Страница 12 из 13
Родственники матери (Фомичёвы и Савенковы), а также отца (Колтыревы и Ефимовы) довольно колоритные. Чего только стоит бабушка Мария Алексеевна (Колтырева), которая воспитывалась в семье графа Шувалова и окончила институт благородных девиц. Или дед Сергей Кузьмич (Фомичёв), друживший с будущим генералом Михаилом Ефремовым.
Про Савенковых (семья бабушки Марии Васильевны) я знаю, что её отец был краснодеревщиком, работал сначала в Серпухове, затем в Москве. С его помощью семья и перебралась в Москву. А двое братьев бабушки тоже довольно колоритные. Один работал до войны поваром в Крыму, в ресторане «Ласточкино гнездо». Был очень вспыльчивым, что неудивительно. Обожал же мой дед Сергей Кузьмич кулачные бои. Во время праздников у него даже одежду отбирали, чтоб в драку не лез, так он в одних подштанниках сбегал. Как-то дядя влюбился в девушку, а за ней ухаживал офицер… Так дядя вызвал его на дуэль и дрался на пистолетах. Оба были арестованы. Дядю осудили. Началась война, он попал в штрафбат и погиб.
А другой бабушкин брат, по-видимому, работал в цирке, в цирковом зверинце. Очень любил лошадей, и если был в загуле или ссорился с женой, то приходил в конюшню и ложился спать рядом с лошадьми. И знаете, лошади его оберегали и даже ложились рядом, если в конюшне было холодно.
У слона случился запор. Слон – очень нахальное и злопамятное существо. Посмотрите фильм «Укротительница тигров». Фильм начинается с того, что бухгалтер несёт квартальный отчёт директору цирка. Идёт через слоновник. Останавливается там поговорить с уборщицей, а слон нахальным образом вытаскивает отчёт у бухгалтера и на его глазах его съедает.
Ну так вот. У слона случился запор. Мучается бедолага. Ну просто страдает. Предложили поставить клизму. Как вы сами понимаете, подходящей кружки Эсмарха, или груши, не нашлось. Принесли насос и ведро. Может быть, и не одно. Клизму поручили делать моему дяде и ещё одному работнику цирка.
Как уговорили слона и как он подпустил к себе да ещё и позволил вставить трубку в задницу, я не знаю.
Талантливые были люди. Насос был пожарный, такой – с двуручной качалкой. Возможно, была и пожарная бочка, а не вёдра.
Кстати! И брандспойт очень удобно в задницу вставлять…
Стали качать. Слон напрягся. Лекари решили подождать. Вынули трубку…
И, наконец, свершилось! Вот только лекари, и дядя в том числе, не успели увернуться. Всё, что вылетело из слона, попало на них, окрасив в приятный цвет детского поноса.
А из слона продолжало извергаться. Наконец, вылетело то, что стало причиной запора, – части корзины, в которой приносили слону фрукты.
Сожрал вместе с фруктами, наверное, очень вкусные были…
Картошка в мундире
Начнём с довоенного времени. Шура (моя мама, Александра Сергеевна, девичья фамилия Фомичёва) была младшая в семье. Мария была средняя, старшим был Виктор. Младшие, по своей Наташке знаю, самые озорные и всюду лезут. Главным образом из-за того, что их опекают старшие. Вот и Шура попадала во всякие истории: то ей во время игры в лапту нос расквасили, да так, что пришлось к врачу везти – кровь останавливать; то приходилось её от быка спасать…
Виктор купил велосипед. Шура, естественно, его угнала. Знаете, как младшие ездят на больших велосипедах? Они не садятся на сиденье, а продевают правую ногу через раму. Так, скособочась, и едут. Управлять только неудобно. Село Юрятино состояло из двух улиц, расположенных буквой «Г». Обе улицы выходили к мосту через р. Протву, а посередине улицы, где был дом Фомичёвых, находился пожарный пруд. Вот Шура в него и въехала. Остановиться не могла, не умела, да и Виктор бежал за своим сокровищем, ругался и размахивал пучком крапивы. Шуру из пруда выловили, повели сушиться, а велосипед вытащили багром.
