Страница 4 из 11
2
Проснулся старший лейтенант Парамонов.
– Интересно было бы знать, кто мне уши металлоломом загрузил, пока я спал… – проворчал совсем не ворчливым голосом.
– Сколько тонн, Парамоша? Не взвешивал? – поинтересовался майор Паутов. Голос у Паутова густой и грубый, и не всегда понимаешь, шутит он или говорит серьезно, понимает шутку или наивно ловится на нее.
– Полностью загрузили… Весы теперь поставить некуда… – Парамонов демонстративно в свободном от наушника ухе поковырял и поморщился.
Отдельная мобильная группа спецназа ГРУ из рейда возвращалась не вертолетом, как бывает чаще, а на «БМП-2», которую по просьбе командира группы подполковника Разина выслали прямо на дорогу к условленному месту. Погода быть летной обещала только через неделю, а снимать группу следовало с гор, где вообще все полеты затруднены – облака вопреки обыкновению не только за вершины цеплялись, но и сползали, словно таяли, на склоны, образуя густой туман и создавая для полетов нулевую видимость. Потому и пришлось попросить БМП. В рейде всем полноценно выспаться было не дано, поскольку во время темпового длительного марша спать никто не умеет, и потому сейчас офицеры тихонько подремывали, если такое состояние можно назвать подремыванием – не только уснуть, но и задремать в таких условиях было трудно. Боевая машина пехоты дребезжала каждым соединением, словно обещала рассыпаться. Узкие и быстрые гусеницы лязгали и лязгали беспрестанно, визжали и визжали бесконечно. Двигатель басовито урчал, как голодная собака над нежданно подвалившей ей костью. Не случайно старшему лейтенанту Парамонову приснилось, что ему уши металлоломом загрузили…
Между тем согласно инструкции в дороге, преодолеваемой без осуществления прикрытия передвижения, все армейские транспортные средства обязаны двигаться со скоростью не ниже семидесяти километров в час, чтобы снизить риск попадания из гранатомета. И механик-водитель старший прапорщик Радимов, любитель, видимо, больших скоростей, изо всех сил старался инструкции придерживаться. Ему именно эта инструкция по вкусу пришлась. Только понимал он ее по-своему. Не ниже семидесяти – это вовсе не значит, что ровно семьдесят один. Восемьдесят километров в час – это тоже не ниже семидесяти. Была бы машина поновее и дорога поровнее, он бы при спуске и за девяносто разогнался. А что касается дребезжания боевой машины, то можно пассажирам и потерпеть. На то они и спецназовцы, чтобы уметь терпеть. Говорят, это главное их умение, которое и делает спецназ спецназом. Терпят усталость, терпят боль, терпят бессонницу… А остальное прилагается… Остальному обучиться можно. А терпение человеку дается от бога…
Вообще-то, согласно тактико-техническим данным, обычная «БМП-2» разгоняется только до скорости в шестьдесят пять километров в час. Так ее стандартная инструкция говорит. Может больше выжать, но это считается опасным. Но если есть приказ, решил старший прапорщик, приказ выполнять следует, потому что любая БМП тоже является транспортным средством. И попробуйте доказать, что это не так…
Впрочем, спецназовцы почему-то не возражали против оперативной скорости. Только сержант-контрактник Скобочкин, наводчик-оператор, второй член экипажа, беспокойно елозил в своем жестковатом кресле. Похоже, парню не нравилась такая скорость на горных дорогах или он вообще предпочитал неторопливое передвижение.
– Где мы сейчас? – спросил подполковник Разин, как и полагается, занимающий самое удобное место – командирское – в башне БМП, по другую сторону от наводчика-оператора.
– Подъезжаем к Железнодорожному поселку, товарищ подполковник…
Подполковник раскрыл планшетку со слабой светодиодной подсветкой карты. Посмотрел. На часы глянул. Прикинул в уме скорость и расстояние.
– При такой гонке через четыре часа, пожалуй, и на месте будем… Что скажешь, таксист, будем на месте? Через четыре часа… – Разин говорил сурово и, похоже, не спрашивал, а требовал.
– Как прикажете, товарищ подполковник. – Старший прапорщик Радимов, кажется, и таксистом назвался с удовольствием, лишь бы ему не мешали ехать предельно быстро, хотя, в отличие от таксиста, быстрая езда не увеличивала его должностной оклад, а сдельный заработок в армии пока не ввели. Да и интонацию подполковника он понял правильно – подполковник явно спешил быстрее добраться до базы.
