Страница 1 из 36
Водопьянов Михаил Васильевич
Гибель «Кречета»
Повесть
Издательство художественной литературы имени Гафура Гуляма
Ташкент – 1969
{Подробнее об издании}
Звонок из кремля
Телефон по-прежнему молчал.
Соколов снял трубку и поднёс её к уху. Гудит, значит, работает. Бережно положил трубку на рычаг и стал мерить шагами комнату.
Проходя мимо висевшего около двери календаря, машинально оторвал листочек и прочёл: «13 июня 1940 года, долгота дня – 17 часов 29 минут, восход солнца – 3.45, заход – 21.14».
«Самое время лететь, – невольно подумал Соколов. – День длинный и число тринадцатое! Для меня оно всегда счастливое».
Он снова взглянул на телефон и опять зашагал вдоль полок. Стеллажи были невысокие; на них стояли модели самолётов, отлитые из алюминия и стали, выточенные из дерева, слоновой кости, плексигласа. Моделей было много, и каждая из них хранила частицу лётной биографии Соколова. Ведь всё это – «портреты» самолётов, на которых в разное время летал он, лётчик-испытатель Юрий Александрович Соколов.
Вот распластала сверкающие крылья двухмоторная машина. Шли тогда через Татарский пролив. На высоте в тысячу метров с правого мотора сорвало винт и подбросило вверх. С ураганной силой винт ударился в кабину. Лицо Соколова, раненное осколками стекла, заливала кровь. Не оставляя штурвал, он напряжённо вглядывался в стремительно надвигавшуюся землю, вытирал рукой лицо, не понимая, что случилось. А земля всё ближе, ближе... Страшный удар, треск... Чудом он остался тогда жив. Поседели виски.
А с этой «птичкой» разве легко было? Соколов взглянул на маленькую модель истребителя. В испытательном полёте этот самолёт не вышел из штопора. С огромным трудом Соколов выбрался из кабины, чтобы прыгнуть с парашютом!
«Парад» авиационных моделей завершала миниатюрная копия нового разведчика дальнего действия, на днях поставленная на полку. У изящного самолёта были красные крылья, суживающиеся к концам. На его фюзеляже чётко виднелось: «Кречет». Именем гордой птицы из семейства соколиных, с длинным телом и широким размахом могучих крыльев, был назван новый самолёт-разведчик. Стремительные кречеты особенно ценились когда-то при соколиной охоте на волков и лисиц. «Кречет, созданный людьми, будет незаменим при «охоте» на вражеские военные объекты.
Соколов присутствовал при рождении этой машины. Конструктор советовался с ним, когда задуманный самолёт существовал только на ватмане и кальке. Пилот-испытатель наблюдал, как в заводских цехах чертежи воплощаются в металл. Потом он долго и любовно «воспитывал» самолёт, совершал на нём первые пробежки по бетонной дорожке, поднимал его в небо, сначала на небольшую высоту, а затем к границам стратосферы. Он ходил на «Кречете» по ближним и дальним маршрутам и чем больше летал на новой машине, тем сильнее привязывался к ней. Несомненно, «Кречет» – большая удача, настоящая победа советской конструкторской мысли. Он послушен в управлении, экономичен, быстроходен. На высоте в десять тысяч метров его крейсерская скорость достигает семисот километров в час. Не было у нас ещё такой машины. И вот предстоит последнее испытание, прежде чем она пойдёт в серийное производство. По мысли конструктора Киреева и его шеф-пилота испытателя Соколова таким завершающим экзаменом должен стать дальний, высотный, беспосадочный перелёт вдоль границ Советского Союза.
Мысль о таком дерзком перелёте появилась у Соколова уже давно, только не было подходящей машины. А теперь, познакомившись с «Кречетом», понял: вот он, долгожданный самолёт!
Вместе с друзьями, с которыми он не раз бывал в воздушных переделках, – опытнейшим штурманом Александром Павловичем Гришиным и неизменным борт-механиком Константином Константиновичем Морозовым, не имея ещё официального разрешения, Соколов начал готовиться к перелёту. Друзья тщательно продумали все детали, изучили маршрут, составили график перелёта протяжением почти в двадцать пять тысяч километров. Недавно к ним присоединился четвёртый член экипажа – Юсуп Рахимов. Соколов давно уже опекал этого молодого талантливого лётчика, смелого, решительного, хорошо разбирающегося в технике.
В двадцать четвёртом году на Ташкентском аэродроме невысокий смуглый подросток, не совсем уверенно выговаривая русские слова, задорно спросил у него:
– Товарищ красвоенлёт! Разрешите узнать, не требуется ли какая помощь со стороны моторного цеха?
