Платье из черного бархата

Люси тут же бросилась к нему. Он обнял девушку и поцеловал; она тоже поцеловала его и склонила голову ему на плечо. Лоуренс мягко отстранил ее от себя и подошел к стоявшей у камина Бидди.

– Здравствуй. – Он взял ее за руку и тепло пожал.

– Здравствуйте, – ответила она, не добавив «мистер Лоуренс». – Мы ждали вас не раньше вечера.

– Я успел на дилижанс, что отправляется раньше, а от деревни прошел пешком. А теперь рассказывайте, из-за чего вышел спор? – Он обернулся и протянул руку к Люси. Она подошла и вновь положила голову ему на плечо.

– Мы спорили из-за тебя. – Люси пристально взглянула на Бидди. – Она сказала, что ты совсем не симпатичный и твой французский оставляет желать лучшего.

Он перевел взгляд на Бидди: рот ее полуоткрылся, лицо горело.

– Она права в обоих случаях, – мягко заметил он.

– Ах, мисс, – только и сказала Бидди. Но для Лоуренса этого оказалось достаточно, чтобы понять: ссора касалась чего-то более серьезного.

– Пойду скажу мадам, чтобы накрывала на стол. – Бидди поспешно вышла из комнаты.

Но отправилась она не к мадам, а к себе в спальню. Она прижала крепко стиснутые руки к груди и прошептала с горечью: «Вот и все равенство». Сцена в гостиной заставила ее вспомнить то далекое, но такое памятное воскресенье, когда эта же девушка прошлась хлыстом по ее лицу.

Впервые за все прошедшие месяцы Бидди пожалела, что сейчас не дома, потому что две следующие недели он пробудет рядом, и ей каким-то образом предстояло выяснить его чувства к Люси.

И она о них узнала в первый день нового, 1841 года.

Глава 2

Нельзя сказать, что рождественские праздники не принесли радости. Все вместе они ходили гулять, шутили, смеялись, играли в карты и дружно пели рождественские гимны, а мадам Арно аккомпанировала им на клавесине. И вот подошел Новый год.

Люси несколько дней неважно себя чувствовала, поэтому в канун Нового года оставалась в постели. Вызванный из соседней деревни доктор нашел у нее лишь легкое недомогание. Он объяснил, что такое состояние обычно на восьмом месяце беременности, и посоветовал Люси отлежаться. Когда в полночь зазвонили колокола деревенской церкви, Бидди, Лоуренс и мадам Арно, стоя у постели Люси, подняли бокалы за ее здоровье.

Затем мадам Арно ушла, а они еще немного посидели и поболтали. Потом отправился к себе и Лоуренс, перед этим он поцеловал Люси и сказал ей:

– Вот увидишь, каким добрым будет наступающий год. – Он пожелал также доброй ночи и Бидди.

Ты говорила с ним? – спросила Люси, едва за Лоуренсом закрылась дверь.

– Нет… еще нет.

– Но поговоришь? Он послезавтра уезжает.

– До сих пор мне не представлялась подходящая возможность, – объяснила Бидди.

– Ты провела с ним сегодня почти целый день. Почему… ты не поговорила?

– Не так просто завести разговор на подобную тему.

– Для других – да, но не для тебя, Бидди. Ты такая сообразительная. Постарайся. Мне надо это узнать сейчас, до его отъезда.

– Я постараюсь. Доброй ночи.

– Доброй ночи, Бидди. И с Новым годом тебя.

– И вас с Новым годом, мисс.

К удивлению Бидди, Лоуренс ждал ее в холле и знаками попросил зайти в гостиную. Он взял ее за руку и повел к камину, у которого продолжала гореть лампа. И там он положил ей руки на плечи и сказал:

– С Новым годом, Бидди.

Дрожа с ног до головы, она не сразу смогла ответить:

– И вас, сэр, с Новым годом.

– Бидди, не говори мне больше «сэр», слышишь? Она молчала.

– Меня зовут Лори. И ты знаешь, что я хочу сказать, правда? – Когда она покачала головой, молодой человек слегка встряхнул ее за плечи, приговаривая: – Не лги, Бидди Милликан, ты человек откровенный.

– Я не… не лгу.

– Нет, ты в самом деле не лжешь. – Лицо его стало очень серьезным. – Ты не догадывалась о моих чувствах к тебе?

Она вновь покачала головой и прошептала:

– Все было как раз наоборот.