Спецназовцы выделили старшему прапорщику свое средство связи – коротковолновую радиостанцию ограниченного радиуса действия «Подснежник», состоящую только из маленькой коробочки, помещающейся в карман, наушника, легко прячущегося в ухе, и микрофона на гибком «пальце». Отключив внутреннюю связь БМП, старший прапорщик Радимов радовался, что никто не слышит вздохов наводчика-оператора Скобочкина. А то еще, эти вздохи слыша, спецназовцы подумают, что при такой скорости рискуют не только за четыре часа, а и вообще до места не доехать… Однако старшего прапорщика Радимова радовала откровенная торопливость командира группы. Подполковник, похоже, не пожелает ехать медленнее. А сам Радимов ни в своем мастерстве вождения, ни в способностях боевой машины пехоты не сомневался. Он принадлежал к числу тех счастливых людей, которые сомневаться не любят…
– Товарищ подполковник!..
И сразу за обращением – визг гусениц… Тормозить БМП умеет, но тормозить на такой скорости при большой общей массе машины трудно и, кроме того, рискованно для здоровья пассажиров, не привязанных ремнями безопасности. Тем более что, в дополнение ко всему, справа, всего-то в двух метрах, обрыв высотой метров в тридцать. И потому старший прапорщик Радимов только притормаживал короткими импульсами, не решаясь остановить машину на полном ходу. Впрочем, полной остановки от него никто и не требовал.
– Вижу… Тревога! Всем – к бою! Таксист… Не останавливаться… Наводчик, готовьсь… – Голос у подполковника был вполне деловой, и никаких резких ноток. Он хорошо понимал, что отдает команду не в окопе, а через средства связи. Только вот наводчик-оператор «Подснежника» не имеет. Ему одному приходится говорить громче, чем другим.
Наводчик-оператор Скобочкин припал к прицельной буссоли. Сразу заработали электродвигатели, наводя автоматическую тридцатимиллиметровую пушку.
Подполковник Разин высунулся из верхнего люка с биноклем в руках. Стал рассматривать, что там впереди происходит. Прямой участок дороги выдался на дистанции около километра. И как раз на небольшой высоте. Большая высота облаками прикрыта и плохо просматривается. Здесь же видимость полная. Там, на самом окончании прямой дороги, на повороте перед въездом в поселок Железнодорожный, шел какой-то странный на первый взгляд бой. Около десятка боевиков, может быть, чуть больше, потому что видно было не всех, оставив в стороне под скалой старенький грузовик, неторопливыми перебежками передвигались вокруг блокпоста, который огрызался только редкими короткими очередями. Блокпост был уже полностью окружен с трех сторон, а с четвертой прикрывался крутым обрывом, и боевики правильно определили «мертвую зону» с каждой из сторон, то есть секторы, где обстрел из бойниц им не опасен, и там даже не пригибались, в свою очередь, чуть не играя, словно бы с насмешкой, стреляя по бойницам. А один из боевиков вообще просто, как на прогулке, и так же неторопливо шел к металлической двери блокпоста с гранатометом в руках. Подошел и ногой в дверь постучал. Кажется, и сказал что-то…
– Достанешь? Наводчик… – спросил подполковник, возвращаясь головой в башню, впрочем, хорошо зная, что автоматическая пушка «БМП-2» эффективно стреляет с расстояния более полутора километров. Даже по бронетехнике, не говоря уже о живой силе.
– Без проблем… – Контрактник, похоже, свое дело знал хорошо и в себе был уверен.
– Боекомплект есть?
– Полный… Пятьсот зарядов… И бронебойные, и осколочные… Сначала бронебойные идут… Для разминки…
Разговор не мешал сержанту осуществлять прицеливание. Пушка, попискивая стабилизатором, заговорила на полном ходу, сразу превратив в груду горящего металлолома двигатель грузовика боевиков. Это остановило ленивую атаку на блокпост. Не ожидающие удара со стороны, бандиты, похоже, слегка растерялись. Но ненадолго… Стволы в противоположную сторону развернулись. И гранатометчик вперед выдвинулся, подыскивая позицию. Теперь уже решительно и серьезно. Но с его оружием стрелять можно было только с близкой дистанции. До этого еще было время показать свое искусство наводчику-оператору Скобочкину. А не слишком тяжелые снаряды пушки «БМП-2» несли в себе все же множество осколков, и уже после первых выстрелов ряды боевиков поредели чуть не вдвое. Упал, выронив оружие, и гранатометчик.