Вынужденная посадка

С певучим ощущением сбывшейся мечты читалось мне о Звёздных экспедициях. За пределы Солнечной системы начали летать сразу, как только было открыто подпространство. В популярных изданиях его называли четвёртым измерением, но на самом деле это было нечто иное. К великому открытию почти одновременно пришли российский физик Арон Кацман и американские учёные Хироси Тодзимура и Алексей Возницын. Практическое применение разработали в России уже через год. А ещё через два года межзвёздный корабль, названный, как и должен был, «Юрий Гагарин», стартовал к Альфе Центавра. Ещё ни разу не ходили к Нептуну и Плутону, а звездолёт улетел и триумфально вернулся. Позже бывало всякое, но эта, первая экспедиция не потеряла ни одного человека. Возле Альфы оказались две обитаемые планеты – хотя и без разумной жизни – и пять необитаемых. Кроме научных данных, астронавты привезли полный корабль образцов растительного, животного и минерального мира. К некоторому моему разочарованию, по внешнему виду растения и животные Центавра не так уж сильно отличались от земных. Но внутреннее строение… Известно же, что скелет всех земных позвоночных, от воробья до человека, имеет одну и ту же конструкцию.

Скелет инозвёздных существ, как и система внутренних органов, был создан по другому плану. У растений имелись свои отличия…

Казалось, что смотрю фильм, снятый сумасшедшими фантастами. Маленькие отличия в составе атмосферы – и от этого невероятные, пронзительно-зелёные, сиреневые, серебристые восходы и закаты. Штормы, поющие и грохочущие инфразвуком. Просвеченные низким «солнцем» грозовые ливни. Сквозь сплошные молнии летят рои странных птиц, неясно – живых или мёртвых… Даже на экране компьютера все вызывало изумление, восхищение, моментами переходящее в непонятный ужас. Что же тогда чувствовали сами астронавты, собственными глазами видевшие всё это, собственной шкурой прикоснувшиеся к этой неведомой и яростной жизни?

Я стал набирать фамилии родных, друзей, знакомых, бывших подчиненных и начальников… Кое о ком удалось узнать.

Президент Карцев в правительстве своего преемника работал министром иностранных дел. Оставил мемуары «Восхождение из пропасти».

Марчен прожил восемьдесят четыре года, умер в своём рабочем кабинете. Был советником у Арсентьева. Его младший сын Артём стал космонавтом, далее занимал руководящие посты в Звёздном городке; дочь Марина была министром в правительстве Арсентьева. Там же работали Володя Туманов, Лёша Варенцов и другие технологи. Институтский друг Володя Шумейко завершил карьеру свердловским губернатором.

Нашёл я и бывшего соседа.

«Зубов Павел Аркадьевич (19.. – 20..). Вице-адмирал в отставке. Известный писатель-маринист. Автор романа «Андреевский флаг», нескольких повестей и рассказов. Лауреат премий…».

Я вроде бы никогда особенно не увлекался морской литературой. Ну, там, Александр Грин – так он, собственно, не маринист. Ну, «Морской волк» Джека Лондона. «Морской волчонок» Майн Рида. «Под парусами через два океана» Бориса Шанько. Что еще? Жюль Верн, «Дети капитана Гранта». Соболев, «Морская душа». И ещё «Океанский патруль» раннего Пикуля. Виктор Конецкий, Виктор Травинский, Стефан Цвейг, Тур Хейердал. Константин Бадигин. Нет, вообще-то набирается! Что ж, теперь Павла Зубова почитаем…

И Ольховского. После моего ухода Григорий Захарович написал дилогию «Рыцари надежды». Часть первая: «Рыцари генерала Неверова». Вторая – «Рыцари полковника Артемьева».

Не забыть и карцевское «Восхождение из пропасти»…

И наконец, я набрал свою фамилию с инициалами. Не может быть, чтобы не было отдельной статьи.

«Нестеров, Ярослав Матвеевич (1946 – 20..). Герой России (посмертно, 20..). Генерал-лейтенант милиции. Первый начальник Технологической службы МВД РФ (апрель 20.. – сентябрь 20..). Внёс решающий вклад в ликвидацию уголовной преступности в стране. Выдвинул идею социальной технологии, впоследствии блестяще развитую и осуществлённую правительством В. М. Арсентьева (см.). Убит участниками антипрезидентского заговора».

