Назаряне

Фома (встаёт из-за стола): Простите, господин Режиссёр, но я Вам не верю.

Режиссёр (раздражённо): Фома, заткнись! Не до тебя сейчас!

Фома кивает и покорно садится на место.

Режиссёр: Мы все представим, что это глиняный таз, и зритель вслед за нами тоже представит, когда придёт на премьеру.

Мария: Господин Режиссёр, зрители будут, я Вам обещаю, по крайней мере, мои родители, тётки, и две пожилые соседки согласились прийти.

Режиссёр: Хорошо, а теперь продолжаем со сцены искушения братьев Сатаной. Где Сатана? Кто-нибудь, разбудите Сатану.

Все братья пихают ногой заснувшего под столом Сатану. Он показывается из-под стола и протирает глаза руками.

Сатана: Я здесь. (Оправдываясь.) Только что сон приснился, будто бы отец мой и братья не пришли на премьеру, будто бы они вообще против того, чтобы я играл эту роль. Братья сказали: «Выгоним тебя, мелкий пакостник, из дома. Живи отныне в своём театре как хочешь!» Сказали: «Возгордился ты очень на своём актёрском поприще, в звёзды метишь, в Люциферы, ну да ничего, высоко летаешь, больно будет падать». Отец… тот вообще со мной не разговаривает. Говорит, что в саду я чего-то там натворил, говорит, кого-то там яблоками соблазнил. А я вообще там в последнее время не бываю, всё время здесь, на репетициях. Умоляю Вас, господин Режиссёр, скажите отцу моему, что я тут ни при чём, что я на репетиции был, иначе он меня и вправду из дома выгонит.

Режиссёр: Хорошо-хорошо, обязательно скажу. А теперь, пожалуйста, давайте по тексту и без лирических отступлений.

Режиссёр и Мария удаляются со сцены в зрительный зал. Иисус Назорей занимает место в центре стола. Сатана горько вздыхает и начинает играть сцену: по очереди справа налево подходит к братьям за спины и нашёптывает им на ухо. Сначала братья выслушивают, затем говорят реплику и плюют в лицо Сатане.

Иуда Фаддей: Изыди, Сатана!

Симон: Изыди, Ангел падший!

Матфей: Изыди, Демон!

Филипп: Изыди, Лукавый!

Фома: Не верю ни одному твоему слову!

Иаков Зеведеев: Изыди, Клеветник!

Сатана переключается на Иоанна Зеведеева. К шёпоту прибавляет недвусмысленные ласки, молодой апостол жеманно хихикает и кокетничает.

Иоанн Зеведеев (ласково): Изыди, Соблазнитель! (Вместо плевка посылает Сатане воздушный поцелуй).

Пётр (достаёт из-за пояса меч и угрожает им Сатане): Изыди, или, клянусь, я тебе хвост отрублю, тварь такая!

Андрей: Изыди, Нечистый!

Иаков Алфеев: Изыди, Парнокопытное!

Варфоломей: Изыди, Змей ползучий!

Очередь доходит до Иуды Искариота.

Иуда Искариот: Сколько?

Сатана: Двадцать.

Иуда Искариот: Ты разговариваешь с иудеем, Сатана, так не позорься во имя Господа!

Сатана: Двадцать пять.

Иуда Искариот: Двадцать пять предлагай неграмотным галилейским рыбакам (кивает на остальных апостолов), ко мне же, как к иудею, имей уважение.

Сатана: Ну хорошо-хорошо, казначей Иуда! Двадцать девять, должен же я себе денарий оставить за посредничество.

Иуда Искариот: Иди, куда шёл, нам тайно вечерять пора.

Сатана: Тридцать, уговорил! Всё равно больше нет!

Иуда Искариот: Вот это другой разговор. Я не прошу у тебя лишнего, отдай всё и считай, мы договорились.

Иуда Искариот протягивает ладонь, в неё падает кошель с монетами. Иуда Искариот начинает его подбрасывать на ладони, как бы проверяя на вес.

Иуда Искариот: Сатана, надеюсь, это те самые денарии?

Сатана: Те самые, о которых сказано в книге у пророка Захарии.

Иуда Искариот: Не меченые?

Режиссёр: Стоп!

Снова на сцену из зрительного зала с двух сторон поднимаются Режиссёр и Мария.

