Не сопротивляйся

Сопротивляться не выходит, и я отдаю Матвею первый протяжный стон. Его губы тут же трогает мимолетная самодовольная ухмылка. Плюс один к его власти надо мной.

Волны желания накатывают одна за другой, разбиваясь о мои плавные выдохи. Заставляют облизывать губы и все сильнее сжимать руками ткань сидения. И, кажется, в салоне становится невыносимо жарко. Я дышу так часто, что каждый раз захлебываюсь прерывистыми вдохами.

Пальцы Ветра двигаются все быстрее, а я невольно сползаю вниз, наталкиваясь на них. Делаю неимоверное усилие и распахиваю глаза, чтобы запомнить реакцию мужчины в этот момент. Картина доводит меня до предела: Ветер вцепился в руль так, что на предплечье выступили витиеватые сексуальные вены, он не отрывает взгляда от дороги, вжимая педаль газа в пол. Я сижу рядом с разведенными ногами под его настырными пытками и роняю хриплые стоны. Не знаю, как он еще терпит.

Запрокидываю голову назад, выгибаясь в пояснице, и взрываюсь на миллион осколков, до боли прикусив собственные пальцы. Это что-то совершенно новое и невообразимое.

Платье прилипло к животу и груди, влажные бедра совершенно не хочется сводить, а внизу живота все пульсирует.

Сквозь пелену экстаза чувствую, как машина сбрасывает скорость, и через несколько минут тормозит окончательно. Прихожу в себя лишь в тот момент, когда фокусируюсь на наглой самоуверенной физиономии Ветра. Очевидно, это маленькое истязание принесло ему удовольствие не меньше, чем мне.

— Ты так охренительно кончаешь, — голос Матвея охрип, будто это он стонал вместо меня.

— У тебя есть салфетки?

— Есть, но ты пойдешь так.

— Что?

Таких заявлений мне получать еще не приходилось.

— Ты слышала. Хочу, чтобы ты пошла так, и о твоем маленьком секрете буду знать только я.

Ветер не дает спорить и выходит из машины. О моем стыде и сожалении говорить уже поздно. Я так и сижу: мокрая, растрепанная, злая, но удовлетворенная.

Матвей открывает дверь с моей стороны, когда я заканчиваю приводить себя в порядок. Более менее.

— Идти-то сможешь? — дразнится он.

— Смогу, — фыркаю. — Ничего особенного.

Я вру, нагло вру.

После этой фразы над нами, кажется, сгущаются тучи. Эмоциональный шторм очень близко и Ветер грозит обрушиться на меня в любую секунду. Я задела его мужское эго и знаю, что он попытается отыграться. Но когда это произойдет, остается только догадываться.

Егора с Никой нигде не видно, хотя тойота стоит у ворот, измазанных разноцветными красками. Местность очень напоминает пейнтбольный клуб, в котором я всегда мечтала побывать. Окунуться в атмосферу игры и стратегии, продумывать планы и сумасшедшую тактику. Хотя на практике все гораздо банальнее.

Ветер по-собственнически берет меня за руку и тащит в сторону входа. Я молча перебираю ногами, стараясь не отставать. С замашками этого мужчины что-то поделать очень тяжело.

Мой несостоявшийся авантюрист радуется где-то глубоко внутри меня, потому что мы действительно прибыли в пейнтбольный клуб.

Нас встречает мужчина лет сорока пяти в армейской форме. Крепкий такой, загорелый, волосы совсем белые, выгоревшие на солнце.

— А вот и мой крестник, — улыбается незнакомец, распахивая руки для родственных объятий.

Мужчины обнимаются, похлопывая друг друга по спине. Выглядит довольно мило, ведь Ветер демонстрирует самые искренние чувства.

— Что за красавица с тобой?

— Это Злата, — мурлычет Матвей, словно мечтал меня кому-нибудь представить. — А это Антон.

— Здравствуйте, — я зачем-то протягиваю крестному Ветра руку.

Он с удовольствием отвечает на мой жест, широко и приветливо улыбаясь.

— Ну, пойдемте. Ваши уже переоделись.

Егор и Ника действительно уже нацепили специальную экипировку и держат в руках заряженные шариками маркеры.

