Страница 8 из 10
– Арина, подожди, – Алан останавливает меня, держит за подбородок. – Ты хочешь так? На мою совесть давишь, или цену хочешь себе набить?
Ремень расстегнут. Держусь пальцами за верхнюю пуговицу его брюк, и смотрю снизу-вверх на лицо Алана.
– Вор всегда подозревает других в воровстве, как и предатель в предательстве, – замечаю я, устав спорить с ним.
Зачем я так унижаюсь? Ради чего? Встать бы и уйти, ведь с Костей меня ждет разрыв…
… – не делай аборт! Арина, я помогу, – горячится Костя. Держит меня за руки, на краю пропасти держит, не позволяя упасть. – Буду рядом всегда, ребенка воспитаю как своего, веришь? Ты ведь знаешь, что я к тебе чувствую!
Киваю. Знаю, конечно. Все школьные годы я гонялась за Аланом – чуть ли не молилась на него. А Костя гонялся за мной. И сейчас приютил – разбитую, беременную и брошенную. Не нужную никому, как оказалось.
– Прости, не время для всего этого, – шепчет Костя, и укутывает меня в плед. – Я как друг буду рядом, а о деньгах для себя и маленького не беспокойся – ты ни в чем не будешь нуждаться. Просто позволь рядом быть…
– Сейчас самое время, – перебиваю я Костю. – Если я тебе нужна – я твоя.
Клин клином, как говорят…
Перед глазами проносятся кадры нашей совместной жизни: временами счастливой, а временами – больной. Не могу я не помочь тому, кто вытащил меня из ямы. Даже несмотря на все измены Кости… да и в них ведь есть моя вина.
Он все ждал, что полюблю. Мужем был хорошим – другим на зависть. Ждал, надеялся, и устал, должно быть. Костя тоже захотел сделать мне больно – вот и не скрывает свои измены.
– Алан, ты ведь сам сказал, чего хочешь, —напоминаю я. – Так зачем мешаешь?
– Встань, – он отступает на шаг.
Упираюсь ладонью в пол, и поднимаюсь. Странно, я ведь уже готова была ко всему.
– С послушной куклой неинтересно, —поясняет Алан, и нажимает кнопку вызова официанта. – Хватит играть роль исполнительной и принципиальной проститутки, Арина. Ты ведь любишь секс – хороший секс. В этом ты меня не обманешь. Помню, как ты стонала подо мной, какой ты можешь быть… вот, чего я хочу! Не тупой отсос, а страсть!
В наше странное и пугающее уединение входит официант, кажущийся неуместным здесь и сейчас. Чуждым нам и нашему миру, или это мы здесь чужаки? Оба мы – я и Алан.
–Ты слишком много хочешь, —произношу я, когда официант нас покидает.
– Понимаю, – со странной улыбкой кивает Алан. А я вот не понимаю, о чем он. – Ладно, я пока не буду тебя трогать.
Сначала приходит радость – он освободит меня от этой постыдной обязанности, а затем я вспоминаю, с кем имею дело.
– Пока?
– Да, Арина. Я не спешу. Три месяца у нас есть.
Алан доволен, и не скрывает своей радости с оттенком злости. Что задумал? Чему радуется, ведь все пошло не по его плану?
Вовек мне его не понять!
–Ты ведь упрекала меня в жадности, —кивает Алан на принесенные официантом блюда, и придвигает к себе соусницу. – Ешь.
Мужчина принимается за мясо, а я придвигаю к себе десерт, решив плюнуть на правила. К черту их!
– Алан, а почему именно три месяца? – решаюсь я на вопрос. – И зачем тебе я? Ты ведь не хочешь меня вернуть. Не любишь, не любил… так зачем?
Жду его ответ. С проклятым трепетом жду, ненавидя себя за это. Ведь даже солги он, что любит – я бы не простила Алана. Некоторые поступки простить нельзя.
–Три месяца – достаточный срок, – отвечает Алан. – А почему именно ты? Я тебя хочу! В постели ты, Арина, идеальна – точно под меня. Цена была велика, но в деньгах я теперь не нуждаюсь. Все вышло как нельзя кстати.
Хотела ответ – пожалуйста, получи!
Браво, Алан, ты в своем репертуаре – умеешь делать больно простыми словами. Будто походя разишь, губишь. Но я ведь сама просила ответить мне…
… пусть и предпочла бы услышать ложь. Иногда она во спасение.
