Страница 17 из 40
Не пожала ему руку. Не знаю, почему. Возможно, меня смущал его взгляд. Слишком открыто смотрел на меня, нагло разглядывая, без какого-либо смущения.
Опустил свою большую ладонь, так и не дождавшись взаимного рукопожатия.
– Я хочу вам помочь. Я знаю, что ваши вещи украли.
Нет, мне казалось, он знает гораздо больше. Искал подход, с какой стороны ко мне правильно подойти.
– Все в порядке, я справлюсь. – Хотела уйти, найти Макса. Кого-нибудь, только избавиться бы от его компании.
Он перегородил мне путь.
– Я хочу вам помочь, я хочу вас защитить. От Анвара, – его голос – лед. Холод в каждом его слове. Еще немного его слов, реплик и мои длинные ресницы покроются инеем.
– Простите, мне нужно идти.
Сделала шаг в сторону, он не давал возможности пройти вперед. Пугающе навис надо мной, сверлил взглядом. Я смущенно спрятала глаза.
– Я знаю, вы работали у Анвара. Хочу, чтобы вы знали – он не тот, за кого себя выдает. Он тиран, деспот. Он не просто унижает людей, он их безжалостно уничтожает. Он способен на все ради своей цели. На все…
– Хватит! – громко воскликнула и не дала возможности ему договорить. Не хотела слышать, не хотела верить его словам. Это все неправда. Придуманная ложь. – Это все не правда!
– Я хочу вас защитить.
– Не нуждаюсь в защите.
– Вы поможете мне, я вам.
Он продолжал стоять, не давая мне прохода.
– Он унижал тебя, выгнал, а ты его защищаешь! – он перешел на «ты», его тон погрубел. – Если ты мне не поможешь, то…
– То что? Что тогда?
Его влажные глаза заблестели.
- Поверь, мы сможем договориться.
- Я вас совершенно не знаю. А вы мне предлагаете какие-то условия. Вгоняете в рамки.
Продолжаю безропотно стоять напротив него, сжимая ладони в кулаки.
Теперь, когда я в этом городе, в этом чужом мне месте, я понимаю, как сильно не хватает дома. Там, где родилась, где выросла, где вьется виноградная лоза. Плодородные земли, горные склоны, самшитовые кустарники. Где раскинула свои пышные бутоны гортензия, а легкий, южный ветер дует с лавандовых полей.
В какой-то момент мне кажется, что ситуация выходит из-под контроля. И моя борьба против него закончена, так и не начавшись. Он все равно сделает, как задумал. Он действует в своих интересах.
***
Давид приказывает сесть мне в машину класса «Люкс». Немецкий спорткар ядовито-красного цвета. Кожаный салон, широкие подлокотники, вставки из тикового дерева. Такие авто только на картинках модных журналов.
Давид садится рядом со мной на заднее сиденье, дает указания водителю. Машина с ревом трогается с места.
Постоянно смотрит на меня. От его колючего взгляда мурашки по коже.
- Куда мы едем? – решаюсь спросить.
- В мой дом. Кстати, оттуда ты можешь позвонить Анне и сказать, что с тобой все хорошо.
- Как бы вы не старались, я не буду вам помогать. И этот ваш поступок расцениваю, будто вы меня насильно удерживаете.
Он протягивает свою руку вдоль кожаной спинки сиденья, тем самым касаясь шершавыми пальцами моего плеча. Он делает это преднамеренно.
Руки у него холодные, скользкие, неприятные. Демонстративно отодвигаюсь на самый край кожаного сиденья и смотрю в окно. Как быстро меняются пейзажи. И снова дорога, серый с белой разметкой асфальт, по которому на большой скорости колесит его престижная машина.
- Вы все не правильно думаете. Анвар меня не выгонял.
- Я знаю, - уверенно произносит.
- Откуда?
Раздается его глухой смех.
- Ангелина я бизнесмен. Я привык рассчитывать на два-три шага вперед. Это бизнес и его жестокие реалии. И мы бизнесмены далеко не пионеры на всесоюзном слете.
- Причем тут я?
- Ты его женщина.
Подъезжаем к большому дому, который выделяется на фоне всех остальных. Двухстворчатые железные ворота медленно открываются и авто проезжает на огромную территорию.
