Страница 4 из 29
— Я…
«Вы никакой не учитель!»
Почему эти слова так болезненно ударили по нему? Он ведь сам всегда признавал, что не учитель, не умеет быть учителем, учительство — это вынужденная мера, это не его выбор. И все же почему так больно и обидно было услышать это от Ала? Почему так тоскливо осознавать, что его вынуждают отказаться от Аннис сейчас?
Он никогда не относился к своему учительскому статусу с должным вниманием. Он лишь делал вид, что является учителем. Это честно, что окружающие в конце концов разглядели его неловкий обман.
— Я прошу прощения. Я…
— Хватит! — оборвала его Се Сиаль. — Моя дочь больше не является вашей ученицей, я этого не позволю! Ноги ее не будет на пике Черного лотоса! А теперь прошу вас немедленно удалиться.
— Старейшина Се… — начал Шен, делая шаг вперед.
Се Сиаль вскинула вперед руку с зачехленным мечом.
— Хватит! Я вас предупреждаю: еще шаг — и будете иметь дело со мной.
— Вы собираетесь защищать ее от меня? — недоуменно уточнил Шен.
— Вы единственный сейчас представляете опасность для моей дочери!
Взгляд Шена похолодел, а сам он превратился в высокомерного хозяина Проклятого пика.
— Вы не желаете выслушать объяснения? — холодно спросил он.
— Моя дочь на грани жизни и смерти. Вы ее не уберегли. Больше мне не нужны ваши объяснения!
— Что ж…
Шен выдохнул и поклонился, а затем развернулся и быстро зашагал прочь из кабинета старейшины Зага. Выйдя в коридор, он обессиленно прислонился к стене.
Муан кивнул Се Сиаль и пошел вслед за Шеном, а Ал так ловко слился с окружающим пространством, что старейшина Се не обратила на него никакого внимания.
Муан вышел в коридор в тот момент, когда Шен стал медленно оседать по стеночке.
— Не падай. — Он удержал его за плечо.
Шен перевел на того взгляд.
— Я хочу побыть один, — чуть отстранившись, произнес он.
— Вот как?
— Я просто… — старейшина пика Черного лотоса прикрыл глаза, его брови нахмурились и сошлись к переносице. — Просто я… Я так устал…
Муан внезапно осознал, что тот с трудом сдерживается. И это вовсе не от боли или пережитого испытания с ядом, он так расстроен из-за произошедшего только что с Се Сиаль. Или это стало последней каплей…
— Послушай, она сказала это сгоряча. Она изменит свое мнение, когда узнает, что именно произошло.
Шен, казалось, не услышал его слов. Он стоял, прислонившись к стене и прикрыв глаза.
— Ты тоже был не прав, — продолжил Муан. — Зачем взял всю вину на себя? Аннис сама бросилась бродить по свету! Если бы не наша случайная встреча — кто знает, что могло бы с ней случиться.
— Это не важно, — все же отозвался Шен, когда Муан было решил, что говорил в пустоту. — Я был ответственен за нее, она была рядом со мной. Более того, конечной целью секты Хладного пламени был я. И… — Шен замолчал, будто пытаясь подобрать слова. — Кстати, — тон его внезапно переменился. Он открыл глаза и взглянул на Муана. — Я мог бы оправдаться, сказав, что Недонебожительница не оставила мне выбора, оцарапав отравленной иглой прежде, чем я осознал, что она намерена сделать.
Муан удивленно приподнял бровь, не сразу сориентировавшись от такой резкой перемены темы. Смешавшись, старейшина пика Славы осознал, что зря нападал на Шена, не видев общей картины.
— Но правда в том, что даже знай я все наперед, поступил бы так же, — ровным тоном добавил Шен.
Муан так стиснул зубы, что на скулах заходили желваки.
— Мне тоже жаль, что мы связаны, — произнес Шен.
Мгновение мечник медлил, осознавая услышанное, а затем с такой силой врезал кулак возле головы Шена, что по стене поползли трещины.
— Вот как? Тебе жаль? — переспросил он.
