Научу тебя плохому

— Еся, да скажи ты уже что-нибудь, чего ты ревешь?

— Я боюсь… — выпаливаю наконец.

Марк удивленно округляет глаза и вскидывает брови. В его взгляде читается непонимание.

— Все же хорошо было, Есь? Тебя родня моя напугала? Есь, да они…

— Нет, — перебиваю его и остервенело качаю головой, — они у тебя чудесные.

— Ты можешь нормально объяснить?

— Я за тебя боюсь, за вас, за… Я не хочу, чтобы ты из-за меня пострадал.

— Таааакккк, — Марк откидывается на спинку своего сидения, прикрывает глаза и сжимает пальцами переносицу. Потом неожиданно подбирается, заводит двигатель, и машина трогается с места. — Надо было самому все выяснить, хотел же, но нет, решил подождать.

Я молчу, в мыслях прокручиваю предстоящий разговор, понимая, что на этот раз избежать его не удастся. Впрочем, мне больше и не хочется. Марк больше ничего не спрашивает, все его внимание сосредоточено на дороге. Я лишь иногда бросаю на него настороженные взгляды. Чувствую исходящее от него напряжение, должно быть, он едва себя сдерживает. Только теперь я понимаю, насколько глупым было мое решение молчать.

— Приехали.

Я не сразу понимаю смысл сказанного. Лишь спустя мгновение осматриваюсь и устремляю на Марка удивленный взгляд.

— Зачем мы здесь? Это же не…

— Сюда было ближе, пойдем, — бросает он коротко и выбирается из машины.

Я следую его примеру.

Выхожу, оглядываюсь. На город уже опустились поздние сумерки. Становится немного зябко, и я невольно вздрагиваю и обнимаю себя за плечи. Смотрю вперед на вывеску магазина, но заставить себя сделать шаг вперед не могу. На помощь приходит Марк, просто берет меня за руку и тянет вслед за собой. Только лишь у самого входа Марк отпускает мою руку, достает из кармана ключи и отключает сигнализацию. Некоторое время он возится с дверями, я тем временем переминаюсь с ноги на ногу, понимая, что в прошлый раз мы не договорили и Марк пошел на уступки. Сегодня этого не будет. Впрочем, может, оно и к лучшему.

— Проходи, — голос Марка вырывает меня из собственных терзаний. Мысли тут же разлетаются в стороны, я киваю и делаю шаг вперед. Марк входит следом, жмет на выключатель и в помещении загорается свет.

Яркое освещение мигающих ламп вынуждает меня зажмуриться на мгновение. Несколько секунд у меня уходит на то, чтобы привыкнуть к свету.

— Пойдем в кабинет, — мягко шепчет Марк и осторожно подталкивает меня в сторону нужной двери.

Я не сопротивляюсь, только в голове прокручиваю предстоящий разговор. Окончательно прихожу к выводу, что пора поговорить.

Марк открывает дверь, толкает ее и пропускает меня вперед. Я переступаю порог, нахожу наощупь выключатель и включаю свет. Не глядя на парня, подхожу к стулу и сажусь. Позади слышится смешок и шаги. Марк огибает стол, с шумом усаживается на кресло прямо напротив меня.

— Марк я…

— Есь, давай ты просто мне все расскажешь, хорошо? Не частями, без головоломок, просто все: от и до. Хорошо?

Он говорит спокойно и в голосе его слышится забота. Мне становится спокойнее, я немного расслабляюсь и киваю. Пару секунд я собираюсь с мыслями, после чего начинаю свой рассказ.

Мне больше не хочется ничего скрывать, не хочется опускать неудобные моменты. В конце концов он имеет право знать. Я не хочу, чтобы его семья и он пострадали из-за моей бесконечной глупости, и раз уж я не ушла до того, как все это зашло слишком далеко, я обязана все рассказать, а дальше… Дальше будь, как будет.

Поначалу слова даются мне с трудом, я то и дело запинаюсь.

Рассказываю о Косте, об уже известных Марку домогательствах со стороны дядьки, о подруге тетки, на которою я так неудачно наткнулась в торговом центре. О сделке Кости с Карелиным, где я оказалась разменной монетой.