– Ты кто, начальник цеха? – с серьёзным видом справился лётчик.
– Я ученик по ремонту авиационных моторов!
– А мотор, который на этой машине, хорошо знаешь?
– Впервые вижу, – чистосердечно признался паренёк.
– А вообще-то моторы знаешь?
– Могу разобрать мотор БМВ!
– А собрать?
– Собрать – ещё гайка слаба.
– Как тебя зовут? Сколько тебе лет? – улыбаясь, спросил лётчик.
– Рахимов Юсуп. Лет – пятнадцать!
– Ты, как видно, толковый парень! Мне нравятся твои ответы.
– Один мудрец сказал: «Сидеть можешь криво, но говори – прямо».
– Хорошо мудрец сказал. Вот что, Юсуп, передай своему начальнику, что я благодарю его за внимание. Мотор на моей машине в полном порядке. Но если тебе не трудно, отдай вот эту записку кладовщику, чтобы он распорядился заправить горючим мой самолёт.
– Позвольте мне самому налить бензин. Я быстро!
Подросток подогнал подводу с бочками и стал ловко заправлять бак машины. Соколов помогал ему.
– Вы не беспокойтесь, товарищ красвоенлёт, это дело мне хорошо знакомо.
В это время к самолёту подошёл молодой военный с ромбом в петлице. Это был комбриг из штаба Туркестанского округа. Соколов должен был доставить комбрига в район действий басмачей.
Лётчик взял под козырёк и чётко отрапортовал:
– Разрешите доложить, товарищ комбриг. Всё в порядке! Минут через пятнадцать можем лететь!
Вскоре Юсуп окончил заправку, подошёл к Соколову и, явно подражая ему, приложил вытянутую ладонь к тюбетейке:
– Разрешите доложить, товарищ командир воздушного корабля. Горючего – полный бак!
– Спасибо, товарищ Рахимов! – поблагодарил лётчик. Положив руку на плечо мальчика, он ласково добавил: – Я надеюсь, мы ещё с тобой увидимся.
– Вы в Хиву летите? – вырвалось у Юсупа.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – пошутил комбриг.
– Это мой родной город, – с грустью сказал Юсуп. – Когда басмачи убили отца и мать, меня привезли сюда, в Ташкент, к старшей сестре. Здесь я и окончил семь классов, хотел учиться на лётчика, но меня не приняли, говорят, ещё молод. Но я всё равно стану лётчиком!
– Конечно, станешь, – сказал задумчиво комбриг. – Я хочу спросить тебя, ты хорошо помнишь свой родной город?
– А то как же! – живо ответил Юсуп. – Совсем недавно летал туда на «Юнкерсе»; брал меня с собой один командир.
– Басмачи часто делали набеги на город?
– О-о! Ещё как! Нам пришлось снять крылья; хорошо, они легко снимаются с «Юнкерса» – отвинтишь по девять гаек с каждой стороны и освободишь тросы. Вот мы и втащили самолёт в старую крепость. Пять дней находились в осаде. Но хивинцы сумели за себя постоять. Такой это народ! Басмачей со стен поливали кипятком, камнями забрасывали. Потом подоспели красноармейцы и отогнали басмачей; и мы улетели.
– Аэродром там один? – спросил лётчик.
– Недалеко от города есть ровные места: пять раз можно сесть, пять раз взлететь, – бойко ответил подросток. – Хочу дать вам совет...
– Ум хорошо, два лучше, – улыбаясь, сказал командир. – Говори, юный мудрец!
– Возьмите меня с собой! Я маленький, места займу совсем немного, а пользу могу принести – и машину заправить, и переводчиком быть...
– У нас машина двухместная, – протянул комбриг. – А вообще неплохо иметь на борту человека, который знает окрестности Хивы, да и в городе он может пригодиться!
Подробнее об издании
Редактор Боксер Б. Художник Остапенко Г. Худ. редактор Нырков И. Технический редактор Смирнова Т. Корректор Кацап И.
Сдано в набор 29/IV-1969 г. Подписано к печати 18/VIII-1969 г. Формат 70х108 1/32. Печ. л. 6,0. Усл. л. 8,4. Уч.-изд. л. 8,35 Тираж 60000. Р–10531. Издательство художественной литературы им. Гафура Гуляма, Ташкент, Навои, 30. Договор №225–65.
Отпечатано в Ташполиграфкомбинате Государственного комитета Совета Министров Узбекской ССР по печати. Ташкент, Навои, 30, 1969 г. Заказ №1130. Цена 30 к.