Страница 3 из 11
II глава
– Тор! Мне кажется, вы заигрались.
– Не понимаю, о чём вы? – поинтересовался человек с грубыми, словно высеченными из гранита чертами лица.
– Тор! Это для вас, высших все кажется игрой, у вас вечность позади, и перед вами вечность, а жизнь простого куратора напрямую зависит от этой, как вы называете, игры… – у Свенсона, в отличии от Тора, были более мягкие черты лица аристократа века девятнадцатого. Жёсткий, холодный взгляд, нетерпящий сомнений, словно сверло алмазного бура считывал поступившие на информационную пластину данные. – Накопители жизни полны на четверть и объем продолжает расти. Прошлый прорыв едва не стоил нам жизни, а как вы понимаете, – продолжил Свенсон. – Мы, кураторы, та самая нить, которая позволяет собирать жизненную силу для вас, высших. Миновали давно те времена, когда люди добровольно, со счастливой улыбкой идиотов на лицах дарили её вам в первозданном чистом виде. Развития прогресса цивилизации за последние несколько столетий, кусок сырого тёплого мяса полного витаминами белком и всем прочим превратили его в стейк глубокой прожарки сомнительного происхождения. А ту самую живую кровь из того, что имели, добываем для вас именно мы, кураторы, – брови Тора сошлись, прочертив на лбу широкую полосу.
– Это ваша работа. И вы… это не мы. Не забывайте об этом никогда, – Тор, подняв кулак, громко обрушил его на край каменного стола, поставив точку в разговоре. Свенсон, молча кивнув, быстрым шагом покинул тронный зал.
Нарциссизм характера Свенсона просто зашкаливал, поэтому каждая головомойка со стороны Тора приводила его в бешенство, которое он за долгие годы службы научился скрывать под маской холодной учтивости, но раз от раза это давалось ему всё сложнее. Двигаясь по длинной галерее замка, сложенной из грубо подогнанных гранитных плит под заунывное подвывание промозглого ветра Свенсон мысленно, словно мантру повторял одну и туже фразу… «Время старых Богов подходит к концу, скоро мы станем богами… Вы ждали Рагнарёк… он уже на вашем пороге…»
Сон Романа, как это было уже не один десяток раз, закончился кошмаром. Огромная оскаленная пасть чернобыльского пса псионика пыталась ухватить его за руку. С виду пёс с ним пытался просто играть, как это делают, дурачась, его обычные собратья собаки, но размер головы годовалого быка и клыки с добрый кухонный тесак вгоняли Романа в ступор. Он ощущал себя мухой, угодившей на клейкую ленту ловушки, не в состоянии даже немного пошевелится и вот клыки уже готовы сомкнуться на его запястье, Роман слышит голос женщины… «Барбос… перестань баловаться». Голос кажется таким знакомым и родным. Он из-за всех сил пытается разглядеть мерцающий силуэт, но вместо женщины чей голос он слышит видит в паре метров от себя очередного монстра Зоны – излома с оторванной ногой. Опёршись на огромные, не пропорциональные человеческому телу руки он одним махом оказывается рядом и, открыв клыкастый рот, громко кричит… «Вот, голуба моя… Шас тебя значится обниму…» Роман, напрягая остатки сил, рванулся назад и проснулся. Дрожащей рукой вытер холодную испарину, выступившую на лбу. «Опять это дерьмо…» подумал он, поднимаясь с топчана. Мерный храп Скорохода, словно работа дизельного генератора, да тихое гудение артефакта «Батарейка» действовали успокаивающе. На командирских часах Романа стрелки показывали половину восьмого утра. Долгие разговоры с выяснением кто, куда и зачем не были коньком в натуре Романа, поэтому он, стараясь не тревожить сон Скорохода, решил собраться по-тихому и уйти, так сказать, по-английски. Пока закипала вода для приготовления кофе, молотого заранее, Роман проводил краткую ревизию своего снаряжения, размышляя о том, что этого самого кофе запасы почти иссякли и это обстоятельство его, Романа, сильно напрягало. Утренняя кружка этого ароматного напитка у Романа была возведена в обязательное, почти религиозное действо, а в Зоне Отчуждения… кофе, а тем более хорошее, было запредельно дорогим удовольствием и приобрести его можно было лишь у нескольких торговцев, одним из которых и был ранее упомянутый Жаба. Все его теперешние злоключения были косвенно связанны с его привычкой к заморскому напитку, ведь именно для того, чтобы приобрести в запас кофейных зёрен, на свою беду, Роман и оказался у Жабы. А день рождения… это уже был хитрый ход предприимчивого бармена. Дату своего рождения Роман попросту не помнил, поэтому Жаба объявил, что день, когда его, Романа, отбили у группы моновцев, теперь и есть его день рождения, с чем Роман спорить не стал. Должен же быть у человека свой собственный день рождения… почему бы не этот. Размышляя об этом, Роман засыпал молотые зёрна в закипающую воду. Немного подождав, когда в кружке поднимется дурманящая своим запахом пенная шапка, он погасил горелку. «Пусть чуть-чуть настоится», – довольно подумал он, предвкушая удовольствие.
