Замок серебряной розы

По сузившемуся взгляду Ричарда я поняла, что он просчитывает варианты, как теперь быть. Решение последовало молниеносно:

- Стой здесь, я перемещусь и приведу врача.

- Нет! – я вцепилась в его локоть с отчаянием утопающего. – Не оставляй меня одну!

Как бы я ни пыталась храбриться. Как бы не старалась встретить неизвестность с улыбкой, от правды убежать не могла.

Мне было страшно.

Ужас как страшно.

И он, конечно же, это понял.

Во всем переулке, тонувшем в полутенях – лишь крыши домов по обе стороны золотились в лучах заходящего солнца – не было ни единой живой души. Только маячит далеко позади багряная черепица лавки сладостей, будто облитая запёкшейся кровью. И от неё так тянет холодком дурных воспоминаний.

Старые страхи поднимали голову. Я поняла, что на самом деле они никуда не делись. Восемь месяцев ослепительного счастья не смогли стереть их до конца.

Я до одури боялась остаться одна.

Ричард осторожно отвёл от моих висков прилипшие локоны.

- Тебе нужен врач. Мы не можем переместиться вместе – все доктора и маги, кого я опрашивал, в один голос сказали, что это слишком опасно, что достоверно не задокументировано, как организм беременной волшебницы реагирует на межпространственые перемещения. Даже королева Эмбер из Арвенора не знает, какие могут быть последствия для матери – и особенно для ребенка. Мы не можем так рисковать. Лягушонок, я туда и обратно!

- Не оставляй меня одну, - повторила я дрожащими губами и осеклась – тело снова скрутило спазмом. Ричард поморщился, как от боли – как будто это он её сейчас испытывал. Если бы он мог принять боль за меня, сделал бы это без колебаний, как уже поступал однажды, я знала точно.

В океане неизвестности, в который я сейчас вступала, мне было не выжить без его силы, без его уверенности, без его присутствия рядом. От странных ощущений во всем теле, к которым я не была готова, у меня перехватывало дыхание, и я никак не могла облечь в слова то, что чувствовала. Правда, когда нам это было нужно?

Он колебался. Но понимал, что решение нужно принимать быстро.

- Хорошо, - кивнул он. – Тогда мы будем первыми и сами напишем об этом страницы в учебниках. Готова?

Нет. Я не была готова. Но кивнула.

В промежутке между спазмами мне было почти нормально. И даже появилось странное ощущение лёгкости во всём теле и парения. Как будто оно готовилось к какому-то таинству. И знало, что будет сейчас – в отличие от меня. Я сама все эти месяцы малодушно избегала темы родов, думала, что у меня есть ещё время, и совсем-совсем ничего не читала даже в тех справочниках по медицине, которыми обложился Ричард с самого начала моей беременности. Какая же дура я была, боже мой! Может, почитала бы – и было бы не так страшно.

Ричард обнял меня – у него как-то так получалось меня по-особенному обнимать, как будто со всех сторон сразу. Я спрятала лицо у него на груди – прижалась, насколько позволял огромный живот. Больше всего пугало, что наш малыш перестал пинаться. А вдруг что-то не так?.. Ведь началось на целый месяц раньше… Я в который раз оторвала от сердца липкие щупальца холодного страха.

Золотистый закатный свет остался где-то там, позади.

Реальный мир уплывал в вихре янтарных искр от камня для перемещений, который с гулким стуком упал нам под ноги на грязный булыжник. Мы переносились телом и разумом в таинственное и неизведанное Межмирье, которое пересекают все, кто желает оказаться в другом месте. Неизученное, надёжно скрывающее свои тайны. Еще никто не смог пробыть там достаточно долго, чтоб понять его природу. Это место существовало по своим законам. Мы были лишь временные гости.

В этот раз перемещение проходило непривычно медленно. Я будто перетекала в пространстве, теряла границы своего тела, путалась в ощущениях верха и низа, не ощущала даже присутствия своего мужчины рядом.

Мне стало стыдно за своё малодушие. Ведь не просто так мне запретили перемещения! Даже у взрослого человека, сильного мага бывают неожиданности, когда он вступает на путь тени. Например, я когда-то переместилась только разумом, тогда как тело осталось на месте.

