Анализ фреймов. Эссе об организации повседневного опыта

Вообще говоря, само втягивание кого-либо в ситуацию обманным путем и есть эксперимент. В таких случаях экспериментальный обман явно содержит фабрикацию того, что уже является переключением деятельности, а именно деятельности, представленной в качестве эксперимента[242]. Настройку можно перенастроить, но можно превратить ее в фабрикацию; тогда получится, что мы удалим два слоя с непревращенных событий, а с непосредственной деятельности — только один.

В последнее время предпринимаются попытки проводить экспериментальные опыты в естественной обстановке, на улицах и в общественных местах. Экспериментатор вступает в короткое общение с несколькими людьми, создает у них ложное впечатление о происходящем и поддерживает его в течение определенного времени. Как правило, в таких случаях испытуемый после эксперимента не посвящается в суть дела, скорее всего потому, что все знают: обман столь непродолжителен и незначителен, что согласие испытуемого принимается как бы по умолчанию[243]. Можно привести в пример работу замечательного лингвиста У. Лабова, который пытался компенсировать недостаток материала в исследовании речевого узуса американцев и использовал обманный прием для стимулирования ответов. Он рассчитывал на то, что респонденты не догадаются о предмете исследования, в противном случае они, конечно же, постарались бы соответствующим образом изменить свое произношение.

Интервьюирование по программе изучения американского английского языка (ALS[244]) было направлено на получение информации об употреблении пяти изменяющихся фонем теми, кто не был охвачен обследованием телезрителей. Методика разрабатывалась именно для тех, кто отказался от участия в стандартном интервью, а затем использовалась при опросе лиц, не попавших в выборку на основном этапе полевой работы.

Если у респондента не было телефона или номер телефона отсутствовал в справочнике, интервью проводилось лично. Если респондент отказался беседовать с одним интервьюером, его посещал другой. Респондентов, чьи телефоны имелись в телефонном справочнике, опрашивали по телефону. В первой части интервью задавались вопросы о качестве телевизионного изображения на разных каналах. Предмет обсуждения выбран с расчетом на то, чтобы добиться максимального количества ответов от тех респондентов, которые отказались от обычного интервью по программе ALS. Каждый вопрос был спроектирован таким образом, чтобы установить употребление хотя бы одной изменяющейся фонемы.

Какие каналы принимаются у вас лучше других? хуже других? какой канал вы смотрите чаще всех? реже всех?

При помощи этих вопросов регистрировалось произношение звука (r) в слове four, звука (th) в слове thirteen и еще две вспомогательные фонемы (о которых пойдет речь далее): гласный звук в слове nine и первый гласный звук в слове thirteen.

Для регистрации звука [eh], который редко встречается в коротких высказываниях, в исследовании фиксировалось слово bad. Не могли бы вы сказать, изображение было очень плохим (very bad) или не очень плохим (not so bad)?

Употребить слово bad в вопросе было необходимо для того, чтобы получить запрограммированный ответ. Влияние интервьюера на ответ респондента минимизировалось тем, что интервьюер делал сильное ударение на словах very и not so и погашал слово bad так, чтобы не распознавалось его собственное произношение изучаемого звука[245].

Такого рода эксперименты обычно непродолжительны и, конечно, привязаны к определенному месту. Существуют и другие возможности. Оценочные исследования «терапевтического» характера, которые проводятся, как правило, по месту жительства, могут порождать гораздо более масштабные манипуляции, чем те, которые упоминались до сих пор. Все это непосредственно связано с вопросом о границе фрейма[246].

Интересно сравнить экспериментальный обман с другим методом — скрытым включенным наблюдением[247]. В данном случае наблюдаемое поведение не является результатом экспериментирования и, как правило, не обесценивается обнаружением хитроумных приемов исследователя. Разрушается лишь отношение доверия между наблюдаемыми и наблюдателем, поскольку последний оказывается не тем, кем его считали ранее. В таких случаях ссылки на то, что наблюдатель старался ради науки, чаще всего не достигают цели, и на протяжении довольно продолжительного времени испытуемые могут сильно переживать из-за того, что с ними проделали. И это совершенно естественно.

Правомерность вовлечения людей в экспериментальный обман, особенно в таких больших масштабах, как это делается в колледжах, пока не особенно осуждается, хотя, наверное, оно могло бы вызвать и большее неодобрение[248]. Однако в последнее время в связи с назревшими вопросами медицинской этики внимание общественности привлекли моральные ограничения в этой области. Первая проблема связана с самим фактом обмана, а именно с правом экспериментатора скрывать от испытуемых факт проведения эксперимента или (когда об эксперименте сообщается) предмет экспериментального исследования. Другая проблема связана с разного рода риском и опасностями, которым подвергаются испытуемые без их ведома, а следовательно, и без их согласия. Если говорить о медицине, то наиболее этически уязвимыми являются исследования раковых заболеваний доктором Честером Саутхемом[249]; в психологии, вероятно, наиболее рискованны исследования подчинения авторитету Стэнли Милграма[250]. Обеспокоенность возникает, конечно же, в связи с указанием на аналогичные медицинские эксперименты в немецких концентрационных лагерях.

