Страница 2 из 21
Много дед пожил на свете. Видел всякое, поэтому понимал, что бывают в жизни обстоятельства, когда лучше держаться подальше от полиции. Он решил морально поддержать понравившуюся даму. Они разговорились, и Мария Владимировна в беседе рассказывала деду про свою жизнь. Больше рассказывала про свою любимую собаку.
– Матрену мне подарил сын. И она у меня такая умница. Всё понимает, только ответить не может.
– М-да, собаки лучше людей, – философски изрек дед.
Из рассказа выходило, что мелкого дрожащего щенка сын принес убитой горем матери. Отец помер год назад. И мать просто угасала на глазах от тоски по мужу. А тут сын ехал домой из деревни, где был в гостях, и чуть не задавил цуцика. Щенок сидел на дороге и попискивал от холода.
Откуда он там появился? Сын его сначала вообще за суслика принял. Смотрит, а это не суслик. Вроде бы брошенный щенок. Никого рядом не было. Домов тоже на несколько километров нет. Помрет несчастная псина от холода и голода, если никто не подберет. Трасса пустая: здесь вообще редко кто ездит. Щенок точно бы не выжил. Вот сын и подобрал бедолагу: пожалел щенка, отвез к матери, чтобы той не было одиноко и было о ком заботиться.
Собаку назвали Матреной. Так звали закадычную подругу матери, с которой та поссорилась много лет назад из-за какого-то пустяка. С тех пор подруги не общались. Как отрезало…
Собака у нее действительно была воспитанная. Умнейшее существо. Мария Владимировна рассказывала про себя откровенно, без утайки. И про то, что не любила она своих шумных соседей. Особенно шпану дворовую, которая постоянно бегала туда-сюда мимо ее дверей.
– Нет, чтобы чинно пройти мимо. Они несутся, не разбирая дороги, частенько врезаясь в дверь с разбега. Косоглазые они, что ли? – жаловалась она собеседнику.
– Дети нынче такие дурные! – возмутился дед.
Жила Мария на первом этаже. И поэтому ей было слышно все: хлопанье уличной дверью, переговоры соседей по домофону. А также противных сплетниц, которые сидели на скамейке целыми днями и собирали сплетни от нечего делать. Они обсуждали и осуждали всех и вся. И ее тоже. Поэтому она и не любила всех своих соседей. Поговорить по душам ей было не с кем. А тут такое везение. Интересный собеседник нарисовался…
Дед решил сказать соседке сверху, что они пойдут посидеть на скамейке рядом. На тот случай, если вдруг понадобятся полиции. Показал рукой, где именно. Мария уже ушла и села на лавочку. Рассчитывая, что попозже придет ее собеседник, и они продолжат общение. Соседка взяла его телефон и сделала несколько снимков. Отказать ей он не отважился. Побоялся. Но любопытство не давало покоя…
– Это еще зачем?
– Надо, – ответила она просто.
– Кому надо? Полицейские снимают на свою специальную аппаратуру.
– Мне надо. Жалко тебе, что ли? Я не прошу тебя хранить. Просто мне потом перекинешь и все, – перешла она с ним на «ты».
– Как перекину?
– Ты не умеешь? – спросила она, презрительно ухмыльнувшись.
– Почему? Умею. Просто на свой бы сняла и все.
– Тогда ты присмотри за местом преступления, чтобы не затоптали. А я домой сбегаю за своим телефоном.
Она умчалась домой за телефоном. Быстро вернулась назад и стала все снимать. Хороший у нее аппарат. И управляется она с ним со знанием дела. Крутая. Не то, что он, деревенщина: научиться пользоваться не смог до сих пор. Позорище…
Отсняв все, что хотела, она кивнула ему головой, давая понять, что он больше ей не нужен. Дед пошел к своей новой знакомой, а соседка осталась на месте преступления. Стояла и рассматривала голову. А посмотреть было на что. Девка-то красавицей была…
Полиция прибыла через двадцать минут. Главный начальник раздавал всем указания. Соседку этот майор, «следователь следственного комитета» как он представился, стал опрашивать в первую очередь. Никодимовна в этих званиях и наименованиях совсем не разбиралась. Для нее мент, он и есть мент. Но именно она нашла голову. Значит, с нее и спрос.