Подхватив приставленный к столу автомат, отлаженными привычными движениями разобрал его, разложив детали на столе. Придирчиво всё осмотрев остался доволен и, быстро собрав его в обратном порядке, вернул на прежнее место. Есть не хотелось, но подумав о том, что возможность полноценно поесть неизвестно когда появится, он всё же решил вскрыть тушёнку. Тихо открыть банку не вышло… от удара ножа по верхней части банки стальная кружка, стоявшая на столе, предательски подпрыгнув, опрокинулась и, сделав полукруг, звонко гремя по деревянным ящикам, упала и покатилась по полу.
– Вот же хрень… – выругался Роман, стараясь поддеть пальцами кружку, закатившуюся под топчан, на котором спал Скороход.
Наконец подхватив её за ручку, Роман начал разгибаться и нос к носу столкнулся со взглядом Скорохода, смотрящего на него в упор.
– Ты чё разгремелся…? Утро уже…? Выходить пора? Вот я дрыхнуть… Ты, смотрю, уже и кофеёк сварганил… Такая ерунда приснилась… прикинь, – и Скороход скороговоркой, часто сбиваясь начал рассказ своих ночных видений, но Роман его не слушал, с тоской подумав: «Началось… Вот гад… такое утро испортил…», сам же натянув на лицо выражение учтивости кивнул Скороходу.
– Утро доброе… если оно, конечно, доброе. Я, собственно, не планировал тебя будить. Думал соберусь по-скоренькому… – в глазах скорохода промелькнула тень разочарования, перемешанная со страхом.
– Как по-тихому? А я?
– А что ты? – разливая кофе уже в две кружки парировал вопрос Роман.
– Ну как же! Я думал мы… это… вместе, – неуверенным тоном пробурчал Скороход. – Оно ведь на пару легче. Знаю, что один ходишь. Но я… я помехой не буду… и спину прикрою если что.
– С моей-то спиной, если ты не в курсе, всё в полном порядке, а если и нет, то я как-то сам привык её себе прикрывать, потому что, как ты уже сказал, я действительно хожу один. Поэтому, изъясняясь без особой лирики, ты, Скороходик, не о моей спине переживаешь, а о сохранении своей собственной задницы, – плечи Скорохода поникли.
– Ну и хрен с тобой… не хочешь – не надо… сам пойду… и кофе твой говно полное, – отодвигая от себя кружку проворчал Скороход.
– Слюни подбери… – прочитав в глазах сталкера тоску, обручённую с безнадёгой, назидательным тоном сказал Роман. – Вместе пойдём. Мой адресат находится немного в стороне. Идём туда, скидываем груз, и я тебя проведу до лагеря одиночек… На этом наш союз финита ля комедия. И вот ещё что… Ещё раз так про мой кофе скажешь я тебе бивни повышибаю, – лицо Скорохода лучилось улыбкой на все тридцать два зуба.
– Ром… А кто эта финита?
– Конь в пальто… конец значит компаньонству.
– Да-да… Само собой разумеется, – благодарно промямлил Скороход. – И про кофе твой это я так, со зла… Просто мне одному до болотной пади добраться совсем не светит этим маршрутом и назад ходу нет, сам понимаешь. В общем спасибо тебе…
– Да не за что пока, – смутился Роман. – Выдвигаемся скоро. Так что хватит зубами лязгать. Подкрепимся и в путь. Время пожимает.
Кофе был выпит, тушёнка съедена. Оружие и снаряжение тщательно проверено. Тяжёлый металлический кейс с товаром от Жабы перекочевал из неудобного рюкзака Романа, в хороший альпийский рюкзак Скорохода. Нести груз решили по очереди, и Скороход без разговоров вознамерился нести его первым. Так как отряд разросся до двух человек время выхода сместилось больше чем на час. А всё потому, что оружие Скорохода было практически не пригодным и прибывало в полном запустении, а от него напрямую зависела жизнь. Покопавшись с автоматом добрых полчаса Роман махнул рукой и сгрёб детали автомата в сторону.