Страница 59 из 75
Глава 113
Осознав факт того, что ни до одного из этих двоих абонентов дозвониться сейчас не получится, у меня началась тахикардия, хотя ни страха, ни какой-либо тревоги я все также физически не ощущаю. А вслед за тахикардией случилась и хаотизация моего сознания.
Мои мысли теперь безостановочно скачут, перебирая варианты от «подруги Ии» до полиции и прочих спецслужб, но…
«Беспокойство — твоя смерть. Спокойствие — твоя жизнь. Выбирай… Выбирай… Выбирай…». — в моей голове вновь раздался голос.
Стоп.
Я зажмурился и несколько раз глубоко вздохнул.
Сердцебиение начало успокаиваться, а мысли возвращаться к порядку.
Меня похитили черт знает сколько дней назад и, скорее всего, похитители так и не вышли на Филатовых с предложением выкупа, иначе бы не планировали мое умерщвления, путем сожжения, а местные, да и похитители тоже, не «светили» бы своими физиономиями передо мной. Хотя, возможно, договаривающиеся стороны попросту не сошлись в цене, которая бы с лихвой перекрыла стоимость активов в виде этой деревеньки и боевой группы, коими непременно пришлось бы пожертвовать.
В общем, я уже числюсь покойником, скорее всего. Ну или…
Мне вспомнилась так и не раскрытая история похищения юной жительницы того Ватикана, Эмануэлы Орланди.
…навечно зачислен в списки пропавших без вести. И позвонив сейчас Ие…
У меня попросту не осталось столько времени, чтобы действовать через нее.
Полиция? Служба внутренней безопасности?
Наверняка меня соединят с ближайшим отделением данных служб, а готов ли я поставить на кон свою жизнь, доверившись местным сотрудникам сил правопорядка, среди которых, возможно, могут быть сочувствующие или даже активно помогающие тем тварям, что похитили меня и убили мою тетку с охранниками и водителем?
Да не возможно, а скорее всего имеются, ибо очень похоже, что вывезли меня на территорию Польши, а это не самый ближний свет. А как возможно успешно провернуть подобное дерзейшее похищение во время всеобщего кипиша из-за убийства царевича и при наличии работающей системы практически тотального технического контроля за населением, хотя и подозреваю, что еще не до конца развернутой?
Только если имеется достаточное количество ресурсов, в том числе и людских, занимающих вполне определенные должности в силовых структурах.
Не-е-ет, меня сюда притащили (а главное, сумели это сделать!) не только потому, что тут организовалась деревенька фанатиков, которых контролирует кто-то из функционеров католической церкви и где возможно укрыть боевую группу вместе с похищенной барышней. Практически наверняка, что все это змеиное кубло куда масштабнее одной деревеньки…
«В России. Пока еще…». — вспомнил я слова покойного юноши, который был не только религиозным фанатиком, но еще и польским националистом, скорее всего.
…и вряд ли оно организовано лишь затем, чтобы сжечь здесь одну из барышень Филатовых, меня. Вполне возможно, что я оказался (снова!) прямо посреди такой кучи условного навоза, убрать которую возможно лишь силами целой бригады не менее условных тракторов.
Я мотнул головой, отгоняя неуместные сейчас размышления.
«Розовый куст…». — голос прошептал очередную чушь, вроде бы, но…
— Розовый куст… Розовый куст… — дважды повторил вслух я.
Это словосочетание стало триггером для памяти и перед моими глазами появилась одноклассница Роза, а затем…
«…если тебе вновь что-нибудь понадобится, просто отправь любое сообщение на этот контакт, и тебе постараются помочь. Воспользоваться им можно лишь единожды». — вспомнил я ее слова, сказанные в школьной столовой.
Дама Кристина, царская любовница.
Номер… — я задумался, вспоминая цифры, написанные на той бумажке.
А вспомнив…
«Здравствуйте, это Кайа Филатова. Я пока еще жива, но это ненадолго, минут на двадцать, наверное. Меня удерживают в погребе сектантской деревни где-то в районе Польши. Где конкретно — не знаю, так что оставляю включенным видеофон, дабы возможно было отследить его местоположение…».
В этом мире очень недостает таких удобных штук, доступных обычным гражданским людям там, как «гугль–карты» и геолокация. — подумал я, а затем вновь принялся строчить сообщение.
'…также здесь находятся мои похитители, их порядка 14 человек. Все вооружены и очень опасны. Называют себя воинами Святой Церкви, вроде бы боевики некого католического ордена. Спасите меня, пожалуйста! Вы моя последняя надежда!
p. s. Если меня все же убьют, будьте добры, сообщите моей приемной матушке, что именно эти люди стоят за ее отравлением «плодоразрушителем».
p. s. s. У них здесь имеется как-минимум один наблюдательный пункт, находящийся на местной голубятне'.
Отправить сообщение: ДаНет.
Да.
— Ну, вот и все. — произнес вслух я, когда сообщение оказалось успешно отправлено адресату, а затем встал на ноги.
Если адресат все же прочтет мое сообщение и…
Видеофон завибрировал, а значит…
«Спрячься и жди!». — прочел я практически моментально пришедший ответ.
— Спрятаться… — повторил вслух я.
В погребе или где-нибудь снаружи?
И если в, то…
Оружие бесшумное, а значит, о произошедшем здесь еще никому, кроме меня, неизвестно. И тех, кто первыми заявятся сюда, я практически гарантированно сумею пристрелить. Но если вдруг что-то пойдет не так, то шансов выбраться отсюда живым у меня попросту нет…
Выйти наружу и попытаться спрятаться где-нибудь на территории? Выход из погреба для «голубков» в голубятне виден как на ладони, а рассчитывать на то, что профессионалы не станут вдруг наблюдать за тем, что происходит внутри огороженного периметра, не приходится.
Заинтересуются ли они тем, куда это их юный друг «Ришард», ну то есть я, вдруг направился и выйдут ли на связь? Пятьдесят на пятьдесят: или выйдут, или нет.
Более того, неизвестно, где конкретно находится сейчас контрольное устройство той фиговины, которую зашили мне под лопатку и как далеко от него возможно отойти, ведь если уйду чуть далее, чем следует, то…
Все.
— Короче говоря… — произнес я вслух, а затем резко заткнулся и метнулся за бочку.
Дверь в погреб приотворилась и внутрь заглянула какая-то женщина.
Стрелять в нее еще нельзя, ибо наблюдатели могут заметить. Не стрелять тоже нельзя, ибо она сейчас увидит тело Агнешки.