Меня муж тетки тронуть не тронул, зато нашел выгодное предложение. Зачем я взрослому, состоятельному мужчине, догадаться не сложно, и, судя по нездоровому блеску, наблюдаемому мною в глазах Кости в последние несколько месяцев, родственник не продешевил и с мучительным нетерпением ожидал окончания «сделки». С приближением моего совершеннолетия он становился все более несдержанным, нервным, то и дело срывался и орал, как ненормальный в желании получить плату за товар в лице меня.

— И ты сбежала, — внезапно прерывает меня Марк.

По его лицу сейчас сложно определить, о чем он думает. Он кажется спокойным и невозмутимым, и только плещущийся на дне глаз праведный гнев выдает истинные его чувства.

Я киваю и облизываю пересохшие губы.

— Ты поэтому работала неофициально? Боялась, что так тебя точно найдут? — он попадает в самую точку, впрочем, сложить два и два в этой истории не составляет большого труда.

— Да… прости меня, пожалуйста, я не хотела подвергать вас опасности… тебя, твою семью.

Чувствую, как к горлу подкатывает огромный ком, а на глаза наворачиваются слезы. Я прячу лицо в ладонях, стараясь приглушить рвущиеся из груди всхлипы. Со стороны раздается скрип, следом за ним шаги и уже спустя мгновение я чувствую как теплые ладони обхватывают мои запястья. Марк отводит мои руки в стороны, отпускает их и пальцами проводит по моим щекам, стирает с них влажные дорожки слез.

— Тшшш, посмотри на меня… — его голос звучит мягко и успокаивающе, — никто тебя больше не обидит, никто и пальцем тронуть не посмеет, да даже в сторону твою не взглянет.

— Я…

­— Не надо плакать, Есь.

— Я не хочу, чтобы тебе навредили, не хочу…

— Со мной ничего не будет, малыш, я же говорил, тебе стоит научиться мне верить, Мышка, и твоя жизнь станет значительно проще, — он улыбается, подается вперед и оставляет короткий поцелуй на моих губах, — посиди здесь, хорошо?

Он встает, отходит от меня на два шага и достает из кармана телефон. Разворачивается, собираясь покинуть кабинет, а мне становится действительно страшно.

— Ты куда? — вырывается у меня против воли, и только после сказанного я понимаю, что сболтнула лишнего.

— Я сейчас вернусь, Есь, просто посиди, ладно?

Я ничего не отвечаю, а Марк выходит из кабинета, попутно набирает чей-то номер и плотно закрывает за собой дверь. Мой первый порыв — рвануть за ним, прижаться к деревянной поверхности и подслушать разговор. Любопытство распирает изнутри, но я давлю в себе это нелепое желание.

Через дверь слышу голос Марка, но слов разобрать не могу. Слишком тихо.

Разговор Марка по телефону длится не меньше пяти минут, все это время я нервно ерзаю на стуле и то и дело бросаю взгляд на висящие на стене, большие часы. Минуты кажется вечностью, стрелки будто совсем не двигаются, а нарастающее во мне напряжение готовится разорвать меня на части. Я прокручиваю в мыслях все сказанное Марком, его непонятные мне уверенность и абсолютное спокойствие, будто он в самом деле точно знает, что никакая опасность ему не грозит, словно ему совершенно все равно.

Когда мое терпение подходит к концу, а нервы натягиваются, словно струна, Марк возвращается в кабинет. Останавливается у порога, смотрит на меня и произносит:

— Подождем гостей, да?

Глава 35

— Гостей? — я недоуменно смотрю на Марка.

Внутри нарастает уже знакомая мне паника. Каких еще гостей? Наверное, это по-детски глупо, но сейчас мне совершенно не хочется встречать каких-то там нежданных гостей.

Кому он звонил? С кем говорил? А главное — кто эти гости?

­Марк, тем временем, пересекает кабинет, подходит ко мне впритык и садится на корточки. Он берет мои ладони в свои, поглаживает их большими пальцами, словно говоря: «не бойся, я с тобой». Готова поклясться, именно это сейчас крутится в его голове. Я вижу это по его глазам, про его открытому, полному тепла и заботы взгляду. Вижу и едва сдерживаю слезы, потому что никто, никто в целом мире после смерти родителей не смотрел на меня вот так. А он смотрит, каждый божий день смотрит, и только теперь я понимаю, насколько была слепа, сколького не замечала, не желая вылезать из своего панциря.