Я не стал щёлкать кнопку «Подробнее». Вздохнул: сам всё знаю… Интересно только, кого похоронили вместо меня? Или устроили кенотаф? Ладно, несущественно.

Посидел ещё немного… и пальцы будто сами пошли по клавиатуре: «Красовская Инна Ярославовна».

Компьютер искал минуты две. И ответил:

«Нет данных».

Я медленно встал и побрёл к прозрачной стене. На западе в полнеба пламенел июньский закат, украшенный двумя-тремя облачками. На огненно-багровом фоне четко рисовались силуэты кустов и деревьев. Возле одной из крон блестела вечерняя звезда.

Ярослав Нестеров: межвременье

Первый год новой жизни помнится едва ли не каждым днём…

Раздался мелодичный звон. Я не сразу понял: это гости. Кто-то пришёл и стоит перед аркой… Шагнул к настенной панели ответа – такие панельки стояли во всех помещениях. Нажал зелёную кнопку и повернулся к прозрачной стене.

По дорожке шёл сосед Артур. Он возник на пороге, улыбкой растягивая усы.

– Здравствуйте, Ярослав. Можно к вам?

– Да, конечно. Здравствуйте. Вас долго не было.

– Работа…

Мы пошли в комнату.

– Сейчас из Звёздного, – объяснил сосед. – В Москве не выходил. Шёл с Магнитки, решил к вам зайти.

– Правильно решили. Ужинать будете?

– Не откажусь. Любопытно, какой вы кулинар.

– Кулинар не я. Кухонный автомат.

– Знаю, – рассмеялся Артур. – Шучу. Знаком мне ваш автомат. Несколько другой, чем у меня. Прежний-то жилец – мой добрый приятель.

– А сейчас он где?

– Переехал с семьёй в Самару. Там им больше нравится.

– Ну, как же! Волга. И потеплее, чем здесь.

Мы поели. Я собрал пустую посуду, отнёс в проглот.

– Спасибо! – сказал гость. – Хорошо готовишь, Ярослав.

– Знай наших, – отозвался я, садясь в кресло. – Ты работаешь в Звёздном?

– Отчасти. Там тренируюсь, там всё начальство, врачи. А сама работа – там, там! – и он покрутил поднятой рукой.

– Так ты космонавт?

– Да. Пилот космических и аэрокосмических аппаратов.

– Летаешь далеко?

– В основном, во внешнюю сторону. Юпитер, Сатурн… В прошлом году ходил вторым в экспедицию на Эриду.

– Это за Плутоном?

– Да. Мрачный мирок, но интересный. Газовые озера. Камни изумительные. Небо чёрное. Атмосферы почти нет, солнца почти нет – точечка. Но эффекты бывают – глаз не оторвёшь… А ты, Ярослав, где трудишься?

– Пока нигде… Я человек ниоткуда. Или – человек из саркофага.

– Уточни, – попросил Артур.

Я рассказал о себе.

Артур посидел молча. Потом рассмеялся:

– Вот уж не ждал такого уникального соседа. Какой у тебя год рождения?

– Тысяча девятьсот сорок шестой.

– Так и в карточке?

– Нет, там виртуальный. Две тысячи восемьдесят третий.

– Да, это больше соответствует виду. Двадцать пять тебе, значит.

– А разве Саша про меня не говорил? Вы же, вроде, знакомы.

– Нет, не говорил.

– Помню, он сказал про меня профессору Новицкому: присоседим его к Лемарку.

– Лемарк – это я. Моя фамилия.

– А про твою работу умолчал. Для чего, интересно?

– Да ни для чего! – засмеялся Артур. – У Сашки задних мыслей не бывает. Так, академическая рассеянность.

– Вы с ним как знакомы?

– По работе. Он же наш! У нас начинал, в Звёздном. Потом ушёл к Новицкому.

– Оттого, что погиб отец?

– Нет. Отец погиб за семь лет до того. Иван Корнилов, мой, кстати, первый командир.

Артур помолчал. За окном ветер бесшумно раскачивал деревья.

– Так… Они тебя воскресили и выпустили в жизнь. И нравится тебе здесь?

– Пока что нравится… Там видно будет.

– Деньгами хоть снабдили?

– Снабдили.

– Достаточно? Не в обрез?

– Не знаю. Вроде достаточно.

– Ну-ка, покажи.

Я, не без некоторого внутреннего сопротивления, открыл шкафчик. Артур глянул, кивнул: