Наизнанку

***

Надо отдать Марине должное, она все же молодец. При Ире и вида не подала, что чего-то боится, правда делать ей ничего не пришлось, только смотреть.

— Мариша, салфетку дать? Не вспотела?

— Даже если так и есть, вам придется терпеть мой природный запах.

— А что так, дезодорант закончился?

— Нет, еще второй есть, он шел в подарок. Просто хочу сделать вам неприятно.

— Ты, наверное, хотела сказать приятно.

— Вы глухой? Я сказала неприятно, значит неприятно.

— Нет не глухой, у меня ухо две недели назад продуло, скорее всего оттуда последствия. Слушай, я ж тебе цветы обещал.

— На могилу мою их принесете. И сдается мне, вам не просто ухо продуло, а что-то с мозгом не то, его, наверное, тоже нехило приложило.

— Кажется, кто-то обещал закрыть рот.

— Кажется, вы старше и должны вести себя соответствующе, но вместо этого подтруниваете надо мной. Зачем? Вам доставляет это удовольствие? — а хороший вопрос. Наверное, мне действительно нравится, а еще стыдно признаться самому себе, мне нравятся выпады этой коротышки. Да, вот так банально. Не каждая имеет такой подвешенный язык. Точно, с ней мне нескучно.

— Я разочарую тебя, но да, скорее всего мне все это нравится. Я получаю от этого удовольствие. Кстати, об удовольствии, — кладу руку на Маринино плечо и чуть прижимаю ее к себе. — Раз практической части знакомства со сморщенным членом в этот раз не получилось, могу устроить тебе новый тур.

— Мне кажется или это какой-то грязный намек с вашей стороны и совсем не связано с постановкой катетера?

— Скорее всего да, я еще пока сам не придумал.

— Тогда я вас отправляю в тур под названием «как сохранить руку», если кто-то ее пытался оторвать.

— Чего?

— Того. Уберите от меня свою руку.

— Точно говорят, маленькие женщины-злые. Хотя вопрос с женщиной спорный. Дело, наверное, не в том, что ты коротышка, а в недотрахе, — Марина скидывает мою руку и идет вперед. — Оказывается ты умеешь быстро ходить, — догоняю ее и облокачиваюсь на дверь, преграждая ей вход. — Обиделась? Ну прости.

— Я думала вы умнее, а ведете себя как подросток.

— Ты права. Больше не буду. Мир? — подаю ей руку. Да уж, кому-то не идет быть злой. Марина так смотрит на мою руку, что меня не покидает ощущение, что сейчас она все-таки в нее плюнет. — Ты готовишься к плевку?

— Проверьте, пожалуйста, дневники, я хочу уйти вовремя.

— А что так, куда-то спешишь?

— Да. Домой.

— Прости, Марин, но сегодня мы не уйдем раньше, наоборот. Понедельник действительно перегружен, причем всегда. Раньше восьми вряд ли получится, но, если спешишь могу отпустить.

— Нет.

— Тогда иди пообедай, и пойдешь со мной на консультации.

— Хорошо, — отхожу от двери, открываю ее и пропускаю Марину внутрь. Все же переборщил. На хрена я к ней прицепился?

***

— Не понимаю эту систему. Как вы можете успеть все это сделать качественно, не ночуя здесь?! Почему нет отдельного врача, который ходит на консультации?

— Задай этот вопрос нашему руководству, я с радостью послушаю ответ. Не бойся, привыкнешь. Такие дни далеко не всегда. Просто за два днях выходных копится много новеньких. И все приходится на понедельник, да и давай откровенно, то, что мы можем сделать в пятницу мы откладываем на понедельник.

— Если честно я устала, — нажимая кнопку лифта, Марина тяжело вздыхает.

— Я тоже, но надо все закончить.

— И все же не понимаю, у вас есть опыт работы, вы можете уйти в частную клинику, что вас здесь держит?

— Заходи, — пропускаю ее в кабину лифта и нажимаю на третий этаж. — Ты удивишься, но мне здесь нравится. Этакий адреналин. В частной клинике слишком скучная работа, которая по сути приравнивается только к одному-как содрать побольше денег с человека. Это схема, которой ты должна соответствовать и скажу тебе сразу, со своей правильностью тебе будет сложно там работать, потому что в частной лавочке у тебя будет план «как назначить человеку то, что ему не нужно». И это не врач плохой, просто с него это требуют. Ты должна приносить владельцу деньги. Так что, если ты нацелена набраться здесь опыта и прийти в частную клинику-хорошо подумай. Просто запомни, что ничего совершенного в нашем мире нет. Ни здесь, ни там. Наш этаж, — Марина первая выходит из лифта, и непонимающе на меня смотрит.

