Короткая память

— Сидят родственники, — дежурная показала на Таню и ее друзей, — ждут Рудневу.

— Кого?

— Аллу Борисовну. Главного врача.

— Спасибо, — неуверенно проговорила Антипова.

И тут быстрым шагом в холл вошла Алла Борисовна.

Со страхом глядя на нее, Таня поднялась со стула.

Алла Борисовна молча обняла девушку, прижала к себе.

Таня все поняла.

Алла Борисовна не проронила ни слова. Тихо погладила девушку по голове.

— Я не хочу! — крикнула Таня.

— Девочка моя, — сказала Алла Борисовна, — мы сделали все, что возможно и невозможно... Но мы не боги. Мы только врачи...

Таня плакала.

— Он был мужественный человек, — сказала Алла Борисовна. — Ни единого стона, ни единой жалобы... Мы, врачи, готовы были заплакать, а он улыбался до последней минуты... Мужайся и ты, девочка…

Друзья вывели Таню из холла.

Алла Борисовна молча глядела им вслед.

Потом повернулась, чтобы идти к себе, и увидела Антипову.

— Вы ко мне?

— Простите, пожалуйста, — сказала Ирина Васильевна. — Я бы хотела... — однако продолжать ей было очень трудно.

— Слушаю вас?

— Вы меня простите, — все-таки решилась Ирина Васильевна. — Но я хочу спросить... Макарова сюда оставили сильно пьяным?

— Я вас не понимаю, — сказала Руднева.

— Чего же тут непонятного? — волнуясь, возразила Ирина Васильевна. — Была свадьба. Ну выпили, конечно... Нормальное дело... Только трезвый никогда бы не провалился в эту проклятую яму. Так ведь?

Руднева напряженно смотрела на нее.

— А вы, собственно, кто? — спросила Алла Борисовна.

— Я дочь диспетчера Антипова, — объяснила Ирина Васильевна. — Отца теперь привлекают к уголовной ответственности... Хотят все на него свалить.

Алла Борисовна молча смотрела на Ирину Васильевну.

— Вы же врач, — продолжала та, — должны понять... У моего отца гипертония. И полжелудка отрезано. Он провоевал всю войну... Должно же учитываться, что в яму провалился сильно пьяный человек? Это же меняет дело? Как вы считаете?

— Следствие получит все необходимые данные, — после паузы сухо ответила Руднева.

— Да, — кивнула Ирина Васильевна, — конечно. Большое спасибо.

Руднев шел по улице и искал нужный ему адрес. У таблички «Цветочная, 13» он остановился. Поднялся на крыльцо и позвонил.

Дверь открыл пожилой мужчина. За руку он держал мальчика лет трех.

— Евстигнеев Роман Павлович? — спросил Руднев.

— Да, это я.

— Здравствуйте. Я Руднев, главный инженер «Горэнерго».

Евстигнеев молча его разглядывал.

— Разрешите на две минуты ? — спросил Руднев.

Ни слова не говоря, Евстигнеев повернулся и пошел в дом. Руднев последовал за ним.

Расположились они в большой, тесно заставленной комнате.

Евстигнеев сел на диван, ребенка посадил себе на колени.

Руднев опустился рядом.

— Внучонка нянчите? — спросил он.

— Это мой сын, — ответил Евстигнеев.

— Извините, — сказал Руднев.

— Иди, Миша, поиграй, — Евстигнеев поставил мальчика на пол. — Слушаю вас?

— Роман Павлович, — сказал Руднев, — вам известно, конечно, о недавней аварии?

— Слышал.

— Знаете, что погиб человек?

Евстигнеев выжидательно смотрел на него.

— К сожалению, это не первая авария на теплотрассах города, — сказал Руднев. — Трубы здесь рвутся каждый год.

Евстигнеев молчал по-прежнему, и Руднев произнес:

— В чем же дело? Объясните, пожалуйста... Просчеты проектировщиков? Некачественное строительство? Нарушается режим эксплуатации?

— Кто вас послал ко мне? — спросил Евстигнеев.

— Никто, — сказал Руднев. — Просто я рассудил: вы долго работали здесь, должны знать причину этих аварий.

Лицо Евстигнеева оставалось непроницаемым.

— Постников в курсе? — спросил он.

— Чего?

— Ну что вы... именно так рассудили?

— Нет. Георгий Андреевич сейчас в отпуске.

Евстигнеев опять помолчал.

— Есть документация. Возьмите и посмотрите, — сказал он.

— В том-то и дело, что ни одного документа о прошлых авариях в архиве «Горэнерго» нет, — объяснил Руднев. — Будто корова языком слизала.

— Ну что ж, правильно, — согласился Евстигнеев.

— Что правильно? — Руднев старался сохранять терпение.

— Корова пришла и языком слизала.

Руднев усмехнулся.

— Роман Павлович, — сказал он, — я не могу понять. Это что, секрет? Государственная тайна?

— Никаких аварий не происходит, — ответил Евстигнеев.

— Как так?

— А вот так. Вы нашли хоть одно документальное подтверждение? Нет? Значит, ничего и не было.

Руднев с интересом разглядывал этого человека.

— Надолго сюда, в наш город? — неожиданно спросил Евстигнеев.

— Уезжать не собираюсь.

— И не думаете из «Горэнерго» уходить?

— Нет, не думаю.

— И с Постниковым нормальные отношения?

— Великолепные.

— Тогда позвольте дать совет. Вы не видели и не слышали, даже не знаете о моем существовании.

Руднев отрицательно покачал головой.

— Ничего подобного, Роман Павлович, — сказал он. — Я был у вас, и вы подробнейшим образом объяснили, отчего на теплотрассах каждый год рвутся трубы.

Евстигнеев печально смотрел на него.

— Товарищ Руднев, — спросил он, — а вы учли, что вам еще слишком далеко до пенсии?

— Учел, — сказал Руднев. — Итак?

— Причин несколько, — объяснил Евстигнеев. — Целая цепь... Но существует одна, в этой цепи последняя.

— Какая же?

— Пять лет назад металлургический завод построил водохранилище для своих производственных нужд. В результате резко поднялся уровень грунтовых вод, и теплотрассы оказались в переувлажненной почве... Дальше надо объяснять? — спросил Евстигнеев.

— Но ведь, строя водохранилище, городские власти понимали, что́ в результате произойдет? — сказал Руднев.

— Знали и понимали, — согласился Евстигнеев. — Однако не хотели ни знать, ни понимать. Потому что в городе у нас действует один закон: с директором Соколовым — не ссорятся. Если ему что-нибудь надо, значит — руки по швам.

Руднев помолчал.

— Допустим, переувлажнение... — сказал он. — Но существуют, стало быть, пороки и в самой конструкции теплотрасс. Если они надежны — переувлажнение не сыграло бы такой роли.

— Конечно, — согласился Евстигнеев. — Я же сказал: водохранилище — только последнее звено в длинной цепи причин...

Постников с женой Надеждой Евгеньевной обедали в санаторной столовой.

Построена она была недавно и в современном стиле: одна стена — сплошь стеклянная, напротив — большое панно: розовый пастушок среди голубых овечек играет на дудочке.

В зале было шумно, то здесь, то там слышался смех.

За столиком вместе с Постниковыми сидела молодая пара: парень в очках и его румяная подруга.

— ...Есть такая теория, — говорил парень, — супругам раз в году надо отдыхать врозь. Говорят, очень сохраняет семью.

— А вы давно женаты? — спросила Надежда Евгеньевна.

— Семь месяцев.

Надежда Евгеньевна засмеялась.

— Это, конечно, стаж... Я вам, голубчик, так скажу: если для того, чтобы сохранить семью, надо отдыхать врозь, то уж лучше, наверное, ее вообще не сохранять.

— А вы сколько лет женаты? — поинтересовалась молодая женщина.

— Тридцать один год, — ответила Надежда Евгеньевна. — И за все это время мне ни разу не удалось выгнать Георгия Андреевича одного в отпуск.

— И не удастся, — сказал Постников.

... — Отдыхающий Постников, Георгий Андреевич! — На пороге столовой стояла дежурная сестра. — К телефону!

Постников обернулся. Встал из-за стола. Пошел к выходу.

— Спасибо, Машенька, — поблагодарил он сестру.