Страница 13 из 23
Глава 217.
Комнатейка, выделенная Шеном, оставляла желать лучшего. Лучшего хоть чего-то, ведь в ней ровным счетом не было ничего. Кроме пыли. Вот пыли было много.
Рэн сперва решил, что Шен намеренно над ним измывается. Однако, не успел открыть рот, чтобы разразиться гневной тирадой, как выяснил, что может выбрать любую другую свободную комнату, если того пожелает, но выглядят они все примерно одинаково — ведь мебель лежит в подвале. Что она там делает, Рэн так и не выяснил, — Шен лишь загадочно улыбнулся.
Хозяин Проклятого пика заверил, что к вечеру непременно сходит в подвал за кроватью и «всякими мелочами», а сейчас ему срочно необходимо выпить чаю со старейшиной Левом.
Рэн снова решил, что над ним издеваются. От чая он отказался.
Он долго стоял посреди пустой пыльной комнаты. Очень долго стоял. Прошли часы, а Рэн так и не определился, что же ему теперь делать. Ждать, пока Шен соизволит уделить ему время? Это так унизительно.
Спустя еще некоторое время он пришел к выводу, что не должен смиряться со своим зависимым положением. В конце концов, он проник в черный замок — обитель злостного Шена — и разве это не прекрасная возможность найти доказательства его противоестественных демонических действий? Ему нужно что-то, что можно будет использовать против Шена.
Рэн почувствовал себя лазутчиком, находящимся в стане врага. Эта мысль его хотя бы приободрила. Он, наконец, сдвинулся с места и подошел к окну.
За окном простирался ужасающе-угрюмый вид: черный склон, круто уходящий вниз, выжженная безродная земля, остовы деревьев, ни одной яркой краски… кроме… Водоема, поверхность которого, словно зеркало, отражает голубое небо. Рэн пригляделся и увидел двух заклинателей, стоящих у кромки воды. Одним из них точно был Шен, его вызывающие алые одежды Рэн узнал незамедлительно. Второго с такого расстояния старейшина пика Росного ладана определить не смог. И второй (какой смельчак!) нападал на Шена, в то время как проклятый старейшина лишь защищался. И вот толчок — Шен улетает в водоем, волны смыкаются над ним, и поверхность постепенно возвращается к безмятежному спокойствию.
Рэн отшатнулся от окна и заметался по комнате. Что он только что видел?! Шен только что погиб? Ура-какое-счастье-ой-нет-это-же-ужас-кто-теперь-изгонет-Глубинную-тьму?! ААА!
Сказать, что Рэн запутался в мыслях и ощущениях, значило бы несколько приуменьшить степень его дезориентации. Какое-то время он скакал по комнате, разрываемый противоречивыми надеждами, затем прислонился к стене и сполз вниз, уже не думая о пыли. Он обхватил себя руками и долго сидел, глядя в одну точку.
Наконец, он поднялся на ноги и решительно направился к выходу. И замер на пороге, подумав: «Нет, пытаться спасти Шена сейчас все равно уже поздно!». От этой мысли ему полегчало. Не нужно больше выбирать. Рэн вышел за дверь, намереваясь сообщить первому встречному о трагической кончине проклятого старейшины.
На лестнице он замер, так как входная дверь отворилась и в замок вошел перемазанный чем-то черным, но живой Шен в компании чистого и обыденно-безукоризненно выглядящего старейшины пика Славы. Из этой картины Рэн сделал два вывода: 1) Шен выжил, 2) старейшина Муан не помогал ему выбраться из водоема.
Обидно.
Впрочем, Рэн ощутил облегчение, хотя и не хотел себе в этом признаваться. Он все еще стоял на лестнице, незамеченный, пока хозяин Проклятого пика со своим приятелем проходили через холл. Шен заметил:
— Может, если собрать с поверхности озера эту черную пленку, в нем можно будет купаться. Надо было поплавать там кругами в целях эксперимента.
— Поплавай лучше кругами в купальне, — с усмешкой предложил старейшина Муан. — Тебе помочь с волосами?
Шен покосился на него с хитрым прищуром.
— Нет, спасибо.
