Страница 20 из 83
Мой Ужасный Принц и так, кажется, замечает слишком многое, потому что в его взгляде разгораются лукавые огоньки.
- Так и быть, Птенчик, можешь рассматривать дальше. Могу даже встать для удобства обзора. Ну или повернуться, как скажешь. Хочешь – разденусь…
Снова ныряю в одеяло с головой, на всякий случай – от этого ненормального можно ожидать, что он выполнит свою угрозу.
- Н-не надо! Просто… посиди ещё рядом… если не спешишь.
За пределами одеяла подозрительная тишина. Потом на моё надёжно укрытое плечо ложится тяжёлая рука и увесисто, неторопливо проводит вдоль контуров тела – по боку, талии и кхм… до самых ног. Хорошо, что я лежу на боку. Затаила дыхание, жду, что будет дальше.
- Нет, Птенчик. Я никуда не спешу. У меня предостаточно времени.
И почему-то мне кажется в этот момент, что он совсем не о том, чтобы посидеть со мной рядом. Вернее, не только об этом.
Рука убирается на место, я выдыхаю. Чуть погодя не выдерживаю и высовываюсь снова – воздуху под одеялом всё-таки маловато. Ну и убедиться, честно говоря, тоже хочется. Что он мне всё-таки не приснился.
Ну вот оно, моё чудо. Сидит рядом с невинным видом, как будто никто тут только что руки не распускал. Спокойно и открыто смотрит на меня. Ну и я смотрю. Разглядываю. Практически любуюсь. Открываю новые детали и крохотные черты. Обозреваю свои владения. Я же его теперь тоже никому не отдам, пусть не надеется.
Взгляд притягивает серьга. Необычно, чтобы мужчина носил украшения в ушах – но у пиратов всё не как у людей.
- Можно?.. – смущённо спрашиваю и тяну руку, чтобы потрогать. Он на секунду застывает напряжённо, а потом снова расслабляется и кивает. Вспоминаю вдруг, как увидела их когда-то с Баклажановой Леди… в весьма интимный момент. Она тоже попыталась дотронуться до этой его серьги, но он резко схватил её запястье, не дал. А вот мне… мне можно. Почему-то это для меня очень важно. Словно такая незначительная деталь лучше всяких слов говорит о том, что я для него особенная.
Мой Ужасный Принц даже покладисто наклоняется, чтобы мне было удобнее и не пришлось вставать. Смотрит настороженно – словно дикий скакун, на которого пытаются набросить седло. В который раз удивляюсь, что он сам себя дал стреножить, когда делал мне это своё дурацкое и совершенно возмутительное предложение.
Легонько касаюсь прохладного металла. Кольцо небольшое, тонкое. Но не гладкое, как мне показалось издали – осторожно провожу кончиками пальцев и убеждаюсь в том, что на нём выдавлены какие-то знаки. Резкие изломанные черты, которые не очень-то похожи на орнамент. Странные.
– Необычная… Это пиратская традиция, носить серьги?
Серые глаза так близко, что на самом деле больше всего мне хочется не узнать ответ, а обнять за шею покрепче своего Ужасного Принца и…
- А это не серьга. Когда-то это было кольцо. Приказал ювелиру подправить.
Отдёргиваю руку, будто обжегшись.
- Только вот не надо выражения вселенской скорби в глазах! Это не связано с какой-нибудь «несчастной любовью» или «бывшей невестой» - у меня ничего подобного, в отличие от тебя, не было.
Недоверчиво спрашиваю, хотя желание стукнуть его побольнее никуда не делось:
– Тогда что это?
Его невыносимое высочество загадочно улыбается.
- О! Это очень длинная и о-очень интересная история, корнями уходящая в прошлое, полная интриг и тайн, внезапных поворотов судьбы и…
Затаив дыхание, жду продолжения.
- …и я непременно расскажу её своей жене.
Стону от разочарования и откидываюсь снова на постели.
- Подлый шантажист!! Это нечестный приём.
- Совершенно верно! Он самый.
Пыхчу от возмущения. Надеяться, что у этого бессовестного Принца проснётся совесть, не приходится.
- Значит, мне теперь мучиться от неудовлетворённого любопытства?
- Поверь, Птенчик, твои мучения только начинаются! Впрочем, ты ведь знаешь быстрый способ их прекратить. Зачем же мучиться от… неудовлетворённости.
- И не подумаю!! - Сердито сверлю глазами ослепительно улыбающегося Генриха.
