Код красный

И то, что это бред.

— Ты умная, красивая и до сих пор никого не нашла? — он сделал шаг к ней. — Хочешь, чтобы я повёлся на этот стёб?!

— Ты издеваешься?

— Это ты издеваешься!

Она резко прочесала пальцами волосы и уперла кулаки в бока. В солнечном сплетении появилось странное чувство. Где здесь подвох?

— Ты вообще хорошо меня помнишь?! — она отступила на шаг, но тут же вернулась и вытянула вперед руки. — У меня веснушки даже на пальцах, — демонстративно покрутила в темноте ладонями. — И последние семь лет я ходила то с брекетами, то с резинками, то с капами, то с ретейнерами! Кому нужен веснушчатый гном, у которого по зубам можно узнать дневное меню?!

Сарказм злобно прозвенел в воздухе, и снова стало тихо. Печенька отвернулась, конвульсивно запустила пальцы в волосы и так и осталась стоять. Люк поражённо уставился в худую спину. Осознание накатило ледяной волной и вылилось за шиворот, заставив поморщиться.

Она серьезно. То есть… она и правда говорит серьёзно.

Он чудом удержался, чтобы не присвистнуть, мысли в голове смешались в кашу. Джекс опустила руки, и слабый ветер подхватил её волосы.

Выходит, всё это время попытки соблазнить Арта были вообще первыми попытками в её жизни. Как это уложить в голове? Нереально. Просто нереально. Да, Джекс Айеро была забавным подростком, но всегда казалась хорошенькой. У неё сильный характер и харизма. Еще и эти веснушки… И чёрт бы побрал школьные годы, но неужели сейчас все её однокурсники — настолько близорукие тупицы?

Люк не сдвинулся с места. Его словно приморозило к земле, ноги превратились в колоды. А Джекс наоборот отмерла: запрокинула голову и посмотрела в небо. Будто собравшись с силами, медленно развернулась и растёрла лицо ладонями.

— Слушай, это рациональный подход, — зазвучал её голос сквозь пальцы. — Я же не прошу делать мне детей. Всего лишь… всего лишь, ну… показать… — руки упали и повисли плетями. — В смысле, я как бы представляю, видела, конечно же, всё такое… — она неопределённо пожала плечами. — Просто там сейчас столько парней, и я не хочу быть неотёсанной зубрилой, которая не знает, куда деть руки и… и язык, да.

Она опустила взгляд под ноги.

И вот об этом она тоже говорила серьезно. Дерьмо… Повезло же ему! Люк беспомощно посмотрел по сторонам. Глубоко втянул носом воздух и с шумом выдохнул.

— Я не могу.

Джекс тут же вскинула голову.

— Почему?

— Потому что ты это ты, божечки!

О чём тут спорить? Всё вроде бы очевидно…

— Вот именно! — резко припечатала она. — Я — это я. А ты — это ты. Мы давно знакомы, хорошо друг друга знаем, и здесь не будет ничего личного, — она победно развела руки в стороны. — Просто практический подход. Всего минута, и ты снова пойдёшь к той своей блондинке. Никто не узнает, твоей репутации ничего не угрожает, и между нами всё останется так же, как было всегда.

Почему в её исполнении весь этот бред звучит, как здравая мысль? Её саму ничего не смущает?!

— Джекс… — Люк попытался положить руки ей на плечи, но она увернулась.

— Меня и так все считают зажатой ботаничкой. Я не хочу подтвердить их мнение…

— Джекс, перестань.

— Это моя последняя просьба, обещаю.

— Нет, — он мотнул головой.

— Люк, пожалуйста, — и теперь уже она обхватила его за руки.

Ледяные пальцы сомкнулись на запястьях. По телу прошла короткая дрожь. Её темные глаза оказались настолько близко, что в них стало видно отражение луны. Люк замер, всмотрелся в серьезное лицо. Она замерзла здесь, как сосулька, но всё еще стоит и строит из себя решительную, независимую и взрослую. Насколько сильно ей надоело быть изгоем? По шкале от одного до десяти, наверное, на одиннадцать. Чтобы прижать к машине своего главного детского врага, нужно дойти до ручки. И иметь смелость.

Как ей отказать?

Люк вырвал руки из захвата и закрыл лицо ладонями. Набрал полные лёгкие воздуха.

— Боже… — тяжелый выдох. — Ладно, давай.

Джекс будто вздрогнула.

— Правда? — в голосе послышалось недоверие.

Он об этом точно пожалеет. Однозначно.

