Страница 27 из 40
– Наша радость, мы тебя очень-очень ждем.
Несмотря на то, что я ждала мальчика, детская была оформлена в нежно-пастельных тонах.
Стены выкрашены в светло-лиловый цвет, на гладком полу – ворсистый коврик в форме облака, удобный пуф с текстурой крупной вязки. Над кроваткой балдахин из нежной тюли. Плотные шторы с подхватами в виде бабочек. А на подоконнике цветы – вечнозеленый мирт в сиреневом кашпо. Красиво. Уютно. Эстетично.
Иногда, когда я стояла задумчиво у окна и смотрела, как наглый ветер качает высокие макушки пальм, вспоминала свою прошлую жизнь. Она казалась такой далекой и совершенно другой. Где-то там за океаном жила Анна с Виктором в старинной усадьбе, рядом простиралась плантация зеленых виноградников. Аккуратные ряды виноградной лозы тянулись почти до самого подножья гор, до самого синего-синего моря.
Я скучала, я тосковала за домом. До сих пор не могла забыть Анвара, хотя от этой мысли мне становилось не по себе. Почему я его люблю? За что? Почему он въелся в мои мысли острой занозой?
Давид старался изо всех сил, делал все, чтобы я чувствовала себя комфортно. Покупал роскошные букеты, приносил фрукты в постель. Дарил дорогие украшения и считал, что это в порядке вещей.
– Ты моя жена и ты заслуживаешь большего, – говорил он. – Я для тебя готов сделать все, что угодно, – он целовал мои руки, – а эти стекляшки – ничто.
В такие моменты я едва решалась провести ладонью по его волосам. А он обнимал меня и шептал, что ему никогда не было так хорошо.
– Ты должна пообещать мне.
– Что? – растерянно посмотрела ему в глаза.
– Ты должна быть сильной, что бы ни случилось. Ты должна уметь защитить себя и ребенка.
– Что должно случиться? – мягко улыбнулась. – Почему ты так говоришь?
– Просто пообещай, без лишних слов.
И я обещала. Себе, ему. Я пообещала бы целому миру, потому что верила, что все будет хорошо.
Возможно, эта идиллия длилась бы вечно, но однажды Давид не проснулся.
Лежал неподвижно на кровати, веки были прикрыты, бледная кожа, руки сложены на груди. Я не могла понять, дышит он или нет.
Доктор Джейн всегда приходил ровно в шесть. И когда я выбежала из комнаты в полном отчаянье, он уже был в гостиной.
– Скорее! Давид, там… Ему… – кричала я и размахивала руками. Из-за волнения никак не могла точно сформулировать вопрос.
Он все понял и быстро направился на вверх.
– Открытый массаж сердца! Кубик адреналина… – громко говорил он, склонившись над Давидом.
В этот момент время почти растворилось. Медленно протекало сквозь меня, словно ощутимый поток воздуха. Я стояла в дверях, чувствуя, как теплые слезы покатились по моим щекам, понимая, что жизнь Давида висит на волоске.
А дальше было только хуже. Я не совсем понимала, что происходило. Все в такой спешке, суматохе. Все плыло, вращалось перед глазами.
– Скажите, он жив? Жив?! – я заглядывала в глаза доктору, когда он вышел из комнаты и смахнул пот со лба. – Не молчите, прошу вас! – не дождавшись ответа я почувствовала, что по моим ногам потекла вода, а затем резко кольнуло внизу живота.
Анвар
Отложив очередную газету с ее фото на главной странице, я потер глаза и встал с кожаного кресла. Подошел к окну, посмотрел на сад. Жаркое солнце скрывалось за ватными облаками. Отцветали магнолии, в зеркальном пруду отображались пышные цветочные клумбы. Лина любила приходить сюда. В своем легком муслиновом платье прогуливалась тенистыми аллеями, затем часто отдыхала под темно-зелеными кронами деревьев, ела спелые яблоки, читала книги. Любовалась роскошными бутонами роз, вдыхая их медовый аромат.
Почему прошло столько времени, а меня не покидало то самое ощущение, что Ангелина сожгла мне душу? Неужели так будет всегда? Сколько должно пройти времени, чтобы навсегда стереть воспоминания о ней? Год, два или может десятки лет.
Мой отец рассказывал, что ему потребовалось слишком много времени, чтобы забыть самую желанную женщину в своей жизни – мою мать.
