Страница 7 из 9
Глава 7
Глава 7 Нагасаки
Ещё до отплытия из Японии, когда я узнал, что мы с поручиком из Нагасаки домой отправляемся, у меня сразу же сработала ассоциативная память, или как там это правильно называется.
Нагасаки…
Ну, понятное дело, тут же вспомнилось устойчивое словосочетание — Хиросима и Нагасаки. На эти города американцы свои атомные бомбы сбросили. Погубили непонятно для чего кучу народа. Исход войны, как в школе ещё говорили, был уже совершенно ясен…
Таких словосочетаний в запаснике памяти советского человека много — Карл Маркс и Фридрих Энгельс, страны социалистического содружества, мир во всём мире…
Ещё и песня в голове раз за разом стала проигрываться. Владимира Высоцкого. Про девушку из Нагасаки.
Тут, наверное, сыграло роль ещё и то, что морем мы в Россию возвращаемся.
Он капитан и родина его — Марсель.
Он обожает споры, шумы, драки,
Он курит трубку, пьет крепчайший эль
И любит девушку из Нагасаки.
Что и говорить — хорошая песня. Марсель, эль, Нагасаки…
Я в своё время её слова чуть ли не с первого раза запомнил.
У ней следы проказы на руках,
У ней татуированные знаки,
И вечерами джигу в кабаках
Танцует девушка из Нагасаки.
Текст ещё у этой песни чуть-чуть медицинский. Это — про проказу. Сейчас-то она редко встречается, а раньше её ужас сколько было… Проказа — лепра. Даже специальные медицинские учреждения имелись — лепрозории. После крестовых походов, когда лепра распространилась в Европе, количество лепрозориев там достигало девятнадцати тысяч. Больных туда помещали навсегда, а жизнь в них была просто адом на земле.
У ней такая маленькая грудь,
И губы, губы алые как маки.
Уходит капитан в далекий путь
И любит девушку из Нагасаки.
И в порту Нагасаки эта песня у меня в голове вертелась, и уже когда отплыли. Никак я от её отвязаться не мог. Нагасаки, Нагасаки, Нагасаки…
Вот ведь как. Мог, мог, Владимир Семенович, тут уж ничего не скажешь. Жаль, рано ушёл из жизни, а сколько ещё мог…
Кораллы алые, как кровь
И шелковую блузку цвета хаки,
И пылкую, и страстную любовь
Везет он девушке из Нагасаки.
Что ни строчка — слово, намертво привлекающее внимание, рождающее ассоциации… Кровь, хаки, любовь… Грудь, губы, путь… Нет, гений, он и есть гений…
Сейчас мы с поручиком снова в порту Нагасаки были. Вернулся обратно в Японию наш «Воронеж».
Нижних чинов пока на борту оставили — решают, как с ними дальше поступить, а офицеры на берег сошли. Рожественский в своей каюте заперся. Никого видеть не желает. Сейчас его японская полиция охраняет, в наших с поручиком услугах он не нуждается.
Да, солдаты и матросы с «Воронежа» своих предводителей-бузотеров выдали, их куда-то в город увезли. Всё тихо и спокойно стало. Ну, так, относительно…
Вернулся капитан издалека,
И он узнал, что джентльмен во фраке,
Однажды накурившись гашиша,
Зарезал девушку из Нагасаки.
Сколько нам здесь ещё куковать — никто сказать не может. Успокоится всё во Владивостоке, вот тогда домой и поедем. Так нам было сказано.
Есть у меня огромное желание город посмотреть. Тем более, что никто этому сейчас не препятствует.
— Александр Владимирович, осмотрим местные достопримечательности?
— Не имею возражений… — последовал ответ поручика. — Могу даже в роли проводника выступить.
Во как… Тут тоже он всё знает!
У ней такая маленькая грудь,
И губы, губы алые как маки.
Уходит капитан в далекий путь,
Не видев девушки из Нагасаки.
— Тогда, пойдемте. Что время терять.
Я кивнул Александру Владимировичу в сторону города.
— Пошли.