Но если взрослый человек может так сделать… то крохотная жизнь во мне, которая даже не зажгла ещё свой огонёк… лучше даже не думать о том, что может случиться, если перемещения тела и разума не сумеют синхронизироваться.

Я никогда себе не прощу, если что-то случится из-за того, что я просто побоялась остаться одна на пять минут в темном переулке.

И в то же время понимала, что мой страх в тот момент был выше меня. Это было что-то иррациональное, что-то животное, что-то, чему я решительно не могла сопротивляться.

А если меня и научили чему-то годы обучения магии – так это тому, что подобные вещи не случаются просто так.

Наконец, мне удалось колоссальным усилием воли заставить тело слушаться и вернуть мне хотя бы чувство осязания. Я ощутила жар сжимающих меня надёжных пальцев.

Потом вернулся слух. Тяжёлое, напряжённое дыхание рядом.

Наконец, обоняние и зрение.

Мой муж рядом. И это главное.

Новый спазм боли отвлёк меня ненадолго. Поэтому я не сразу осознала другой факт, куда менее радостный.

Мы с ним оба зависли где-то меж миров, в тёмной клубящейся мгле – бездонной, безграничной, безразличной. Парим в ней. И не двигаемся – ни вперёд, ни назад. Хотя, кажется, самих понятий «вперёд» и «назад» здесь нету.

Ричард пытался разбить новый камень – один за другим они просто падали в темноту и растворялись там без следа, и в конце концов он перестал тратить запас зря.

- Мы застряли, - предельно спокойным и собранным тоном сказал Ричард. Он повернулся ко мне и взял обе мои ладони в свои. – В Замок серебряной розы хода нет, назад нас тоже не пускает. Ничего страшного, Гаяни! Даже не думай бояться. Я сам приму роды.

Я крепко-крепко зажмурилась.

Тени под ногами сгустились, можно было стоять, как на упругом матрасе.

Сердце билось так, словно готовилось выпрыгнуть из груди. Я воспользовалась промежутком между спазмами, которые становились всё короче и короче, чтобы выровнять дыхание.

Как же я люблю своего мужа! Такой лапочка. Изо всех сил старается делать вид, что наша ситуация не сродни катастрофе. Чтобы не пугать меня.

- Ты правда знаешь, что делать? – я решила подыграть ему и сделать вид, что поверила. Что совершенно перестала бояться и меня обманул его уверенный вид.

- Конечно. - Его большие ладони сжимали мои пальцы так, будто он пытался перелить часть этой уверенности в меня. – Я же вызубрил от корки до корки двенадцать томов Королевской медицинской энциклопедии. Могу держать экзамен по теории акушерства. Пожалуй, сдам на доктора медицины, как вернёмся.

Он улыбался, и я невольно улыбнулась в ответ непослушными губами.

Мы оба понимали, что сейчас будет самый главный экзамен в нашей жизни.

Мы должны сохранить жизнь нашему малышу.

Мою тоже, желательно – но это уже как получится. Моя улыбка угасла.

- Послушай… если будет выбор – спасать меня или его, пожалуйста…

- Не желаю этого слушать! – резко оборвал меня Ричард, и его чёрные глаза вспыхнули злым огнём. – Я не отдам судьбе никого из вас.

Последующие часы я помнила плохо.

Кажется, это длилось до самого утра – если мои внутренние часы ещё хоть что-то соображали в том полубезумном состоянии, в какой впал мой разум.

Помню только, что Ричард держал мою руку и не отпускал. И его магия целебным покровом окутывала тело, облегчая боль. Но до конца не могла заглушить то, что сотрясало меня, как дрожь земли, что готовится к извержению вулкана. Вот только оно всё не наступало и не наступало. И облегчение не приходило. Хотя бледный как мел Ричард, лицо которого временами выплывало из тьмы надо мной – это единственное, на чём моё сознание ещё могло фокусироваться – уверял, что уже видит головку нашего малыша, что уже скоро, что я умница, что надо ещё чуть-чуть постараться…

Страха не было совсем.