– Наоборот? – еле слышно произнес Лоуренс. И она также тихо ответила:

– Наоборот.

– Ах, Бидди. – Он хотел обнять ее, но девушка отстранилась и только сказала:

– Не надо, мистер Лоуренс.

– Я же просил тебя не называть меня «мистер Лоуренс».

– Придется.

– Почему?

– Вы знаете это, так же хорошо, как и я. Это… так не должно быть. Это ни к чему не приведет. Вы только что сказали, что я человек искренний. Хорошо, – она перевела дух. – Я скажу вам правду… Неважно, какими бы ни были мои чувства к вам, мне не нужны тайные свидания. Я не хочу оказаться в положении мисс Люси. Вот так.

Он убрал руки с ее плеч и опустил голову.

– Так ты считаешь, что я способен так поступить с тобой?

– А что еще может быть между нами? – дерзко ответила она.

– Все может быть так, как полагается, – вскинул подбородок Лоуренс. – Я люблю тебя, Бидди. Ты это понимаешь? – Он снова крепко сжал ее руки. – Мне кажется, я полюбил тебя, когда впервые увидел, когда ты пыталась донести до сознания тупоголовой толпы красоту стихов Шелли. Да, с тех самых пор я и люблю тебя. Знаешь, почему в последнее время я в каникулы проводил дома меньше времени, чем обычно. Потому что, как и ты сейчас, я думал, что этого не может быть, это невозможно. Теперь я знаю, что все возможно, даже если нам придется уехать в другую страну. Мне не нужно спрашивать: не боишься ли ты жить со мной в бедности, тебе известно, что это такое, а мне нет. Тебе придется научить меня, как сводить концы с концами, потому что мне придется теперь зарабатывать на жизнь трудом учителя, ничего другого я делать не умею. Я так люблю тебя, Бидди, я постоянно думаю о тебе. Не могу отвести от тебя глаз, когда ты в комнате. Я стал больше времени проводить у бабушки только потому, что знал: там я увижу тебя.

– Но как же мадам? – с дрожью в голосе спросила Бидди.

– Да… мадам. Она поднимет страшный крик. Но что она может сделать, в конце концов? Что могут сделать они все? Я не из их семьи, хотя и должен признать, что многим им обязан. По крайней мере, я в долгу перед бабушкой. Если бы все решала женщина, которую я зову «мама», или ее муж, я бы попал в приют. Моя мать происходила из семьи бедной, но с именем. Потом, ее болезнь, религия, предрассудки. Как я понимаю, мой отец был человеком заурядным и ко всему прочему еще и непорядочным. Он оставил мать незадолго до моего рождения. Так я оказался в «Холмах». Я слышал, он умер, когда мне было шесть лет, кстати сказать, здесь, во Франции. О его семье мне ничего не известно. Моих дедушки с бабушкой также нет в живых. Они оставили мне скромную сумму, но я смогу получить ее, когда мне исполнится двадцать пять лет. И я спрашиваю тебя, Бидди, согласна ли ты голодать со мной до этого времени?

– О! – с этим возгласом из ее сердца уходила боль. Она обняла Лоуренса, а он так крепко прижал ее к себе, словно решил никогда больше не отпускать.

Наконец молодые люди смогли оторваться друг от друга, их лица пылали. Глядя друг другу в глаза они улыбались:

– Ах, Бидди, Бидди, дорогая, – шептал он. – Я не встречал таких удивительных людей, как ты. Да, да, ты замечательная, – каждое из последних четырех слов, он произнес, прижимая девушку к себе, словно хотел заглушить возможные возражения.

– Лори, – в первый раз она назвала его по имени.

– Да, моя дорогая? – живо откликнулся он.

– Я чувствую себя предательницей, – понурив голову, призналась она.

– Предательницей, ты, но почему? – недоуменно спросил он, слегка отстраняя ее от себя.

– Люси.

– Причем здесь Люси?

Бидди перевела взгляд на тлеющие в камине угольки.

– Она влюблена в тебя. Она… она хочет за тебя замуж. Она надеется, что у тебя к ней такое же чувство.

– Люси? Что, ты сказала, она хочет? – В его голосе звучали недоверие и недоумение.

– Она говорит об этом серьезно. Очень серьезно. И ей… нужен кто-то.

– Ерунда, все ерунда. Это на нее так действует ее теперешнее состояние. Если бы речь шла о Мей… – он слегка поморщился, – тогда бы я еще мог поверить. Но Люси? Нет, это невозможно.