Страница 71 из 82
Глава 24
— А вот теперь займёмся тобой, дорогой мой Роррг’Ас, — посмотрел я на связанного пленника. Мои помощницы лишили его почти всего, оставив только короткие подштанники из чёрного шёлка. И сейчас гордый дроу стоял передо мной босой, сверкая голым торсом и ногами. Хотя насчёт «гордого» немного преувеличил. Подручный сестрицы Ванэссы до сих пор выглядел так, как пыльным мешком прибитый. — Ты меня слышишь, эй?
Тот посмотрел на меня, несколько раз моргнул и вдруг выдал:
— Повелитель, командор, вы вернули мне жизнь, хотя я хотел лишить вас вашей. Отныне она принадлежит вам, и вы можете забрать её в любой момент. Можете приказать, и я лично вырежу себе сердце. Или вырежу чужие, на кого вы укажете, в оплату за сделанное вами для меня. Только позвольте перед этим стать вашим слугой.
Я хмыкнул, со скепсисом посмотрел на него, и произнёс:
— Наверное, ты крепко приложился башкой о землю, когда тебе её срубили. Хотя… хотя, знаешь, отказываться от твоего предложения не стану. Магический договор служения с присягой подпишешь?
— Да! — он практически выкрикнул.
— Хм, — вновь хмыкнул я, подумал-подумал и достал из инвентаря частично заполненный пунктами договора лист зачарованного пергамента. Несколько минут ушло на то, чтобы вписать имя и пяток дополнительных строчек, которые делали оживлённого дроу моим рабом. Хотя даже слово раб не отразит всего смысла. Роррг’Ас теперь только дышать сможет без моей команды. Разумеется, если подпишет контракт. — Освободите ему правую руку. Или ты левша?
— Я владею одинаково свободно и той, и другой, — ответил чернокожий воин.
— Алиса, передай ему это, пусть подпишет, — я вручил телохранительнице пергамент с писчим пером.
Я до последнего думал, что поведение пленника — это какая-то уловка, хитрый финт, чтобы дотянуться до меня. Поэтому держал наготове заклинание парализации, чтобы приложить дроу в тот же миг, как он попытается схватить вампирессу. Но в итоге он меня удивил, когда подписал пергамент легко и без использования каких-то хитростей и фальши.
— Развяжите его, — приказал я. — И верните ему все вещи.
Оделся мой новый вассал быстро, как солдат-срочник под горящей спичкой, удерживаемой пальцами злобного сержанта «комода».
— Готов служить, владыка, — произнёс он, когда поправил снаряжение.
— Зови меня Саньком, — ответил я и добавил. — Это всех касается. Меня эти ваши владыки и господа заебали уже конкретно.
Рядом как из-под земли возникла Настя. Она погладила меня по плечу и тихо сказала:
— Не нужно ругаться. Такие плохие слова совсем не идут тебе, мой Санёк.
Я тут же поплыл. Было приятно ощущать её руку на себе. А ещё стыдно из-за внезапного стояка. Повторюсь, что тот, кто создал это тело и персонажа был конченым извращенцем и бабником. Мой организм реагировал просто и прямолинейно на каждую симпатичную женщину. Порой это вызывало досаду и неловкость. Как сейчас.
— Я постараюсь, Насть, но не стану обещать и гарантировать, что смогу измениться, — негромко сказал я, отведя взгляд в сторону. Мне сейчас было стыдно, как никогда. Наверное, так действовала аура ангелессы.
После был допрос моего нового вассала. Информация от него оказалась крайне интересной. Некоторая её часть касалась только меня и заставляла задуматься кое над чем. И заодно стала ясна причина его добровольного служения мне. Он рассказал, что после смерти успел на несколько секунд задержаться рядом со своим обезглавленным телом. За это время он успел увидеть мою сияющую ауру и следы её в виде печатей на моих спутницах. На кучерах же имелись отметины благословения богов, которым те молились с детства. Что интересно, мои печати и божественные были очень похожи между собой общей канвой, что ли. Только мои оказались потусклее и размерами поменьше.
Сильно засматриваться душе дроу не дали. Очень быстро рядом возникла астральная воронка, которая втянула её куда-то на нижние планы мироздания. По мне — в местный Ад. На краткий миг из неё выскочили несколько чудовищ, чей облик был постоянно меняющимся. Они напоминали комок теста, из которого каждый миг вырастали когтистые лапы, хвосты с шипами, щупальца, оскаленные клыкастые хари, спина, грудь или бок, покрытый слизью либо острой чешуёй. Эти твари стремительно бросились было на живых, и так же резко отшатнулись от них, когда печати полыхнули ярким светом. Дроу успел хорошо заметить, как от него на телах монстров появились горелые пятна и чёрная угольная короста.
В том месте, куда его затянула воронка подобных и ещё более кошмарных монстров было на порядки больше. Как и душ таких же несчастных, как Роррг’Ас. Дроу не признавал никаких богов при жизни и успел натворить жутких дел, за которые и угодил в это страшное место — нижний мир, полный демонов и чёрных богов. На его глазах твари пожирали души, медленно смакуя их. Существа терзали несчастных, срезая слой за слоем с душ разумных, словно инструментом плотника по деревянной заготовке.
К дроу подступила троица чудовищ. Какое-то время они просто кружили вокруг, а потом одна из них провела по его руке узким раздвоенным метровым языком. Это принесло нестерпимую и никогда ранее не испытанную Роррг’Асом боль. Твари дали ему прийти в себя, а затем одна из них откусила ему палец на руке, а следующая высосала глаз. Затем была короткая пауза отдыха после океана кромешной боли. Твари упивались не только физическими страданиями, но и моральными, страхом дроу перед очередной пыткой. И вдруг за миг до того, как очередной демон должен был вонзить свои когти в душу воина, вокруг разлилось сияние, как от луча солнца. И рядом появилась девушка-ангел. Она взяла Роррг’Аса за искалеченную руку, и та мгновенно излечилась вместе с глазом от прикосновения. После чего ангелесса потянула его вверх. Через мгновение полёта он ощутил себя вновь живым в родном теле на дороге, где ранее расстался с жизнью. Воспоминания о проведённом времени в нижнем мире помогли ему быстро принять правильное решение и попроситься ко мне на службу. Надежда получить мою защитную печать на свою душу и уйти на нормальное перерождение после смерти — вот что им двигало при подписании магического контракта. Ради этого он без колебаний предал свою бывшую хозяйку. Впрочем, все клятвы верности и присяга развеялись с его смертью. С иезуитско-юридической стороны Роррг’Ас после воскрешения был свободен, как ветер в поле.