по настоянию Храма перевели в башню Правосудия, поскольку речь шла о связи с колдунами, а этими делами ведал Особый легион. Красен пояснил Волчку, что это стало требованием Стоящего Свыше в ответ на доброхульство Государя. И Волчок, конечно, спросил, зачем Красен принял на себя ответственность за покушение, и тот неожиданно ответил, странно и по-доброму глядя Волчку в глаза:
– Чудотворам не нужна гражданская война в Млчане. А для этого надо удержать паритет между Государем и Храмом. Я дал козырь в руки Государю, я же его и отобрал.
– Но если бы Государя сменил его наследник, гражданской войны не случилось бы.
– Ну, знаешь… Нет человека – нет проблемы? Ты, наверное, не изучал историю. А это тебе было бы полезней, чем естествознание. Если ты в самом деле собрался учиться у победителей… Человек, даже Государь, ничего не решает. Есть объективная ситуация, которая требует разрешения. Люди появляются на политической арене не по воле случая, мир рождает их в тот самый момент, когда они более всего ему нужны. Это только кажется, что достаточно убить Государя. Но тогда Храм, ничем не сдерживаемый, приведет Млчану на край пропасти.
– Но разве чудотворы не всецело на стороне Храма? Верней, разве Храм не выполняет волю чудотворов? – переспросил Волчок.
– Думаешь, Огненному Соколу есть дело до воли чудотворов? Он спит и видит себя третьим легатом. Думаешь, Стоящему Свыше есть до этого дело? Нет, его заботит только долгая, спокойная и роскошная старость. Может, воля чудотворов волнует тебя? Может, тебя волнует, что происходит с твоим миром? С твоим, а не моим, заметь. Нет, ты учишься у победителей. И собственный домик в Хстове тебе дороже, чем… – Красен осекся и недоговорил.
А когда Огненный Сокол оказался на свободе, Красен сам предложил Волчку ночевать в его доме, но тот отказался. Оттягивать разговор с Огненным Соколом было бессмысленно – это только вызвало бы его подозрения. А в том, что этот разговор состоится, Волчок не сомневался.
Он задержался у Красена – тот, как и обещал, достал учебник естествознания и теперь диктовал Волчку перевод в пергаменную книгу. Учебник Славуша был лучше – понятней. Домой Волчок пришел около десяти вечера и застал в трактире Огненного Сокола. Мамонька суетилась вокруг его стола, и он поглядывал на нее со значением.
Волчок сел напротив Огненного Сокола, а мамонька отправилась на кухню, посетовав, что «мальчик» слишком долго задерживается на службе и ужинает так поздно.
– Рад видеть вас в добром здравии, – кивнул Волчок, не скрывая кислой мины.
– Я хотел позвать тебя в «Сыч и Сом», но потом подумал, что здесь кормят не хуже. Ладно, ладно, я знаю, что тебе это не нравится. Но я же не ужинаю здесь каждый вечер… А жаль. – Он оглянулся через плечо, прищелкнул языком и шепнул: – Хороша…
– У вас какое-то дело?
– Да. У меня дело. Я прочел твои отчеты за последние дни. Скажи мне честно, тебе их диктует Красен?
– Отчасти… – усмехнулся Волчок.
– Я этому не удивляюсь. А теперь расскажи мне, чего Красен не велел вставлять в отчет…
– Вчера он встречался с Государем и не хотел, чтобы об этом кто-то знал. Я не присутствовал на этой встрече, но знаю, что Красен хотел с ним помириться.
– А раньше? Удалось ли тебе узнать что-то, что Красен хотел от тебя скрыть?
– Если вы о покушении – нет, я ничего об этом не знал. Красен знал, теперь я уверен, но он ни с кем этого не обсуждал.
– Почему ты уверен, что он знал об этом заранее?
– Потому что он не удивился, когда это произошло.
– Вот как. И не удивился тому, что покушение провалилось?
– Над этим он посмеялся, но не обрадовался и не расстроился. Мне показалось, что он не знал о провале заранее, но ничего против него не имел.
– Посмеялся, значит… – Лицо Огненного Сокола перекосилось. – Скажи, а ты знаешь почерк секретаря третьего легата?
– Да, конечно. В канцелярии я часто работаю с его документами.