— Да. Не верю, что говорю это, но да, — он опустил руки и снова посмотрел в лицо напротив.

Все нервы в теле завязались в узел. Сюда бы хоть какой-нибудь слабенький фонарь. Хоть какой-то свет, чтобы понять, что написано на лице этой авантюристки. Она ощутимо напряглась и попятилась. Передумала? Так быстро?

— Хорошо, — Джекс энергично кивнула. — И… и что мне делать? Я по сравнению с тобой такой лилипут. Может, нужно найти какой-то камень, чтобы я на него встала? Или…

Люк подавил усталый вздох.

— Господи, просто заткнись.

— Хорошо… — она снова кивнула и сжала губы.

Какая послушная.

— Рот можешь не закрывать, — он зажал в кулаке её толстовку и притянул к себе.

— А… да, — ещё один кивок. — Ладно.

Это будет интересно… Кровь разогналась в венах и бешено запульсировала в висках. Он осторожно взял Джекс за подбородок и ощутил мягкую кожу под огрубевшими от гитары пальцами. Приподнял её голову и склонился над сосредоточенным лицом. Джекс даже не моргнула. Застыла как мраморная, и, кажется, перестала дышать.

В горле пересохло. Люк коснулся носом её ледяного носа, по спине прошла мягкая, едва заметная дрожь…

Отступать некуда.

Ну и чёрт с ним.

— Готова? — выдохнул он.

.

Горячее дыхание опалило щёку. Неизменные мята и сигареты заволокли сознание.

Ему всё-таки пришлось подогнуть колени и ссутулиться, чтобы дотянуться.

И это была последняя рациональная мысль, мелькнувшая в мозгу.

Джеки нервно вдохнула, закрыла глаза, и в этот момент Люк подался еще немного вперед и накрыл её губы своими. По телу прошла волна дрожи. Щетина, которую обычно даже не видно, оцарапала кожу. Колени банально подкосились, Джеки вскинула руки, вцепилась пальцами в края его косухи, и Люк осторожно придержал её за талию.

Так бережно и невесомо, будто она фарфоровая.

Сердце замолотило где-то в горле. Она рассчитывала на чисто механический процесс? Боже… Тело вытянулось струной навстречу крепкому мужскому телу. Тёплые пальцы Люка мягко переместились с её подбородка на затылок и запутались в волосах, язык обжигающе скользнул по губам, заставляя раскрыться навстречу, и поцелуй углубился. По венам прошел разряд тока. Вторая рука Люка крепче обвилась вокруг её талии, и Джеки вжалась в жесткую грудную клетку.

Время остановилось. Тяжёлые удары сердца Люка эхом отдавались в такт её сердцу. Он на мгновение замедлился, немного отстранился, ресницы дрогнули… но вот его язык снова обжёг нёбо, заполняя всё мятным вкусом жвачки и отбирая дыхание. В солнечном сплетении поднялся огонь. Он растекся по телу, осел внизу живота, добрался до самых кончиков пальцев ног, заставляя их поджаться.

В кино всё выглядело не так. Вообще. И мужское тело представлялось не таким твёрдым, каким оказалось на самом деле. От желания запустить руки в жесткие светлые волосы в пальцах появилось жжение. Джеки рванула их вверх и прошлась по жилистой, горячей шее. Нащупала грубый шрам на затылке, порывисто запуталась в волосах и стянула их. И ей в губы тут же влетел хриплый стон. Рука Люка съехала ниже талии. Толчок, и бёдра Джеки вжались в мужски. Люк прикусил её губу, тут же зализал укус...

И вдруг всё оборвалось.

Обътия ослабли.

Джеки рвано вдохнула. Люк прижался лбом к её лбу, его рука выпуталась из волос, глаза распахнулись. Обычно голубые, но сейчас бездонно-чёрные пропасти заглянули, кажется, в самую глубину души. Сознание начало проясняться. Время ускорило бег. Реальность накрыла с головой и дала под дых.

Она только что целовалась с Люсьеном Бреннером.

С Люком. Тем самым мальчишкой из двора напротив.

Как же он, оказывается, вырос…

Щекам стало жарко, Джеки резко отступила назад и сцепила перед собой дрожащие пальцы. Люк медленно выпрямился, попятился и молча привалился к джипу. Вязкая тишина заволокла их маленький мирок и опутала толстыми канатами. Сердце снова подскочило к горлу. Джеки моргнула. Ну и как сейчас себя вести? В её практичных представлениях всё было просто. Куда проще, чем оказалось на самом деле.