Страница 21 из 32
Пауки-оборотни
В провинции Этю у подножья горы Татияма была деревня.
Летом Татияма кажется темно-синей, а зимой серебряной от снега, лежащего на ее вершине.
Жители деревни, видя перед собой гору Татияма изо дня в день, с раннего утра до поздней ночи, всегда хотели добраться до вершины и увидеть ее вблизи.
И вот как-то раз большая толпа крестьян, взяв продовольствия на три дня, отправилась в путь.
Однако сколько бы они ни поднимались, до вершины было еще очень далеко, и, в конце концов, они заблудились.
Вдруг откуда ни возьмись, раздался оглушительный рев.
«Чудное дело», — подумали крестьяне, и тут густые деревья зашевелились, и оттуда выскочили огромные черные чудища, обликом не то коровы, не то люди. У чудищ было по пять или шесть хвостов. Словно черный ветер, помчались они за крестьянами. В ужасе крестьяне кинулись врассыпную.
Один молодой крестьянин побежал, что было мочи, но споткнулся о корень дерева и упал. В этот миг огромная волосатая рука дотронулась до него. Чуть живой от страха, он вскочил на ноги, стремглав помчался прочь и, в конце концов, смог убежать от чудища.
Добежав до деревни, крестьяне обнаружили, что чудища куда-то исчезли, видно, отчаялись догнать людей. Бледные, словно покойники, крестьяне от страха и слова вымолвить не могли.
В тот же час на плече молодого крестьянина выросла черная шерсть. Как раз в том месте, где до него дотронулась рука чудища. Что бы он ни делал, вывести эту шерсть так
Прошло время и обнаружилось, что молодая жена в тяжести. Подошел день, и она родила детей. Да не одного, а троих. Да и не детей вовсе, а три загадочных яйца. Семья крестьянина только диву давалась: «Что за невидаль». Тут же сообщили семье женщины. Ее родители тотчас приехали.
Собралась вся родня, и решили они разбить загадочные яйца. Так и сделали, а оттуда высыпались сотни, тысячи маленьких паучков.
От удивления никто и рта не мог открыть. Делать нечего, нужно как-то избавляться от научат, бросились их бить, били, пока всех не перебили.
Мать жены спросила у измученной родами и переживаниями дочери:
— Объясни нам, как это вышло?
Молодая женщина расплакалась и сказала:
— Как-то раз я отправилась в горы собирать хворост и там встретила одного обходительного мужчину. Он спросил, одна ли я, а когда я ответила, что одна, предложил мне отдохнуть, а сам сделал всю мою работу, собрал хворост. И с того дня каждый раз, как я шла в горы, непременно встречала этого мужчину, он мне собирал хворост и…
- Напугала ты нас. Уж теперь, сколько бы тебе ни предлагали сделать твою работу, ни в коем случае не соглашайся, — увещевали ее родственники, а она, побледнев, только кивала.
После родов прошло время, и женщина уже стала вставать с постели. Однако она стала видеть перед глазами множество паутинок.
— Посмотри, паутина, — жаловалась она мужу, а он лишь смеялся, не обращая внимания на жалобы.
— Где ты видишь паутину, ее же нигде нет. Не сон ли тебе приснился?
Никому, кроме женщины, эта паутина была не видна.
А она видела перед глазами множество нитей, которые временами пугающе шевелились. Где бы ни была женщина, дома или на улице, повсюду ее глаза залепляла паутина, не давая ей работать.
Чем дальше, тем больше она слабела и чуть слышным голосом все повторяла:
— Паутина… Паутина…
В конце концов, она не могла уже ходить даже по дому и не могла готовить еду.
Женщина, ставшая добычей паука, слабела прямо на глазах и, в конце концов, умерла.
Как-то раз, давным-давно, по горной дороге шагал торговец.
Шел он шел, а дорога становилась все неприметнее, и он, наконец, понял, что заблудился.
Солнце уже клонилось к закату, и на душе у путника было неспокойно.
— Вот так история. Где же мне переночевать? Некоторое время он брел без дороги, пока в ложбине между гор не увидел старый храм.