Глава 7
Едва оказавшись в такси, с облегчением откидываюсь на сидении – как тяжело! Затем спохватываюсь, и снимаю «подарок» Алана. Не удержавшись, глажу тонкие нити, переплетающие снежинки и драгоценные камни…
Меня Алан так и называл раньше – Снежинка.
Какая ирония. Колье со снежинками, и тот браслет ведь тоже был со снежинками…
… – Алан, смотри, какая красота! – останавливаюсь я у корнера в торговом центре. – Ну иди же сюда!
Он разворачивается с громким вздохом, слышным даже несмотря на громкую музыку, и подходит. Знает же, что я не могу пройти мимо украшений, вот только…
Денег всегда не хватает, будь они прокляты, эти чертовы бумажки.
Алан работает, как проклятый – вахты на севере, а между ними подработки.
– Красиво, – кивает Алан, глядя на браслет, обхватывающий мое запястье. – Сколько?
– Всего четыре тысячи девятьсот девяноста рублей, – воодушевляется девушка-консультант, а я бледнею – ужас какой!
– Алан, пойдем отсюда, – шепчу ему на ухо. – Это был не намек на подарок, я просто…
– Поздно, Снежинка, – Алан усмехается, и достает портмоне. Отсчитывает нужную сумму, и протягивает довольной продавщице. – Сумма небольшая, а ты не думай о деньгах! Из нас двоих мужчина – я, и заботы оставь мне.
Встаю на ступеньку эскалатора, и любуюсь подарком Алана – браслет прелестен! Серебряный, тонкий, но в глаза бросается. Тонкие хрусталики поблескивают каплями льда на серебряных снежинках, вот только как же дорого!
– Спасибо, – тянусь к Алану за поцелуем, вкладывая в него всю любовь к нему – единственному мужчине в моей жизни. Только он в ней был, есть и будет! – Алан, я, наверное, поищу подработку. В универе нас не сильно загружают, и я бездельничаю половину дня. Так что…
– Учись, Арина, – качает головой Алан. – Закончишь учебу, и устроишься в свой музей. Или в галерею. В последний раз говорю: не думай о деньгах. Я о нас позабочусь…
… Прячу колье в клатч – не хватало еще, чтобы Костя увидел. Интересно, он уже дома?
Дома. Лежит на кушетке на первом этаже, свесив руку к полу. Рядом стоит Алиса, скрестив руки на груди – обиженная и сердитая.
– Мам, папа заснул! – обвиняюще тычет дочь пальцем в спящего мужа. – Обещал со мной поиграть, и заснул, представляешь?
– Папа устал. Где няня?
– Я здесь, – выбегает из коридора Анна Степановна. – Простите, на минуту отошла. Я уведу Алису наверх.
Киваю рассеянно, и подхожу к мужу. Принюхиваюсь – пьян.
Мертвецки пьян.
Кидаю клатч на столик для цветов, и приподнимаю тяжелую голову Кости с кушетки. Тормошу его.
– Костя, проснись! Костя!
– Отстань…
– Хоть на бок перевернись, – не отстаю я, и помогаю ему лечь правильно.
Муж отключается моментально. Сажусь возле него, разглядываю: красив. Светлые волосы чуть длинноваты, но ему идет такая небрежная стрижка. Голубые глаза, которые сейчас закрыты; чувственный рот… красив! Картину несколько портят засосы на шее, оставленные отнюдь не мной, и выглядывающее из кармана брюк красное дешевое кружево – трусики?
Прелесть какая.
– Мне жаль, – шепчу я, легко прикасаясь кончиками пальцев к спине мужа. – Правда, жаль. Прости меня… я тебя уже простила.
– Минуту отдохну, и продолжим, – невнятно мычит муж, явно путая меня с той, с кем развлекался весь день.
Сползаю на пол, и прислоняюсь к руке Кости. Обнимаю себя за колени, не в силах подняться – посижу немного, и пойду. Муж бурчит что-то несвязное, вздрагивает, как пугливый пес, и я поглаживаю его по руке.
Усмехаюсь – оказывается, ко всему можно привыкнуть. Раньше думала, что не смогу простить измену, и вот – мне почти плевать. Хотя в первый раз было больно. Два года тому назад, когда муж пришел домой, весь пропахнув другой женщиной.
Только теперь я понимаю, что он надеялся хоть на какую-то мою реакцию, поступив так жестоко – на скандал, на слезы, на проклятия в свой адрес. На эмоции – искренние и сильные. А я всего лишь была унижена, с задетой гордостью, и муж это увидел.