Семья переехала в Москву, Мария и Виктор обзавелись семьями, а Шура осталась у родителей, Марии Васильевны и Сергея Кузьмича. Так что хозяйством занималась её мама, а Шура училась сначала в школе, а потом в училище на чертёжника.
После начала ВОВ стала переучиваться на медика и одновременно работать в госпитале им. Бурденко. Готовить только так и не научилась, всё за маминой опекой жила…
Закрепили за мамой уже немолодого раненого солдата. Он уже был не «тяжёлый», но ходить ещё не мог. Подзывает он к себе маму:
– Дочка, вот тебе три картошины, ты на кухню сходи и отвари их в мундире.
Мама картошины взяла, спустилась на кухню и стоит: не знает, что делать. Повариха увидела и подошла к ней:
– Тебе чего?
Мама:
– Вот, раненый три картошины дал, сказал, чтоб в мундире отварила. А я не знаю как. Мне что – рукав от шинели оторвать и в нём варить?
Кухня смеялась не менее часа.
Поварихи потом объяснили – нужно просто не чистить картошку, а так, в кожуре, и варить. И это лишнее доказательство того, что сестрички совсем девчонки были, а дома готовили мамы.
Моряк Мишка
Маме Шуре очень нравилось ассистировать на операции. Особенно готовить хирургические инструменты. Разбирать, стерилизовать, подавать их по команде хирурга. Эта любовь к инструментам появилась ещё на заводе, когда она работала чертёжницей. Очень нравилось вычерчивать различные детальки. И уже после войны эта страсть продолжилась. Работала в стоматологии, тоже инструменты готовила.
Но это отступление. Операции были разные. Сложные и не очень. Перед операцией раненому делали наркоз, по-видимому хлороформом. Сначала небольшую дозу. А потом основную – «рауш», кажется, назывался.
Реакция на начальную дозу была у всех разная. Некоторые лезли драться. Таким сразу давали основную дозу. Был один случай, когда раненый после первой дозы наркоза стал объясняться хирургу в любви. Хирург сказал: «Пусть спит».
А в этот раз привезли крепкого солдатика, операция была сложная, но он был в сознании. Что-то извлекали, осколок или ещё что. Дали начальную дозу наркоза, и больной запел:
Хирург говорит:
– Пусть допоёт…
Так до конца песню про моряка Мишку и дослушали.
Со мной, видимо, под впечатлением от рассказа мамы, такой же случай был. Мне аппендицит резали, а его прозевали, и он был гангренозный. Так я тоже пел. Как потом сестра сказала, пел, но очень тихо и не про моряка Мишку, а «Бригантину».
Были и менее романтические случаи. Делали операцию по ампутации конечности, ноги. Шура готовила инструменты, в том числе и пилу: кость перепиливать. Её подружка должна была держать ногу.
Операция идёт своим чередом. Подружка ногу держит. От кости отделяют мышцы, кость перепиливают, и нога остаётся в руках сестрички…
А та валится вместе с ногой в обморок.
Один беременный пришёл, или Рентгенологи шутят
Профессиональная речь очень часто для постороннего смешна. Например, у нас, инженеров, разъём – папа-мама, передняя и задняя бабка, червячная передача…
А рентгенологи ещё и медики. В рентгеновском кабинете часто стоит скелет, одетый в белый халат и шапочку. Называли его Иваном Иванович. Если его, проходя мимо, задеть, то он начинал покачиваться и издавать слабые звуки.
Пришла пациентка на обследование, вроде бы такое обследование называется томография, а устройство – томограф. Ей сказали лечь на кушетку, точнее, на стол томографа, а проходя, задели скелет. Больная его заметила и спросила:
– Со мной что – то же самое будет?
А врач или техник ей в ответ:
– Да что вы! Мы вас просто по слоям порежем.
Была техник-рентгенолог Евдокия, Евдоха, по прозвищу Колдуняка (если ошибся, поправлю). Жила она за городом. И вот однажды пришла на работу вся мокрая и рассказывает:
2
Строки из песни «Ты одессит, Мишка», слова В. А. Дыховичного, музыка М. П. Воловаца.