3. В качестве приложения к профессиональному обучению создается «учебный обман» (training hoax). С новичком обращаются так, будто он вовлечен в серьезную работу, и только позднее раскрывают ему секрет, что все его действия были надежно ограждены от того мира, который, как он думал, был ему открыт. (Отличным примером такого рода является инсценировка, в которой англичане, как утверждается, обучают агентов разведки ведению допросов с применением холода, голода и избиений[251].) Практикантов иногда обучают профессиональным навыкам на клиентах, которые ни о чем не догадываются. В некоторых случаях жертве обмана открывают действительное положение дел после завершения подготовки; например, когда будущие разведчики практикуются в краже документов в местных учреждениях, сведения о недостатках в работе служб безопасности потом становятся предметом разбирательства. Но так происходит не всегда. Студенты-медики, обучающиеся на третьем курсе, могут проходить стажировку в больнице, позволяя пациентам принимать себя за врачей. Вот что рекомендует пособие для следователей в качестве обучающей методики.

Следователь должен понимать, что ничто не может заменить опыт. Даже в свободное от работы время надо тренироваться и ходить за кем-нибудь по пятам, чтобы не утратить навыков наружного наблюдения. Во время езды на автомобиле нетрудно проверить, как долго можно не терять из виду незнакомую машину. Во время прогулки интересно узнать, как долго можно незаметно вести какого-нибудь прохожего. Если пешеход обнаружит, что за ним следят — не беда[252].

В описаниях персонажей дна британского общества можно почерпнуть сведения о профессионале, который при подготовке ограбления кассира средь бела дня на оживленной улице отрабатывал один из элементов операции, связывая случайных людей в различных местах города и кляпом затыкая им рот. Когда на «испытуемых» нападали, связывали их и оставляли лежать на улице, они ничего не понимали[253].

242

Чтобы избежать искажений, экспериментаторы часто помещают испытуемого в обстановку, которая кажется ему обычной и которая на самом деле тщательно спланирована под будущие действия испытуемых. Он думает, что проверяется меткость стрельбы, а на самом деле попадание мячика в «молоко» тайно запланировано — так замеряется реакция испытуемого в типичных ситуациях. Он думает, что общается с другим испытуемым, а тот на самом деле является экспериментатором, чье поведение задано инструкцией. Испытуемому внушается мысль, что он взаимодействует с таким же, как и он, испытуемым, помещенным в соседнюю комнату, но все реакции другого на действия подопытного заранее распланированы. В итоге испытуемый взаимодействует не с человеком, а с исследовательским проектом. Об этом см.: Ofshe R., Ofshe S.L. Choice behavior in coalition games // Behavioral Science. 1970. vol. XV. p. 337–349. Хотя экспериментаторы неоднократно высказывались о необходимости обеспечивать определенную неприкосновенность тела человека, они уделяли мало внимания неприкосновенности чувств и переживаний испытуемых; психические и моральные состояния людей еще в большей степени заслуживают осторожного отношения.

243

Эксперименты с нарушением общественного порядка очень похожи на розыгрыши, которые устраивал в своей телепередаче «Прямой эфир» Аллен Фунт; правда, он был обязан получать официальное согласие «жертвы».

244

ALS — American Language Survey. — Прим. ред.

245

Labov W. The social stratification of English in New York City. Washington, D.C.: Center for Applied Linguistics, 1966. p. 182–183.

246

Здесь социологов, равно как и психологов, считают злоумышленниками. См., например: Empy L.M., Rabow J. The provo experiment in delinquency rehabilitation // American Sociological Review. 1961. vol. XXVI. p. 679–695.

247

Пример см. в публикации К. Эриксона: Erikson К. Comment on disguised participant observation in sociology // Social Problems. 1967. vol. XIV. p. 357–366.

248

Следует подчеркнуть, что здесь обман — не совсем обман, поскольку фрейм экспериментального взаимодействия порождает не столько среду эксперимента над испытуемыми, сколько среду, в которой испытуемые активно стараются разгадать, чего именно от них хочет экспериментатор, от чего зависит успех всего предприятия, короче говоря, что от них требуется. См. например: Orne М.Т. On the social psychology of the psychological experiment: With particular reference to demand characteristics and their implications // American Psychologist. 1962. vol. XVII. p. 776–783; Rosenthal R. On the social psychology of the psychological experiment: The experimenter’s hypothesis as unintended determinant of experimental results // American Scientist. 1963. vol. LI. p. 268–283; Friedman N. The social nature of psychological research: The psychological experiments as a social interaction. New York: Basic Books, 1967.

249

Отчет см.: Lear J. Do we need new rules for experiments on people? // Saturday Review. 1966. February 5. p. 65–70. Особое беспокойство вызвало введение предположительно безвредных раковых клеток экспериментальной группе пожилых пациентов для изучения отторжения; при этом пациентам не сообщали о том, что им вводят. Солидное собрание документов по данной проблеме содержится в монографии: Katz J., et al. Experimentation with human beings. New York: Russell Sage Foundation, 1972.

250

См.: Milgram S. Behavioral study of obedience // Journal of Abnormal and Social Psychology. 1963. vol. LXV1I. № 4. p. 371–378; Milgram S. Some Conditions of Obedience and Disobedience to Authority // Human Relations. 1965. vol. XVIII. p. 57–76. В эксперименте Милграма испытуемый должен был по команде экспериментатора подавать сильные, как он думал, электрические разряды для стимуляции другого испытуемого, которого изображал экспериментатор. Таким образом изучался стресс, испытываемый при применении антигуманных методов исследования. [Русский перевод: Милграм С. Эксперимент в социальной психологии / Пер. с англ. Н. Вахтина и др. СПб.: Питер, 2000. — Прим. ред.]

251

Одно из описаний см. в книге: Wy