— Вот повезло. Переночую-ка я здесь.
Он вошел в храм. В полу был давно заброшенный очаг, и торговец, набрав поблизости хвороста, разжег огонь.
Пока огонь разгорался, начали сгущаться сумерки. Наконец, темнота, словно тушь, залила все вокруг. Ночная тишина вызывала тревогу, и сколько бы торговец ни старался заснуть, это ему никак не удавалось. Он смотрел в потолок, переворачивался с боку на бок, но все без толку.
И вдруг со второго этажа раздался странный тихий звук, а затем послышались шаги, кто-то спускался вниз по лестнице.
У торговца перехватило дыхание, он осторожно открыл перегородку фусума, и прямо в лицо ему дунул ветер, пахнущий свежей кровью.
Торговец обернулся и увидел, что в комнату вошла женщина несравненной красоты с сямисэном в руках.
Узкие, словно ниточки, глаза пристально посмотрели на торговца. Ее губы были красны, как кровь. Женщина приветливо улыбнулась и сказала:
— Не скучно ли вам одному? Позвольте мне сыграть для вас на сямисэне.
И, настроив сямисэн, она стала перебирать струны. Тут, откуда ни возьмись, вокруг шеи торговца стали обвиваться тонкие нити, затягивающие шею все туже и туже.
А женщина снова улыбнулась и сказала:
— Позвольте мне еще поиграть для вас, — настроила сямисэн и начала играть. Зазвучали удивительные звуки. И опять вокруг шеи мужчины стали обматываться нити, вот-вот задушат.
Торговец вновь перерезал их коротким ножом.
А женщина снова села возле торговца, настроила сямисэн и начала перебирать струны. И тонкие нити опять потянулись к его шее и стали обвиваться вокруг нее. Мужчина тотчас выхватил короткий меч и ударил женщину.
— Что вы наделали? — закричала она страшным голосом, и стремглав убежала на второй этаж.
Всю ночь торговец не мог сомкнуть глаз в ожидании утра. Наконец, в горах забрезжил рассвет. «Что же это была за женщина? Жива она или нет?» С опаской он поднялся на второй этаж, но женщины нигде не было. «Что за чертовщина!»
Торговец обыскал все углы и, наконец, обнаружил нечто, тяжко стенающее и похожее на бамбуковую корзину. Пригляделся он и увидел, что это огромный раненый паук.
«Значит, этой ночью в облике женщины с сямисэном меня пытался убить этот старый паук?!»
Торговец очень удивился и поспешил разрубить старого паука на мелкие кусочки.
Сражения с оборотнями
Старуха с кузницы
Один посыльный спешил с письмом некоего знатного вельможи по горной дороге. Рано утром на пути у него встал горный перевал, пять ри подъема и пять ри спуска. Посыльный, торопясь доставить письмо в срок, решил преодолеть его за день, пока не зашло солнце, и стал шаг за шагом подниматься наверх. Когда он дошел до вершины перевала, увидел, что на краю дороги лежит женщина и тяжко вздыхает. «Не заболела ли она», — подумал посыльный и остановился посмотреть, что с ней. Женщина схватила его за ногу и сказала:
— У меня начались схватки, вот-вот ребенка рожу. Не могу больше и шагу сделать. Помогите мне, не оставляйте меня одну.
Стоит посыльный, не знает, как ему поступить: и женщину не оставишь, и письмо вельможи нужно срочно доставить. Да к тому же солнце быстро стало клониться к горам. А на этом перевале, густо поросшем деревьями, и в самый солнечный день темно и сумрачно, и волки бродят в поисках корма. Остаться в таком месте одной с новорожденным младенцем на руках — означает стать добычей волков. Как подумал об этом посыльный, больше уже от женщины не отошел.
— Не тревожься, я останусь с тобой до рассвета, — сказал он.
Однако на перевале не было даже маленькой избушки. Думал посыльный, думал, как быть, и тут увидел дерево, ветви которого высоко над землей плотно сплелись и образовали подобие сидения, на котором можно было уместиться вдвоем. Поднял он женщину на дерево, усадил поудобнее и сам примостился рядышком.