Страница 62 из 73
По тем же основаниям даже признанные члены команд не должны злоупотреблять своим присутствием в передней зоне, чтобы ставить свой собственный спектакль, как поступают, например, стенографистки на выданьи, которые иногда стесняют окружающих в своем учреждении вычурными подражаниями высокой моде. Нельзя также использовать время своего исполнения как удобный случай для публичного обвинения своей команды. Членам команды надо благожелательно принимать и неравнодушно исполнять маленькие роли, когда бы, где бы и для кого бы ни выбирала их команда как целое. И они обязаны отдаваться собственному исполнению в такой мере, какая позволит не оставить у аудитории впечатления пустозвонства и фальши.
Возможно, ключевая проблема сохранения верности членов команды (и очевидно членов иных типов коллективных объединений тоже) состоит в том, чтобы не допускать у исполнителей развития такой сочувственной привязанности к членам аудитории, когда исполнители начинают раскрывать им истинные значения и последствия для них навязываемых им впечатлений, или как-нибудь по-другому заставляют платить за эту свою привязанность всю команду. Так, в малых местных общинах Британии, управляющие универмагов, как правило, хранят верность своему заведению и потому пылко расхваливают товар, продаваемый покупателю, и даже с придачей лживых советов, но среди рядовых продавцов обязательно найдутся такие, которые, давая советы при покупке, по-видимому, не просто вживаются в роль покупателя, но действительно переходят на его сторону. На одном из Шетландских островов, к примеру, я сам слышал, как продавец сказал покупателю, передавая ему бутыль какой-то вишневой шипучки: «Не представляю, как вы можете пить эту дрянь». Никто из присутствующих не счел это сногсшибательной откровенностью, и похожие комментарии можно было слышать каждый день в магазинах по всему острову. По сходным причинам заведующие заправочных станций иногда косо смотрят на чаевые, так как это может побудить их работников по своему произволу оказывать избыточные услуги немногим избранным, в то время как другие клиенты будут вынуждены ждать.
Один из основных способов, какой может выработать команда для защиты себя от подобной неверности, — это развить в себе сильную внутригрупповую солидарность, одновременно создав некий закулисный образ аудитории, который изображает ее достаточно бездушной, чтобы позволить исполнителям морочить ее людей с эмоциональным и моральным хладнокровием. К какой мере участникам команды и их коллегам удастся образовать совершенную социальную общность, которая каждому исполнителю предлагает прочное место и источник моральной поддержки (независимо от его успехов или неуспехов в сохранении представительского фасада перед аудиторией), в той же мере, вероятно, исполнители смогут защитить себя от сомнений и чувства вины и пустить в ход любой вид обмана. Возможно, бессердечный артистизм вышеупомянутых индийских тхагов надо понимать в контексте религиозных верований и ритуальных практик, с которыми их хищнические действия составляли единое целое, а необходимую для успеха бесчувственность жуликов — в свете их социальной солидарности, в том, что называется «блатным миром», и в их совместном язвительном очернении законопослушного мира. Возможно также, что высказанная в начале абзаца идея позволяет частично понять, почему маргинальные группы, которые отчуждены от данного сообщества или еще не полностью включены в него, оказываются столь способными к разным сомнительным занятиям и услугам, в том числе и к обману, как элементу повседневной рутины.
Другой способ противодействовать опасности эмоциональных связей между исполнителями и аудиторией — это периодически менять аудитории. Так, операторов заправочных станций обыкновенно время от времени перемещают с одной станции на другую, чтобы предотвратить образование прочных личных связей с отдельными клиентами. Опыт показал, что если таким связям позволяли укрепиться, работник иногда ставил интересы друга, нуждавшегося в кредите, выше интересов фирмы[275]. По сходным причинам в заведенном порядке сменяли банковских управляющих и министров, а также определенных колониальных администраторов. Еще один пример подобной предупредительной меры можно почерпнуть в мире организованной проституции:
В наши дни этой деятельностью [проституцией] управляет синдикат. Девушек не держат на одном месте подолгу, чтобы помешать им сблизиться с кем-то из клиентов. У них мало шансов полюбить парня, которого знаешь, и тем дать повод к неудовольствию заправил синдиката. Во всяком случае, кочующая проститутка на одной неделе работает в Чикаго, на следующей — в Сент-Луисе, или объезжает полдюжины мест в городе, прежде чем ее пошлют куда-нибудь еще. Они никогда не знают, куда поедут, пока им не сказали[276].