Режиссёр: Почему опять не по тексту?

Иуда Искариот: Импровизация, господин Режиссёр.

Режиссёр (указывает на Сатану): Иуда Искариот, кого ты видишь перед собой?

Иуда Искариот: Известно кого, Сатану.

Режиссёр: Так вот, послушай меня внимательно. (Срывается в крик.) Мне осатанели ваши импровизации! Один про мыло (тычет в грудь Иуде Искариоту), другой про гигиену (указывает на Иисуса Назорея), третий паспорта какие-то приплёл! (Толкает Сатану). Вы что думаете, я ничего не замечаю?! Запомните раз и навсегда: пьеса – это наш канонический текст, и мы не имеем права от него отступать! Скоро премьера, а вы то и дело на репетициях позволяете отсебятину. При этом называете её умным словом: «импровизация». Хотел бы я знать, кто вас этому научил?

Иуда Искариот, Иисус Назорей и Сатана виновато смотрят на Марию.

Мария: Господин Режиссёр, простите, что опять вмешиваюсь, но я Вас предупреждала! Я ещё понимаю, Иисус Назорей, он проповедник, но почему в Вашей пьесе слишком много текста у Сатаны и Иуды Искариота, тогда как другие актёры, на мой взгляд, не менее талантливые, страдают от недостатка реплик!

Режиссёр: Кто из этих дебилов, кретинов, олигофренов страдает от недостатка реплик? Кто?!

Мария: Известно кто, и не называйте их так. Они все святые и, между прочим, великомученики (указывает пальцем по очереди справа налево): Иуда Фаддей, Симон, Матфей, Филипп, Фома, Андрей, Иаков Алфеев и Варфоломей.

Варфоломей: У меня есть реплика.

Мария: Ну так скажи её, чего же ты молчишь всё время?!

Варфоломей (без всякого выражения): Разве может к нам прийти что доброе из Назарета?

Все апостолы на сцене хохочут.

Режиссёр: Это его ты называешь талантом? Он одну-единственную фразу не может сказать как следует. Если эти святые мученики все твои любовники, это ещё не значит, что они актёры!

Все апостолы на сцене хохочут.

Мария: Значит! Если я сама их полюбила, значит, поверила?! В отличие от Вас, я – не сумасшедшая, господин Режиссёр, и возможно, даже лучше Вас разбираюсь в человеческих душах. А Вы, господин Режиссёр, Вы… Вы много рассуждаете о любви, но как доходит до дела, то я одна за всех отдуваюсь! (Все апостолы на сцене хохочут.) Наобещали мне царствия небесного, а сами…. Эх Вы! Вы, (обращаясь ко всем), вы все здесь прохвосты и обманщики, все одним миром мазаны.

Режиссёр: Мазан только он. (Указывает на Иисуса Назорея.)

Мария: А кто это масло из дома принёс и всю ночь втирал ему в волосы во время дежурства! Да если б не я, не было бы никакого театра, назаряне неблагодарные! Проходимцы маловерные! Проклинаю вас, слышите?! Никогда, никогда на вас не снизойдёт Святой Дух! Никогда!

Разрыдавшись, Мария убегает.

Режиссёр: Ну слава Богу! (Указывает на Иисуса Назорея.) Наконец-то, теперь без этой блудницы можно будет работать в спокойной обстановке!

Иисус Назорей: Это, конечно, да, но кто нас кормить будет?

Апостолы говорят друг другу и друг за другом.

Варфоломей: Верно!

Иаков Алфеев: Верно говорит!

Андрей: Истинно глаголет!

Пётр: Братия должна хорошо питаться. Это непреложная истина, это я вам как основатель церкви Христовой говорю.

Иоанн Зеведеев: Без ужина мы отказываемся играть в пьесе.

Иаков Зеведеев: На пустой желудок? Нет!

Фома: Не верю, что она нас не покормит!

Филипп: Некрасиво как-то, обидели женщину.

Матфей: А что сегодня на ужин обещали?

Симон: Как всегда, пять хлебов и две рыбы!

Иуда Фаддей: Так мы долго не протянем!

Пауза.

Иуда Искариот: Если блудница будет нам не сестра, это лишние расходы, это так оставлять нельзя, надо её срочно вернуть в общину.