Она ушла к другому, когда мне было пять. Написала отцу письмо, что полюбила и это навсегда. Лично, в глаза не решилась сказать. Правда, спустя время она несколько раз возвращалась, хотела все вернуть под любым предлогом. К примеру, увидеть сына, хотя до этого даже не вспоминала о моем существовании. С каждым очередным ее приходом отец громко хлопал перед ней дверью, а мне цитировал Гераклита: «В одну реку нельзя войти дважды». Она ушла – обратной дороги нет. Также и Лина – ушла и на этом все. Жирная точка.
Почему именно Давид?! Почему она выбрала его? Хотела ударить больнее? Ощущения, словно противник нанес удар ножом глубоко под ребро, а затем провернул нож в ране еще раз и еще.
Она знала, кто он? Конечно, знала! Видела его адвокатишку, даже впустила его в дом.
Я не мог простить ее и отпустить тоже не мог.
Время, случайные женщины, секс без обязательств. Теперь мне казалось, что я жил в другом пространстве. В борьбе с самим собой. Просто ждал, когда эта волна спадет, ничего не предпринимая.
Постоянно прослушивал автоответчик: деловые партнеры, бухгалтера, *энологи. Звонили все, кому не лень. Но одно из сообщений было от нее, от Лины. Мелодичный, сладкий голос снова напомнил о тех мимолетных днях, когда страсть к ней поглотила целиком. Заставляла с головой окунуться в ее подвижный образ, запутаться в волосах, целовать глаза, чувствовать лавандовый аромат гладкой кожи. Шептать, любить, исполняя ее тайные желания.
Она часто звонила Анне. Я знал об этом, хоть Анна говорила в пол голоса и выбирала самое удачное время для разговоров – в мое отсутствие.
– Я запрещаю тебе! Запрещаю тебе трепаться по телефону! – наставил на Анну указательный палец. Я знал, кто звонил, с кем она разговаривала, когда меня нет. – Только не здесь, только не в моем доме! – мой грубый голос заставил кухарку очередной раз вздрогнуть.
– Я просто хотела…
– Что ты хотела?!
– Это единственная связь с ней.
Хмурил брови и внимательно смотрел на Анну:
– Не устраивает – собирай вещи! Я никого не держу, – покинул гостиную, шел в кабинет и думал о ее словах.
После нашего разговора, спустя двадцать минут, Анна постучалась в кабинет. Долго извинялась, говорила, что больше так не будет, что ей некуда идти и это был последний телефонный разговор с Линой.
Я слушал ее и уже сам не понимал, чего я хочу. Слышать голос Лины на автоответчике или продолжать изгонять, как какого-то демона из своего сердца.
И снова зазвонил телефон. Звонок, который застал меня врасплох.
– Анвар, дорогой! А ты уже знаешь последние новости? – Полонский – единственный человек, которому я мог доверять, всегда работал на опережение.
– Новости? Что еще за новости? – никак не мог понять, почему он мне звонит.
– Ах, ты еще ничего не знаешь. Думаю, тебе стоит приехать в город. Ты же хочешь узнать, у кого теперь будет контрольный пакет акций?
Я обхватила двумя руками живот. Мне казалось, что ребенок вот-вот появится на свет. Такое чувство, когда сложно, стоять, сидеть, смотреть. Мир плывет перед глазами, стрелки часов двигаются с максимальной скоростью. Час, как минута, минута, как час. Совсем не замечаю, как наступает вечер и за окном сгущаются сумерки.
И никого нет рядом. Я одна в родильной палате. Иногда забегает женщина в белом халате, дает чистые простыни и снова скрывается за дверью. Нет тут полно врачей, но мне хотелось не этого. Хотелось, чтобы кто-то близкий взял меня за руку и просто сказал: «Все будет хорошо». Поэтому я просто ждала.
Стояла у окна, смотрела в открытое окно и глубоко дышала. Где-то там далеко Анвар, отец нашего малыша, который вот-вот родится на свет.
Голова кругом от мыслей о нем, даже в такие моменты, Анвар заполняет мои мысли, даже если я сопротивляюсь, не хочу этого. Анвар с холодным, как лед сердцем, твердой, как камень душой.
Совсем рядом, за стеной я слышала первый крик новорожденных, вздрагивала, обхватывала большой живот и снова металась по комнате.