- Не зарекайся. Предлагаю нам вернуться к этому разговору позже. А сейчас усталым Птенчикам пора спа-ать.
Слушайся, что тебе жених говорит. Я тоже спать.
Отпихиваю гадкого предателя-лиса от себя подальше к стенке за такие высказывания и сонно бормочу:
- Никакой он мне не жених… он слишком вредный, чтобы стать моим женихом…
Ужасный Принц, посмеиваясь, отвечает. Что особенно возмутительно, отвечает не мне:
- Не беспокойся, ушастый – зато я достаточно настойчивый, чтобы стать им.
Не получается придумать достаточно остроумный ответ. Мысли становятся тягучими и сладкими, будто карамель.
Снова засыпаю.
И дыхание большого зверя сонной музыкой убаюкивает меня.
Глава 18. Его секрет
Нет ничего хуже, чем просыпаться под звон оружия и выкрики.
Пугаюсь спросонья ужасно – до колотящегося сердца и дрожи в пальцах. Откидываю одеяло, пытаюсь выкарабкаться из постели, путаясь в платье. За окном снова утро, качка усилилась и каюту болтает туда-сюда. За ночь я оценила прелести устройства кровати, бортик которой не дал мне вывалиться.
Снова какие-то крики из-за переборки.
Мои босые ноги опускаются в мягкий ворс пушистого ковра – красного с золотыми и коричневыми узорами. И куда этот Ужасный Принц мои бальные туфельки подевал? Спрятал, чтоб не сбежала? Или я их по дороге где-то посеяла? А-а-а… не важно! Времени нет искать.
Пошатываясь, кидаюсь первым делом к окну – вернее, иллюминатору. Отдёргиваю штору, но меня поджидает разочарование. Он выходит, вопреки моей надежде, не на море, а на палубу. Ничего не понятно. Там кто-то сражается? Нас берут на абордаж? Флотилия с Материка догнала?
Бросаюсь к выходу, покачиваясь и цепляясь руками за воздух, но притормаживаю. Оглядываюсь на Подарка.
- Эй, изменник – ты со мной?
Делать мне больше нечего. Я теперь не единственный твой защитник. Сегодняшнюю вахту уступаю твоему жениху. А я ещё не выспался как следует.
С досады я даже ногой притопнула. Как можно дрыхнуть?! Неужели он не слышит!
Так… куда теперь? В панике вижу две двери из каюты – обе невысокие, со скруглёнными краями и плотно пригнанными дверьми. Открываю наобум первую попавшуюся и попадаю в небольшую уборную со всей причитающейся обстановкой. Времени рассматривать нет, захлопываю дверь обратно, спешу к другой.
Открывается она внутрь – видимо, если снаружи много воды окажется, чтобы можно было отворить ее и выйти.
На палубу едва не вываливаюсь – не ожидала, что за порогом окажутся три узкие ступеньки вниз. Капитанская каюта находится на возвышении, словно на троне. В какой-то маленькой постройке, напоминающей домик, прилепленный сверху корабля. Знать бы ещё, как эта ерунда называется. И охота же морякам придумывать себе особый птичий язык… наверное, специально, чтобы никто, кроме них, не понимал. Чувствовать себя посвящёнными в какое-то сакральное знание, недоступное простым сухопутным салагам... то есть смертным.
В первое мгновение просто теряюсь под ослепительно ярким солнцем, которое заставляет сощуриться и прикрыть глаза ладонью. Поджимаю пальцы босых ног на грубо зашкуренных досках. По счастью, палуба достаточно нагрета, хотя опасность загнать занозу вполне реальна. А когда открываю глаза, проморгавшись…
Надо мной – головокружительный лабиринт белых парусов, канатов и мачт. Кажется, если буду долго его рассматривать, превращусь в чайку и улечу, заблужусь в них навсегда. И что-то внутри меня отзывается на такую перспективу сладким трепетом. Там вьётся ветер и наполняет паруса свободой. Там все тревоги остаются позади. Там новая жизнь расправляет крылья.
За один глоток такой свободы можно отдать десяток лет рабства в тугих корсетах и среди злобных улыбок, едва прикрытых веерами.
Никогда не видела всего этого так близко – наверное, потому и была так оглушена в первый миг. На борту «Старой Калоши» капитан не выпускал меня из каюты, которая была глубоко в трюме – по соображениям безопасности. Свежий морской ветер в лицо – как тот, что треплет сейчас мои волосы – мне только снился.