— Да… Иногда мне жаль, я сочувствую тебе… Я ведь думаю только о себе. Как же тебе тяжело. — Это звучало очень ехидно, даже не склонный сразу понимать сарказм Муан осознал это.
— Думаешь, я не беспокоился об Аннис? М? Думаешь, я бы не сделал все возможное, чтобы она выжила? Но ты рискуешь нашими жизнями, даже не ставя меня в известность! Ты не имеешь права постоянно решать за нас обоих!
— Я уверен, что ты выживешь, даже если я умру.
Муан уставился на него.
— О. Вот как? Значит, я выживу?
Шен отвел от него взгляд.
— Посмотри на меня, — потребовал мечник.
Шен все еще смотрел в сторону, словно надеясь, что, если не замечать проблему, она сама по себе исчезнет.
— Посмотри на меня! — Муан сжал его подбородок и силой развернул к себе.
Во взгляде Шена, который ему пришлось обратить на Муана, запылала ярость.
— Скажи мне, Шен, когда ты ранее спасал мою жизнь, ты так беспокоился, потому что сам боялся умереть?
Муан задал этот вопрос спокойно и вкрадчиво. Ярость во взгляде Шена сменилась растерянностью. Он внезапно осознал, что на самом деле кроется за этим вопросом.
«Поставь себя на мое место. Если я умру, все будет хорошо, если ты не отправишься вслед за мной? Это главное?»
Ах.
«Нет. Возможность умереть вместе с тобой — не наказание… Я… Мне страшно представить ту боль, которая настигнет меня, если тебя вдруг не станет… Даже думать об этом страшно».
Этого мысленного диалога не состоялось, Шен отвечал на вопрос, который сам же задал себе.
Муан ждал ответа на вопрос, который задал вслух. И с удивлением увидел, как потрясенно глядящие на него глаза с золотыми сполохами наполняются слезами. Шен продолжал смотреть на него со странным выражением лица, будто видит что-то, недоступное ни взгляду, ни пониманию Муана. Под этим взглядом стало неуютно и захотелось сбежать.
Муан открыл было рот, чтобы обратиться к нему, но тут влага прочертила ровную дорожку по щеке Шена, капелькой застыв на подбородке. Тот заморгал с удивлением, словно не понимая, как так вышло. Слезы продолжали струиться из глаз, отказавшись ему повиноваться.
«Если Муан исчезнет, как в том кошмаре… И если я сам не умру вслед за ним…»
Не такой реакции ожидал Муан, задавая свой вопрос. Его чувства смешались, и он сам даже как-то съежился под взглядом черных глаз, которые, несмотря на град слез, катящийся из них, продолжали смотреть на него со странным, пронзительным выражением. В груди разливалась опустошающая боль, и было страшно осознавать, что это лишь отголосок того, что чувствует Шен.
Муан потрясенно замотал головой.
— Я пошутил! — воскликнул он. — Конечно, я не думаю, что ты беспокоился только о себе. Я правда так не думаю! Шен! Что с тобой? Успокойся.
Тот скривил губы в саркастичной улыбке, а затем облизал, слизывая соленые капли слез.
— Я не могу успокоиться, ясно? — пробормотал тот. — Просто не могу. Это ты меня довел. Я ведь говорил, что устал. — Шен приложил руки ко лбу и медленно сполз вниз, присев на корточки.
Тихие слезы, наконец, превратились в рыдания. Так показалось Муану, однако вскоре он осознал, что Шен смеется. Он сидел на полу, обхватив голову руками, и хохотал.
— Шен?
— Как смешно… Черт побери!.. Это так забавно!..
У Муана мурашки по спине побежали. Шен продолжал хохотать еще какое-то время, а затем затих, уткнувшись лбом в свои колени.
Муан опасливо дотронулся до его плеча.
— Успокоился?
Шен никак не отреагировал. Муан уже было подумал, что тот мог заснуть, когда Шен внезапно запрокинул голову и глубоко вздохнул. Его щеки покрывал неравномерный румянец, а ресницы склеились от слез. Шен перевел взгляд на Муана, и тому показалось, что этот взгляд пронзает его насквозь.