Мы проходим в его большой, роскошный дом. Просторный, светлый и такой же холодный, как его глаза холл с высокими потолками, большими сводами и аркообразными окнами. Здесь почти нет мебели. Пара удобных кресел, диван и декоративные цветы в авантажных кашпо.
На пороге нас встречает высокая, жгучая брюнетка с глазами, как у грустной китайской женщины. Она натянуто улыбается и приветствует нас.
- Это Мила она работает здесь. По любому вопросу можешь обращаться к ней. А сейчас пойдем, покажу тебе твою комнату. Отдохнешь, освоишься, тогда можно продолжить наш разговор.
Я действительно устала. Мне хотелось лечь на кровать накрыться с головой шелковой простынью, поджав под себя колени и никого не видеть. Теперь постоянно задаю себе вопрос, который пугает меня до ужаса: а что дальше?
Комната на втором этаже. Идеально чисто. Высокая кровать с мягким матрасом и маленькими розовыми подушечками. Небольшой комод орехового цвета, два удобных кресла, изящный журнальный столик и тяжелые, жемчужные портьеры, не пропускающие яркий солнечный свет в комнату. Чувствуется цветочный запах жасмина и чего-то еще очень сладкого.
- Зачем я вам? – снова обращаюсь к нему.
Давид стоит в дверях.
- С Анваром у нас свои счеты.
- Я вам для этого нужна? Свести с ним, как вы выразились: «счеты».
На его лице отображается умиротворение и покой.
- На сегодня хватит вопросов. Лучше отдыхай, - он подходит к двери.
- Теперь я буду как в клетке? Сколько вы будете меня здесь держать?
- Как только я решу важный вопрос, ты сможешь снова вернуться домой.
- Вы обещали, что я смогу позвонить Анне.
- Позже.
Он покидает комнату, громко хлопая дверью. Я остаюсь одна в полной растерянности.
Подхожу к окну, отодвигаю белоснежную занавеску и смотрю вниз. Двое мужчин в черных костюмах, с рациями в руках будто выстроены по периметру, у железных ворот два черных ротвейлера, скалят пасть.
Бежать – нет смысла. Остается только ждать и надеяться, что все будет хорошо.
Часть 15
С самого утра первые лучи солнца жадно пробираются в комнату, озаряя все вокруг. Возле меня суетится Мила. Просит, чтобы я поела, а мне ничего не хочется. Тошнота, головокружение, упадок сил. Хочется просто полежать в тишине.
– Нужно позавтракать, – тихо произносит она.
– Ничего не хочу, - отворачиваюсь.
Слышатся ее тихие шаги.
– Она ничего не ест. Ей с самого утра плохо... – Мила не закрыла плотно дверь и я слышу о чем они говорят с Давидом. Она жалуется, что я ничего не ем, выгляжу слишком вялой, будто у меня предобморочное состояние. Он отвечает ей грубо, а затем входит в комнату не постучавшись.
Я безмятежно лежу на кровати и отстраненно смотрю в открытое окно. Как легкий ветер колышет занавеску, слушаю, как весело щебечут птицы. Я так далеко от дома. Так далеко!
– Ты решила объявить голодовку?
Я медленно поворачиваю голову в его сторону.
Смотрит на меня, широко распахнув глаза, которые больше напоминают темно-серый оттенок маренго.
– Что-то ты бледная.
Встаю с кровати, прикрываю рот ладонью и несусь в уборную.
Мне сложно скрыть свое положение от Давида. Он быстро обо всем догадался и уже смотрел на меня совершенно по-другому. С легкой усмешкой, будто перед ним раскрыты все карты и теперь он точно уверен, что козырный туз в его рукаве.
Давид снова уехал ближе к обеду. После его отъезда Мила тихо постучалась и предложила мне апельсинового сока.
Мне не хотелось покидать комнату. Я не включала свет, плотно задвинула шторы. Мне не хотелось никого видеть, слышать. Казалось, что в жизни нет сильнее безутешного отчаяния, которое сейчас заполняет мое сердце.
Что-то в моей душе резко перевернулось. Отчетливо понимаю, что уже не будет, как прежде.
– Может вам принести какие-нибудь книги? У Давида Егоровича большая библиотека. Хотите я вам покажу?
– Спасибо, не стоит беспокоиться.
– Нельзя же вот так…, – ее голос дрогнул.