Страница 44 из 75
У меня зачесались ладошки и пересохло во рту, ибо второй путь — замуж за гидроцефала-простолюдина? Подобное или в монастырь — отличный выбор, что сказать…
Впрочем, конечно же, нет, выбор не таков, иначе никакой аудиенции для меня не было бы в принципе, особенно сейчас.
Государь не спеша пьет чай, глядя на меня. И я тоже пригубил чайку, чересчур уж крепкого на мой вкус, ожидая озвучивания альтернативы монастырю.
— Выбора у вас не было бы вовсе, если бы не одно но. Дама Кристина желает видеть вас подле себя. Если я не ошибаюсь, вы какое-то время провели в ее обществе и оставили о себе очень достойное впечатление.
— Да, Ваше Императорское Величество, мне приходилось бывать в обществе дамы Кристины. — согласился я.
— Вы станете ее ближайшей подручной, хотя и не прислужницей. Формально вы все еще останетесь одной из Филатовых, но по факту будете домочадцем моей зарегистрированной любовницы, проживая подле нас, а, стало быть, и моим домочадцем тоже. И это, в свою очередь, подразумевает верность лишь и только моей Семье, а также своего рода обет молчания, который вы обязаны будете блюсти. Ничто, даже самая, казалось бы, мелочь, касаемая нас, не должна будет утечь от вас к посторонним. Это незыблемое правило, наказание за нарушение которого…
Государь, не закончив фразу, очень выразительно посмотрел на меня.
— Самое суровое. — произнес я, когда пауза затянулась.
Император прикрыл глаза, соглашаясь с моими словами.
Так вот почему Юля, будучи родственницей Филатовых, так себя ведет, откровенно играя против нас. Она не просто подруга Государыни, она занимает при ней ту же позицию, на которой дама Кристина желает видеть меня. То есть, несмотря на родство, она не связана с Филатовыми Семейной солидарностью и ее верность принадлежит исключительно Государыне. Однако, как же тогда быть с ее избиением стариком Блумфельдтом? Впрочем, размышлять об этом сейчас бессмысленно, ибо в каждой избушке свои погремушки, а значит, и не нужно.
— Я… — начал было говорить, но осекся, продолжив затем, когда собрался с мыслями. — Ваше Императорское Величество, я не могу самостоятельно принять подобного решения, ибо принадлежу Семье, а не себе.
— Все верно, сама вы не можете. — согласился Государь, вновь отпив чай. — Однако, согласие Игоря Михайловича, вашего приемного отца, было нами получено. Выбор жизненного пути — штука сложная, тем более что вы будете крайне стеснены во времени.
Государь взял со стола песочные часы.
— Песка здесь ровно на три минуты. — он постучал ногтем по колбе. — И я даю вам ровно эти самые три минуты, чтобы определиться со своим дальнейшим путем. В том случае, если закончится песок, а вы к этому моменту не дадите своего ответа, я буду считать, что вы выбрали монастырь. Время для обдумывания вашего выбора пошло.
Перевернув часы, он поставил их на стол, после чего отвел от меня взор, очевидно, чтобы не смущать.
Дама Кристина желает заполучить меня в свое единоличное распоряжение, и государь, очевидно, решил удовлетворить каприз своей любовницы (интересно, почему все это происходит именно сейчас, вечером такого дня?). Таким образом, выбора то у меня, по сути, и нет, хотя есть его иллюзия.
Нет, у меня отсутствуют даже малейшие сомнения в том, что мою Кайю действительно отправят в монастырь, если я не сделаю сейчас свой выбор или сам же выберу подобный вариант, но…
Государь, по какой-то причине не может или не желает приказать мне прибыть в распоряжение дамы Кристины. Он хочет, чтобы выбор был сделан мною добровольно.
— Монашество — это хороший путь, достойный. — услышал я голос Государя.
Но только не для меня!
— Наверное… — произнес я, глядя на то, как сыпется песок в часах.
Отпущенное мне время, для того чтобы сделать выбор, уже практически иссякло.
Обернувшись, взглянул на дисплей, картинка на котором застыла аккурат на том моменте, когда я предлагал предателю сделать его собственный выбор. Простое совпадение?
— Ваше Императорское Величество, я выбираю второй путь. — дал ответ я, аккурат в тот самый миг, когда сыпались последние песчинки. — Но как же быть с моей репутацией?
— Отныне твоя репутация — это моя забота. — Государь вновь перешел на ты, а затем, встав со стула, поманил меня к себе.
Я подошел и он, взяв меня за плечи, поцеловал, в щеку, дважды, сначала в левую, а затем и в правую.
Я ожидал, что он сейчас скажет нечто пафосное, как в кинофильмах про мафию, а-ля: «добро пожаловать в Семью» или нечто подобное, но…
— Уже очень поздно. — он бросил взгляд на часы. — Не смею более задерживать тебя, Кайа, езжай сейчас домой…
Он назвал меня просто по имени!
—…а через несколько дней ты переедешь к нам.
Вот так вот внезапно, без «предварительных ласк», закончилась одна «глава» моей «истории», и началась другая. Кажется, только что я стал придворным в самом прямом смысле этого термина.
И, похоже, в Москве я теперь не появлюсь довольно долго.
— До свидания, Ваше Императорское Величество…
— Федор Иванович. — перебил меня он.
— Федор Иванович. — повторил за ним я.
— Доброй ночи, Кайа. — ответил он, а затем вызвал своего адъютанта, который сопроводил меня к Миле, находящейся в обществе некой очевидно знакомой ей придворной дамы.
Возле парковки для гостей.
Стоило покинуть дворцовую территорию, как меня одолел отходняк. Началась крупная дрожь, с которой я ничего не смог поделать. Тетка также ощутила ее, но лишь крепче сжала мою руку. Всю дорогу от дворца она молчала и за это я ей очень благодарен, ибо было ощущение, что вот-вот могу сорваться на истерику.
— Ты знала? — шепотом поинтересовался я, имея в виду тот выбор, который мне сегодня пришлось делать, когда мы подходили к ожидающему нас авто.
Тетка глубоко вздохнула, явно настраиваясь на неприятный для себя разговор, однако в этот момент водитель, стоящий спиной к нам и поправляющий дворник лобового стекла, резко развернулся.
Охранник среагировал моментально, встав передо мной и достав оружие, однако все же не успел и тот, кто скрывался внутри салона авто, через открытый дверной проем выстрелил из бесшумного оружия первым, разбив пулей голову моего стража.