— Не пойму. Иногда мне кажется, что вы полный… в общем несерьезный человек, но следом делаете и говорите то, что не сочетается с вашими предыдущими действиями. Как так?

— Будем считать, что у меня шизофрения. Пойдем, уже семь вечера, работы еще до хрена.

— Ну вот опять вы это делаете.

— Цыц. Начинай делать половину дневников, а я вторую.

Заходим в ординаторскую, Марина первая моет руки, предусмотрительно заперев за собой дверь. Беру половину историй себе и кидаю на столик. От руки напишу, так быстрее.

— Я все.

— Истории на столе.

— А что уже все ушли? Почему вы приходите раньше и уходите позже?

— Потому что, когда мы завтра уйдем в пять, другие уйдут в восемь, даю руку на отсечение. Все, делай дневники и не задавай лишних вопросов.

Захожу в туалет и тут же забываю о том, что хотел спать. На носу прыщ! Боже, да у меня в юности такого не было. Стыдоба.

— Мариночка, вот скажи мне, что это? — указываю на кончик носа.

— Ммм… прыщ.

— Точно. Так какого хрена ты не сказала мне об этом? Весь день меня позорила.

— Я?! А что бы вы сделали, пересадку носа?

— Нет. Я бы его просто выдавил.

— Ну простите, пожалуйста, в следующий раз скажу. Салфеточку проспиртованную дать, чтобы сейчас выдавить?

— Давай, — встает из-за стола, достает из сумки салфетки и подает мне.

— Возьмите две.

— Спасибо, ты очень щедра, — подхожу к зеркалу и таки давлю это убожество. Да здравствует четырнадцать лет. — Ну что, я красавчик?

— Вы страшно красивы.

— Вот и я так думаю. Чего такая загруженная? — присаживаюсь на диван и начинаю заполнять истории.

— Я устала и из-за вас попаду домой хрен знает когда.

— Ой-ой, полегче, уже и хрен в ход пошел. А что так?

— Моя станция метро перекрыта, вот что.

— Ой, только слезы не лей, подвезу тебя с комфортом до дома, у тебя сегодня стресс. И член впервые увидела, и на консультации сходила. Надо тебя поощрить.

— Вы опять начинаете?

— Заканчиваю. Шевели поршнями, я домой хочу.

— Я тоже. Вы же прекрасно понимаете, что я не сяду к вам в машину.

— Это еще почему? Я тебя насиловать не собираюсь, у меня в отличие от некоторых недотраха нет. К тому же не переживай, через минут десять сюда подойдет моя девушка и мы поедем вместе с ней. Так что на твою честь я покушаться не намерен.

— И ваша девушка будет не против?

— Кто ее будет спрашивать. Не отвлекайся.

— Хорошо.

***

Переодеваю халат, обувь и быстро накидываю на себя кофту. Беру истории со стола и иду к выходу.

— А проверять вы не будете?

— Нет, я тебе доверяю, если что вырвем твой дневник и вклеим новый, в лечении все равно ничего не менялось. Или ты что-то меняла?

— Нет, конечно.

— Ну вот и славно, давай быстро переодевайся, — беру мобильник и выхожу из ординаторской.

Кладу истории на пост, вешаю минутную лапшу на уши дежурящей медсестре, и так и не увидев Марину, иду обратно.

— Ты чего такая медлительная? — налетаю на нее около двери.

— Извините, на туфлях застежка не хотела застегиваться.

— Извиняю, пойдем, — пропускаю Марину вперед, а сам смотрю на ее туфли. Какие к черту туфли, если она всегда в кроссовках?! И вместо куртки- плащ. Нет, так ей определенно лучше, не такая коротышка. — Марина, — поворачивается ко мне. Точно губы накрашены. Вот это с чего вообще?! — Можно нескромный вопрос?

— Если тема касается членов, то нет.

— Нет. Зачем ты накрасила губы? — вызываю лифт и жду ее ответа. Вот на хрена я это спрашиваю?!

— Это гигиеническая помада с эффектом блеска. У меня губы трескаются. К чему этот дебильный вопрос?