Страница 26 из 39
– Вы говорите: два-три раза в неделю, – сказал Натаниэль. – Значит, в остальные дни квартира пустовала?
– По-моему, да.
– Но ведь это расточительно! Платить за квартиру и пользоваться ею только от случая к случаю.
– Не уверена, что платила она, – сухие губы Шошаны сложились в многозначительную улыбку. – Но об этом я могу лишь догадываться.
– Конечно, конечно. Я понимаю. А после приезда Ларисы? – спросил Натаниэль с невинным видом. – Она не приезжала с этим мужчиной?
– Ну конечно, нет, – сердито ответила Шошана. – Это было бы верхом бесстыдства!
– Вы правы, – поспешно согласился Розовски. – Конечно, она не могла так поступить. В конце концов, может быть у них это серьезно. Я имею в виду Мирьям и этого мужчину.
– Не знаю. Конечно, нынешние нравы переменились. Я бы на ее месте сначала развелась с мужем, а уж потом бы… – она замолчала.
– Вы совершенно правы, Шошана, – серьезно произнес Натаниэль. – В прошлый раз вы говорили, что Мирьям и Лариса недавно ссорились.
Шошана кивнула.
– Вы, случайно, не знаете причины?
– Конечно, нет! – резко ответила Шошана. – Не исключено, что тоже из-за мужчины. Знаете, современные молодые женщины… – она осуждающе покачала головой.
– А этот мужчина? Приятель Мирьям? Что вы можете сказать о нем?
– Ничего. Я видела его мельком, из окна.
– Но не один раз?
– Не один. Но что можно разглядеть из окна? Могу лишь сказать, что лысины у него нет. Довольно буйная шевелюра. Пожалуй, он старше Мирьям.
– Вы, конечно, знаете, когда именно случилось это… мм… неприятное происшествие? – спросил Розовски.
– Знаю. Кажется, в воскресенье, да?
– Совершенно верно, у вас прекрасная память.
– Не жалуюсь.
– Вы не видели, когда именно Лариса ушла из дома? В тот день?
– Около половины восьмого, – Шошана сказала это не задумываясь. – Я как раз стояла у окна («Традиционный наблюдательный пункт», – подумал Натаниэль, сохраняя на лице выражение вежливой заинтересованности) и посмотрела на часы. В тот самый момент, когда она села в машину.
– Как вы сказали? – переспросил Натаниэль чуть озадаченно. – В машину? Вы имеете в виду такси?
– Нет, не такси. Нормальная легковая машина. Ждала ее. Но не у самого подъезда, чуть поодаль, – Шошана подошла к окну, поманила Натаниэля. – Вон там, видите? Вон, где сейчас стоит желтый автомобильчик, – она показала на «фольксваген» Илана. – Кстати, этот желтенький, по-моему, торчал здесь вчера довольно долго. Это случайно, не ваша машина?
– Нет, не моя, – честно ответил Натаниэль. О том, что это машина его стажера он вполне резонно решил не сообщать бдительной даме. – А машина, в которую села ваша соседка – вы не запомнили, как она выглядела?
– Во всяком случае, не так. Большая машина, современная. Особенно запомнить я не могла – уже стемнело. По-моему, светлая.
– Светлая, – задумчиво повторил Розовски. – Светлая… – он отошел от окна, снова сел в кресло. – Скажите пожалуйста, а как вы оцениваете вашу нынешнюю соседку? Я имею в виду – какой она вам показалась?
Шошана тоже вернулась на свое место.
– Трудно сказать, – ответила она. – Я ведь не могла с ней поговорить. Русского языка я не знаю, а она не говорит ни на иврите, ни на идиш. Но мне кажется, она все время ждет чего-то очень плохого. Или боится чего-то. Так мне кажется, – повторила она.
23
Поблагодарив Шошану, Натаниэль отправился к Ларисе. По его предположениям, Головлева должна была порядком понервничать за это время – если только видела, как он входил в подъезд.
Дверь отворилась сразу после звонка, что подтверждало его предположение.
– Здравствуйте, – Натаниэль улыбнулся. – Извините, что я без предупреждения.
– Ничего страшного, здравствуйте. Проходите.
«Она и правда нервничает, – отметил Натаниэль. – Интересно, по какому именно поводу?»