Казалось, он собирался еще что-то добавить, но передумал. Старейшина пика Славы отчего-то выглядел разочарованным.
— Лев, должно быть, все еще ждет в чайной комнате, — прикинул Шен. — Составь ему компанию и сообщи, что я выжил.
— У него могут быть сомнения?
Шен оставил вопрос без ответа. Они со старейшиной пика Славы разошлись по разным коридорам, а Рэн задумчиво спустился с лестницы. В холле царили сумерки, и теперь, оставшись наедине с черным замком, Рэн ощутил, как по спине пробегают липкие противные мурашки страха. Словно могильным холодом повеяло. А затем он услышал шаркающие шаги. Рэн замер, остро осознавая, что шаги раздаются за его спиной, в то время как быть там никого не должно: и Шен, и старейшина Муан скрылись совершенно в других направлениях. Судорожно Рэн зашарил в рукаве в поисках защищающего от злых духов талисмана. Тот все никак не находился, когда шаги за спиной остановились и вместо них раздался пугающий приглушенный голос:
— С-с-с-старейшина…
Рэн вздрогнул и точно бы пустился наутек, если б ноги не приросли к полу.
Наконец, талисман оказался под его пальцами. Рэн напрягся, готовый в любой момент развернуться и прилепить его на злого духа, если тот попытается приблизиться. Приглушенный голос раздался вновь:
— С-старейшина… м… твою… …иди…
Рэн судорожно втянул в себя воздух и закашлялся, чуть не подавившись слюной. Откашлявшись, он осознал, что и шаги, и голос приблизились.
— Ста… — начал голос, но Рэн, осознавший, что медлить более недопустимо, резко обернулся и с разворота прилепил талисман к первому, что попалось под ладонь.
Быстро и судорожно дыша, он наблюдал последствия своих действий. Талисман, прилепленный на лоб старейшине Леву, чуть колыхался от его дыхания. Лев резко подул вверх, пытаясь сдуть талисман, так как руки его были заняты корзиной, полностью набитой кувшинами, которую он прижимал к груди. Один из кувшинов упирался ему в подбородок, поэтому говорил он невнятно, но смысл Рэн уловил.
— Прошу извинить, — выслушав поток ругательств, произнес Рэн, аккуратно убирая талисман со лба старейшины пика Синих звезд. — Я принял вас за другого.
— Стесняюсь спросить, с кем вы обычно ведете такие игры! — все еще негодовал Лев. — И хватит загораживать мне путь! Третий раз (и последний!) прошу вас: или помогите, или хотя бы уйдите с дороги!
Сконфуженный Рэн сперва отошел в сторону, потом, сообразив, забрал у старейшины Лева несколько верхних кувшинов, и снова отошел в сторону.
Лев, наконец, поднялся в холл и направился в сторону выхода. Рэн, уже полностью пришедший в себя и старавшийся сгладить конфуз, светским тоном отметил:
— Вы так свободно прогуливаетесь по черному замку… Даже спустились в подвалы…
— Боги упасите! — не оборачиваясь, отозвался Лев. — Я лишь прошмыгнул в свой погреб. В подвалы я ни за что не сунусь!
— Отчего же? — продолжая поддерживать светскую беседу, не подумав ляпнул Рэн.
Лев смерил его скептическим взглядом, а затем заявил:
— Слышал, там обитает дух неистовой девятихвостой лисицы. Ставьте здесь, — он поставил корзину у выхода и указал на пол рядом. — Нет, зеленый оставьте. Вот эти два.
С трудом определив, который из кувшинов в понимании старейшины Лева считается зеленым (тот, что повязан зеленой ленточкой), Рэн продолжил говорить:
— Дух лисицы? Призрак убиенного Шеном животного?
Лев крякнул, что, в понимании Рэна, было знаком согласия.
— Боги праведные! — ужаснулся старейшина пика Росного ладана. — Вы сами его видели?
Лев очень внимательно вгляделся в глаза Рэна, прикидывая, не накурился ли тот. Ранее они вдвоем редко разговаривали на отвлеченные темы, и Лев и понятия не имел, что у старейшины пика Росного ладана напрочь отсутствует чувство юмора. Многие странности в поведении бедняги теперь стали Леву понятны.