2. Драматургическая дисциплина. Решающим для поддержания жизни командного исполнения оказывается то, что каждый член команды подчиняется драматургической дисциплине и следует ей при исполнении собственной роли. Я имею в виду факт, что хотя исполнитель обычно кажется полностью поглощенным своим представлением и безотчетно захваченным собственными действиями, он тем не менее обязан сохранять эмоциональную отстраненность от процесса своего представления другим настолько, чтобы достаточно свободно совладать с драматургическими неожиданностями по мере их возникновения. Он обязан демонстрировать интеллектуальную и эмоциональную вовлеченность в представляемую перед другими деятельность, но должен удерживаться от абсолютного увлечения собственным отдельным спектаклем, чтобы его участие не мешало задаче постановки общекомандного успешного представления.
Дисциплинированный в драматургическом смысле исполнитель — тот, кто помнит свою роль и не допускает при ее исполнении непроизвольных жестов или faux pas. Он осмотрителен и не подведет представления нечаянным разоблачением его секретов. Он находчивый человек, при любых обстоятельствах сохраняющий «присутствие духа», и способный без подготовки прикрыть неуместные выходки со стороны товарищей по команде, в то же время, поддерживая впечатление, будто он просто исполняет свою обыкновенную партию. А если срыва представления нельзя избежать или скрыть, дисциплинированный исполнитель всегда готов предложить правдоподобное объяснение, почему не надо обращать внимания на данное разрушительное событие, в шутливой манере умалить его важность, или усиленным восхвалением и самоуничижением поднять дух ответственных за срыв исполнителей. Дисциплинированный исполнитель — это также человек с «самообладанием», или «самоконтролем». Он умеет подавлять свои эмоциональные реакции на личные проблемы, на ошибки товарищей по команде и на аудиторию, когда та возбуждает в нем неуместную враждебность или любовь. И еще он способен удерживаться от смеха по поводу событий, которые по определению считаются серьезными, и от серьезности в вещах, ситуативно определенных как юмористические. Иными словами, он способен подавлять спонтанное излияние своих личных чувств, чтобы создавать видимость приверженности к избранной эмоциональной линии и уровню выразительности, заданным исполнением его команды, ибо выставление напоказ запрещенных чувств может не только повести к неуместным разоблачениям и ударам по рабочему согласию, но и неявно распространить на аудиторию статус члена команды. И, наконец, дисциплинированный исполнитель способен, с достаточным самообладанием, без смущения переходить со сцен, где уместны частные проявления неформального стиля общения, на сцены, где обязательно соблюдение разного рода формальностей[277].
Возможно, средоточие драматургической дисциплины следует искать в управлении собственным лицом и голосом. В этом заключена решающая проверка способностей человека как исполнителя. Ведь должна быть скрыта фактическая эмоциональная реакция и показана подходящая к ситуации реакция. Часто кажется, что поддразнивание — это прием неформального посвящения в дух команды, выработанный ею, чтобы тренировать и проверять способность своих новых членов «воспринимать шутку», то есть сохранять дружелюбие даже, возможно, не испытывая этого чувства в глубине души. Когда индивид проходит такой тест на способность контролировать самовыражение (безразлично, происходит ли это в шутку с подачи своих новых сотоварищей по команде или при внезапной необходимости участвовать во вполне серьезном представлении), после этого он способен рисковать как игрок, который может доверять сам себе и кому могут доверять другие. Очень тонкая иллюстрация на этот счет имеется в одной статье X. Бекера о курении марихуаны. Бекер сообщает, что нерегулярный потребитель этого наркотика очень боится оказаться в наркотическом состоянии в кругу родителей или коллег по работе, которые ждут от него теплого, личного взаимодействия, без искусственной стимуляции дурманящими снадобьями. Похоже, нерегулярный потребитель не станет хроническим потребителем, пока не узнает, что он способен быть «на высоте» и может выдержать представление перед некурильщиками, не выдав себя. Та же проблема возникает (возможно, в менее драматичной форме) в обыкновенной семейной жизни, когда должно быть принято решение относительно приемлемого уровня воспитанности юных членов семейной команды, при котором их можно брать на публичные и полу-публичные церемонии, ибо только когда ребенок научится владеть собой, он будет достаточно надежным участником таких церемоний.
275
Такую «измену», без сомнения, систематически подделывают в некоторых коммерческих заведениях, где покупателю называют «особую» пониженную цену, причем продавец торжественно объявляет, что это делается на основе личных отношений в интересах данного покупателя как постоянного клиента.
276
Hamilton Ch. Men of the underworld. NY.: Macmillan, 1952, p. 222.
277
См. напр.: Page Ch.Н. Bureaucracy’s other face // Social Forces. vol. 25, p. 91–92.