— Мы вас заждались, — бросает с двусмысленным намеком Бертов, играя бровями.

— Поберегись, Егор, а то рискуешь быть убитым, — отвечаю на маленькую колкость коллеги.

— А вот это уже интереснее, — глаза Ветра загораются.

Мы с Матвеем облачаемся в такие же комбинезоны, как у ребят, и выходим на огромную территорию со множеством маленьких построек и импровизированных препятствий.
На мини-команды мы делимся справедливо, но предсказуемо. Я оказываюсь в паре с Ветром. Других вариантов, судя по всему, и не было.

— До трех меток на каждом? — нарочито злобно цедит Бертов.

— Как в старые добрые… — отзывается Матвей.

Мужчины понимают друг друга без лишних слов, а мы с Вероникой растерянно переглядываемся. Ветер первым выхватывает наши вопросы:
— Команда проигрывает, если у обоих игроков по три ранения.

— Или, если у одного из команды более трех, — добавляет Егор. — Погнали.

Мы берем фору в десять минут, чтобы разбрестись по парку, и двигаемся друг от друга в противоположную сторону. Я бреду за Ветром, сжимая в руках пневматический маркер.

— Это лес? — озираюсь по сторонам.

— Можно и так сказать, территория огорожена, но очень большая. Держись меня.

Через некоторое время мы оказываемся около непонятной конструкции, за которой Ветер устраивается прямо на земле.

— Падай, — он хлопает ладонью по своему бедру.

Я скептически выгибаю бровь и устраиваюсь рядом.

— И чего мы тут будем сидеть?

— Егор слишком нетерпелив, так что нападать будет он. Подождем.

Ветер не часто отвечает так спокойно, без подколок и хамства, поэтому эта его равномерность подкупает в один миг. Я снова украдкой бросаю на него взгляд, наблюдая, как он проверяет емкость для шариков. Бесспорно, Матвей красив, привлекателен и максимально мужественен. Это бесполезно отрицать.

— Давно ты у Катаева в любовницах ходишь?

Вот тебе и равномерность. Замечталась.

— Хочешь жене его разболтать? — огрызаюсь я. — Дерзай, мне это только на руку.

— Ты серьезно, детка? Думаешь, при таком раскладе он останется с тобой?

— Тебе-то что?

Ветер снова начинает злиться.

— Да просто интересно, когда эта дурь из твоей головы выветрится.

Где-то совсем близко слышится хруст веток. Пока я соображаю, откуда именно исходит звук, Матвей выныривает из нашего укрытия и производит серию выстрелов.

Я немного в шоке. Еще не успела ничего понять, а уже что-то произошло.

— Две метки на Веронике, — Ветер присаживается. — Играть-то будешь?

Такого скоротечного развития событий я совсем не ожидала, хотя Ника вообще, наверное, под впечатлением.

Следующие полтора часа идет бой не на жизнь, а насмерть. Мы дважды меняем маркеры, беря пятиминутные паузы. Действия очень активные, с перебежками и засадами. Количество, выпущенных шариков зашкаливает, все вокруг в краске, а мы постоянно смеемся, получая удовольствие от игры.

У Егора и Ники по два ранения, у меня — ни одного, а у Матвея все три. Но это потому, что он каждый раз закрывал меня собой, когда я начинала тупить и не успевала спрятаться в укрытие.

От проигрыша нас отделяет всего одна метка на костюме Ветра.
Я стараюсь быть максимально собранной, ведь мне не хочется подвести своего напарника, который уже трижды был «убит» по моей вине.

Вокруг тишина. Мы прислушиваемся к любому шороху, чтобы определить местоположение противника.

Откуда-то слева появляется Вероника, она серьезна как никогда, будто выполняет самое важное задание всей своей жизни. Подруга, ожидаемо, целится в Ветра и спускает курок.
Я, влекомая исключительно игровым настроением, бросаюсь к Матвею и прыгаю на него так, что сбиваю с ног, получая «красочный» выстрел в спину.

Он начинает ржать, по-другому не скажешь, и подминает меня под себя, пользуясь положением.

— Снова спасла меня.