– Ждете кого-то? – спросил он, оглядываясь. В отличие от их первого посещения, сегодня квартира в Яффо не производила впечатления запущенной. Сравнение с логовом дикой кошки уже не приходило на ум.
Головлева чуть пожала плечами.
– Кого я могу ждать? – она взяла со стола пачку сигарет, закурила. – Садитесь.
Розовски сел на диван.
– Надеюсь вы изменили свое решение? – спросил он.
– Какое решение?
– Относительно нежелания отвечать на мои вопросы.
Головлева пожала плечами.
– Спрашивайте, конечно. Вы должны меня понять, я ведь была очень издергана. Весь этот кошмар… там, в квартире Семена. Приезд полиции, арест… Вам приходилось когда-нибудь ночевать в полиции?
– Неоднократно. Правда, я тогда сам был полицейским, – ответил Розовски.
Головлева улыбнулась – скорее, из вежливости.
– Да, это другое. Если хотите курить – пожалуйста, – сказала она, усаживаясь в кресло напротив. – Я забыла вам предложить, – она пододвинула сигареты детективу.
– Спасибо, – Натаниэль положил перед собой пачку. – Мне показалось, что вы не очень дружите с родственниками. Это так? – спросил он.
– Допустим, – Головлева нахмурилась.
– Могу я узнать причину?
Головлева молча смотрела на дымящийся кончик сигареты.
– Думаю, вы все равно узнаете, – наконец, произнесла она. – Если уже не знаете. Впрочем, какая разница. Мой бывший муж Семен…
– Шломо Меерович? – уточнил Натаниэль.
– Что? Ну да, Шломо. У него был роман с Мирьям. Собственно, они несколько лет были любовниками, – она вздохнула, погасила сигарету. – Они познакомились на нашей свадьбе. Мирьям была у меня свидетельницей. Мы действительно были с ней очень дружны когда-то. Выросли вместе, вместе учились. Говорят, были немного похожи друг на друга. Нас даже считали не двоюродными, а родными сестрами. Поэтому я не придавала особого значения тому, что она вдруг зачастила к нам после свадьбы. Мне и в голову не могло прийти… – Лариса замолчала. – В общем, детали, я думаю, не имеют значения, – она улыбнулась с некоторой долей искусственности. – Однажды я пришла домой с работы не очень вовремя.
– Это и стало причиной вашего развода? – спроси Натаниэль после небольшой паузы.
– Да.
– А когда вы восстановили отношения?
– Ну… – Лариса задумалась. – Я написала ей первый раз в прошлом году. Полтора года назад. Написала о себе, прислала фотографии. На празднование моего прошлого дня рождения пришло много народа. Веселились, у кого-то из гостей был фотоаппарат. Сделали кучу снимков. И я отправила…
– Те самые фотографии? – спросил Натаниэль.
– Что? Да, те самые, – Лариса нахмурилась. – Потому я и не помню точно, кому их дарила. Та фотография… Я считаю ее самой удачной, – она невесело улыбнулась. – Странно звучит, правда? Но тем не менее, на ней я выгляжу лучше всего. Так вот. Потом получила от них ответ. Вернее, от Мирьям. Очень хорошее письмо. И я подумала: в конце концов, родственников у меня больше нет, а дело прошлое. Я тогда уже собралась в Израиль…
– Но, похоже, вы не очень рассчитывали на теплый прием? – спросил Натаниэль. – Иначе зачем приезжать по туристической визе и только здесь подавать прошение о репатриации?
– Вы правы, – ответила Головлева. – Если бы я была уверена в ее отношении, я бы сразу оформила документы на выезд. Еще в России. Но, как видите, прошло больше года. И приехала я, все-таки, по туристской визе. И только после месяца жизни здесь подала документы в МИД. Вот, жду уже больше полутора месяцев. То забастовки, то праздники…
– А в течение этого года вы поддерживали какие-то отношения? – спросил Натаниэль. – Продолжали переписку?
– Да. Они поздравляли меня с праздниками. Со всеми. С днем рождения. И…
– И все это делала только Мирьям? Ицхак никак не участвовал?
– Нет, почему? Правда, мы не были знакомы, но в каждом письме он приписывал от себя несколько строк. Очень трогательно выглядело – он русский язык порядком подзабыл, особенно письмо… Думаю, он делал это по настоянию Мирьям. Он вообще очень послушен, – добавила Лариса несколько неожиданно.