– Имя, фамилия, отчество.
– Чье?
– Ваше. Свое я знаю.
– Щукарь Елена Никодимовна.
Полицейский стал записывать. Допустил ошибку.
– Ни-ко-ди-мов-на, – по слогам поправила она его.
И вытащила из кармана свой паспорт, который захватила, когда бегала за телефоном. Знала, что ее будут допрашивать, и паспорт следователю понадобится. Предусмотрительная…
– Спасибо, – поблагодарил он и исправил ошибку.
– Да нема за шо, – ответила она ему почему-то по-украински. Сама от себя не ожидала.
– Украинка?
– Нет.
– А зачем притворяетесь?
– От волнения. Проснулись корни предков, – попыталась она пошутить.
Шутка не была встречена восторгом и аплодисментами.
– Прошу отвечать по существу.
– Хорошо.
– Как вы обнаружили труп?
– Голову от трупа.
– Что?
– Там только голова. Остальные части тела отсутствуют.
– Ну да, только голова. Итак, как вы обнаружили голову?
– Глазами увидела.
– Это понятно. Зачем вы в кусты пошли?
– Посмотреть.
– Что посмотреть?
– Что там.
– Как вы узнали, что там что-то есть.
– Собака завыла.
– Какая собака?
– Соседская.
– Почему завыла?
– Это вы у нее спросите.
– Вы пошутить решили? Вы что, думаете, что мне больше делать нечего, как ваши шуточки слушать?
– Я не шучу. Я выглянула в окно, а там сидит Матрена и воет.
– Где эта Матрена живет?
– На первом этаже. Но дело в том, что…
– Так. Значит, и ее опросить еще надо будет, – перебил ее следователь.
– Навряд ли у вас получится.
– Почему?
– Она вам ничего не скажет.
– Мне скажет.
– Нет.
– Еще как скажет!
– А вот и нет! – настаивает на своем вредная бабка.
– А вот и скажет, еще как скажет!
– Она ничего вам не скажет, поскольку Матрена – это собака.
– Так чего вы мне голову морочите?
– Я вам? Да не приведи Господь. Вы сами до конца не дослушали и стали со мной спорить.
– Хорошо. Рассказывайте все по порядку. А я потом задам уточняющие вопросы.
На том они и порешили. Елена Никодимовна все обстоятельно рассказала. Показала, где сидят другие свидетели. Ее отпустили домой, и она ушла с чувством выполненного долга. Следователь допросил сначала Марию Владимировну, а потом деда, с телефона которого был сделан звонок в полицию. Эксперт заснял место преступления. Забрал голову на экспертизу. И полиция уехала. А пожилые Ромео с Джульеттой пошли по домам, договорившись вечером встретиться на прогулке…
Охотник не любил такую погоду. Ненавистное рыжее солнце слепило глаза. Ярко светило. Слишком ярко. Он не успел уйти домой до рассвета. Пока убрал за собой. Пока сам отмылся. Задержался: не рассчитывал так долго возиться с ней. Седьмая. Знаковое число. Новая веха в его жизни началась. Новый уровень Большой Игры. Проклятая весна. Как хорошо было зимой. Темнело рано, и солнце вставало поздно. Придется мучиться. Но ничего, скоро он дойдет до своего убежища. Внутри зарождалась злость. Клокотала, пытаясь вырваться наружу. Но он пока сдерживал себя. Главное дойти до дома…
Не его это время. Его время – ночь. Тихая и темная. Когда нет на улицах ни людей, ни животных, ни ментов. Только в это время он чувствовал себя человеком. Ему было комфортно. Одиноко, но комфортно. Никто не мешал ему жить и дышать полной грудью…
Раньше он вообще не любил людей. Всех. Сейчас он к ним вроде нормально относится. И раньше, и сейчас он знал, что обыватели стоят ниже его на ступени эволюции. Он был обречен на одиночество по праву рождения в связи со своей исключительностью… Охотник всегда знал, что у него своя великая цель в жизни. Своя миссия. И он должен выполнить возложенную на него задачу…
Люди, глупые создания, спешили куда-то. Улыбались и радовались непонятно чему. Любого из них он мог бы огорчить до невозможности, но не для этого он вышел из дома. Надо было все-таки дождаться темноты.