Именинник

Медленно двигаться по коридорам давно забытой школы, той самой обители наших детских тайн и надежд, было так странно. У кабинета физики меня одолела незримая тоска, словно фантомно перед глазами промелькнули школьные годы.

Казалось, будто этих годов никогда не существовало, но стоило пройтись еще несколько раз по знакомым уголкам — как воспоминая заиграли перед лицом как изображение с проектора.

И я постучалась в деревянную дверь. Голоса детей стихли как никогда кстати, потому что очередной, сигнализирующий о начале следующего урока звонок, сделал свое дело. Руслан дернулся, но я сильнее сжала его руку.

— Все будет хорошо, милый, — ласково прошептала я, и потянула его руку ближе к себе.

Потянув за латунную ручку, я отворила дверь и переступив порог помещения всего на чуть-чуть, посмотрела прямо перед собой.

— Роман Алексеевич, — протянула вежливо. — Мы можем войти?

Светловолосый, слегка седеющий мужчина поднял голову, заинтересованно опустив очки на переносицу, а затем сложил руки перед собой над тетрадью.

— Здравствуйте, — осекшись, я поздоровалась. Мужчина кивнул.

Руслан будто спрятался за мной, не желая пересекать порог классного кабинета. Нам повезло, что у нашего учителя физики не было сейчас урока и мы могли без угрызений совести украсть несколько минут его жизни, чтобы поговорить по душам.

— Ой, я забыла представиться, — улыбчиво заявила. — Ларина Олеся, если помните.

Надежда Ивановна слезно просила Руслана не менять фамилию, и теперь, я тоже являлась Каминской по паспорту. Но привыкнуть к этому еще не успела.

— Конечно, помню, — и его взгляд смягчился. Мужчина встал, направляясь навстречу к нам с мужем. — Я помню всех своих учеников, — и он посмотрел на Руслана с непониманием. — А отличников – тем более.

Это — родной отец Руслана. Мне рассказала о нем мама в тот самый день, когда я узнала правду о рождении своего мужа. Руслана еще до Лондона забрали из этой школы и Роман Алексеевич никогда не вел ему физику, в отличие от нас с Машей. Возможно, это всего лишь совпадение, а возможно, Надежда Ивановна приложила руку к тому, чтобы лучший педагог по физике во всей школе обделил вниманием класс, в котором учился ее сын.

— А это — мой муж, — я приобняла парня, обернув руки вокруг его предплечья. — Руслан.

Парень протянул дрожащую руку учителю для рукопожатия. Он заметно сглотнул и слабо прикрыл глаза. И я бы солгала, если бы подумала о том, что представляю, что он чувствует. Нет, подобное мне совсем на знакомо.

У нас был уговор — упомянуть фамилию только в тот момент, когда мы перейдем к сути нашей беседы. Мы хотели пригласить учителя посидеть в ресторане и обсудить то, что беспокоило нас уже почти месяц. И от приближающейся минуты «X» у меня у самой засосало под ложечкой.

— Все прекрасно, Олеся, — ответил Роман Алексеевич на мой простой, ни к чему не обязующий, светский вопрос. — Уже тоже скоро десять лет будет, как я женился, — с грустью заявил он. — Лучше поздно, чем никогда.

Об этом я не знала. Знала только о том, что он всю жизнь любил лишь мать Руслана, но та, совершила ошибку, выбрав мужчину побогаче, чтобы никогда не нуждаться в деньгах.

Улыбка с моих уст исчезла буквально на секунду, но я сразу же очнулась, чтобы не вызвать излишних подозрений.

— Я так рада за вас, — буркнула сдавленно, ощущая периферийным зрением отразившееся на лице Руслана, смятение.

— Благодарю, — он искренне кивнул, поправляя очки.

Сейчас, я заметила их ощутимые, внешние сходства. Руслан был очень похож на свою мать, но еще в парне было нечто такое, что всегда его отличало от брата и сестры.

Я ответила на несколько вопросов учителя по поводу карьеры, но он внезапно обернулся к Руслану и задал ему вопрос:

— Молодой человек, — закашляв, проговорил он. Руслан, стоящий с опущенной головой, в миг очнулся. — Ваше лицо мне кажется знакомым, вы тоже учились у нас? Как ваша фамилия?

— Соколов, — проговорил Руслан и искренне улыбнулся.

Я едва не разинула рот от шока. Думала, он скажет, что на самом деле, он — Каминский и мы перейдем к сути разговора. Они познакомятся, иногда будут поддерживать связь и радоваться тому, что есть друг у друга.

— Нет, я даже не из Москвы, — ответил он на вопрос учителя. — Пришел с Олесей, чтобы познакомиться с ее любимыми учителями.

И огонек заинтересованности в глазах учителя мгновенно пропал.

— Мои дети, кстати, тоже учатся в нашей школе, — добавил Роман Алексеевич в самом конце беседы. — Мальчик в пятом, а девочка во втором классе, — заявил он и его глаза засияли.

Мне хотелось уйти отсюда, забрать Руслана, потому что я уже тысячу раз пожалела о том, что рассказала мужу о его родном отце. Лгать парню я больше не была в силах, но вынести эту беседу оказалось намного сложнее.

— Ладно, — тактично заявил Руслан. — Я был очень рад с вами познакомиться, Роман Алексеевич, — приложив руку к сердцу, сообщил он. — Нам уже пора. Берегите себя, — сказал Руслан искренне.

— Вы тоже себя берегите, — мужчина снова кивнул, поправив очки.

И улыбнувшись, Руслан напоследок пожал руку своему отцу и взяв меня под локоть, вышел из класса.

Не знаю, как мне удалось сдержать себя и не взреветь белугой, учитывая мой скачущий, гормональный фон. Черта с два, что взрослым людям уже не нужна моральная поддержка родителей. Иногда не хватает только ее, чтобы жить нормальной жизнью.

Мы сидели в нашей машине в абсолютной тишине минуты две, как раздался очередной звонок с урока. Солнце сегодня стояло в зените, легкий ветерок шевелил ветви деревьев и где-то вдалеке было слышно пение птиц.

— Почему ты ничего ему не сказал? — тихо спросила я.

Руслан выдохнул и улыбнувшись уголком губ, посмотрел в окно. Прямо туда, где стоял наш учитель физики. Мужчина опустился на корточки, очевидно, перед своей дочкой, помог ей снять портфель, сказав что-то и подхватив ее на спину, медленно двинулся по дорожке куда-то вдаль.

— Я понял что, — проговорил Руслан довольным голосом, и опустил ладони на руль. — Мне это больше не нужно.

— Ты… уверен? — подрагивающим голосом поинтересовалась я.

— Уверен, — Руслан потянул мою ладонь на себя, поцеловав тыльную сторону и подмигнул мне. — У него своя жизнь, — сказал парень, глядя на дорогу. — И мне в ней уже нет места.

Я вздрогнула мгновенно. Он повторил те же слова, но в этот раз не с обидой, а с чувством преисполненного долга. Совершенно спокойно, словно на самом деле закрыл эту главу своей жизни.

— И ему в моей, тоже, — сказал он ласково, снова поворачиваясь ко мне. — Сейчас я на своем месте, — вздёрнув подбородок, пробормотал мой муж. — Там, где должен быть.

— Верно, — улыбнувшись, я погладила его по щеке. Заглянула в самые красивые глаза в мире. — У нас с тобой своя, счастливая жизнь.

И мы проживем ее вдвоем с нашими любимыми, будущими детьми.

— Наша, — он посмотрел на мой уже совсем не плоский живот и опустил на него свою ладонь. — Вместе навсегда.

Руслан поцеловал меня в щеку, а затем вставил ключ зажигания и завел автомобиль. Мы собирались поехать в свою квартиру. В свой родной уголок, наполненным уютом, любимыми вещами и новыми, созданными нами, воспоминаниями.

— Навсегда, — прошептала я.

Руслан

— Мама, синие шары здесь совсем не смотрятся! — Олеся потянулась к верхушке елки, осторожно оборачивая вокруг ветвей золотистую гирлянду.

Этот новый год мы решили отпраздновать в Москве. На самом деле, мы уже почти четыре месяца жили в Санкт-Петербурге, и праздновать Новый год собирались тоже в новом, родном для нас, городе, если бы не уговоры наших мам. И четы Соколовских, которые пригласили нас к себе на празднование в свой особняк в Серебряном Бору.

В квартире тети Ларисы было очень тепло и уютно. Маша с детьми и мужем приехали совсем недавно, по дороге забрав с собой мою маму. Она больше не жила с отцом, хоть официального развода у них не состоялось.