Научу тебя плохому

Я ждал, словно рассудка лишившись, ждал ее ответа, одно маленького сообщения, одной долбанной строчки, потому что мышка всегда держала слово, а тут… Пропала на весь день и ни единой фразы, ни единого слова.

Лишь позже, вечером, я понял, осознал наконец, как сильно, оказывается, мне подфартило, дважды, мать его, дважды за день судьба меня с ней столкнула, и дважды я чуть не просрал свой, такой нереальный просто, шанс.

И стоило только подумать, только представить, что не будь Виталя, клиент мой постоянный, до тошноты зае*бучий, таким дотошным, мышка моя оказалась бы в руках трех ублюдков. Моя маленькая мышка, девочка, еще утром стоявшая у меня в прихожей, мышка, которую я так просто выставил за дверь. Мразь я, конечно.

Я же случайно, совершенно случайно оказался в том злоебучем дворе, потому что Виталя, в очередной раз чего-то услышавший в своем, абсолютно новом, собранном лично для него игровом монстре, снова присел на уши, и пацанам моим все нервы вымотал, они Виталю прибить готовы были, просто собственными руками придушить, потому что достал, реально достал, но клиент хороший, бабки не жалеет, новое железо только так отслеживает, любые деньги готов платить за сборку быструю.

Да и геймерскую тусовку свою он к нам подтянул, клиентуру мне сделал, когда я только начинал этим делом заниматься, когда все что у меня было — три собранных компа и маленькая коморка. Сейчас не многим больше, конечно, но продвинулись, разрослись. Так что Виталя хоть и заебистый, и мозг мне чайной ложечкой каждые несколько месяцев выедает, но важный, очень, сука, важный клиент.

А теперь… теперь он просто золотой, да я его год бесплатно обслуживать буду, любое желание выполню, ведь именно потому, что он так всех достал, я к нему лично поехал, ни к кому не ездил — не моя это работа теперь, пацаны справляются — а к нему поехал.

Я не знаю, как нужно задротить, чтобы каждые четыре месяца разъебывать самое качественное железо, но Виталя — уникум, он может все, эта его способность спасла мою мышку от непоправимого.

Я когда увидел тварей, девчонку уже знакомую в машину запихивающих, озверел просто. Рисковал, конечно, особенно когда бдительность потерял и чуть нож под ребра не получил, девчонка от беды спасла, не испугалась, не дала деру.

Смелостью она своей, конечно, восхищала и в то же время бесила. Дуростью своей бесила. За телефоном сраным ей вернуться вздумалось, вернуться туда, где еще несколько минут назад три урода ее чуть в машину не запихали. Не хотел возвращаться, и проблемы ее меня вообще никаким боком не касались, в общем-то, но глазища огромные, от слез блестящие, и слова… слова главные, о том, что кто-то ждет ее ответа, во мне что-то всколыхнули.

Я ведь тоже ждал, весь долбанный день ждал ответа от своей трусливой мышки, и просто на место чувака того себя поставил. Кто же знал, что через каких-то пять минут мне понять предстояло, что я и есть тот самый чувак, а девчонка на соседнем сидении — моя мышка.

Я глазам своим не поверил, просто не поверил, когда на экране упавшего из ее рук телефона увидел до боли знакомое окно чата и аватарку. Свою, мать вашу, аватарку. И словно в подтверждение моей догадке, в кармане собственный телефон завибрировал.

Не бывает, так просто не бывает в этой долбаной, реальной жизни. Чтобы вот так, трижды столкнуться, трижды за каких-то два дня, и стоя вчера посреди чужого двора, глядя на чудо это взлохмаченное, я просто охреневал от происходящего.

И уже после, в своеймашине сидел и кайфовал, потому что она попалась, сама в мои руки попалась, кайфовал, правда, ровно до того момента, пока не понял, что ей идти некуда, а она… она, зараза мелкая, словом, не обмолвилась. А я ведь предлагал свою помощь, предполагал, конечно, что ситуация у нее сложная, но даже представить не мог, что настолько.

Нет, ее понять, конечно, можно. Кто я? Какой-то левый хрен, ей в интернете написывающий, вообще непонятный, мутный какой-то, вечно помощь предлагающий. Я бы и сам на ее месте, наверное, также поступил. Однако с распирающей меня, бушующей в крови яростью, я ничерта поделать не мог. Слушал свою мышку и все сильнее злился, на себя, на нее, на всех подряд.

И перегнул, сильно перегнул, настолько, что сбежала от меня ведьмочка мелкая, а чтобы окончательно меня добить, на место поставить, деньги на кровати оставила. Меня это задело, сильно задело, я вроде на нищеброда не похож, и платы у нее не требовал.

Я за ней рванул сразу, как понял, что нет ее нигде, ни в комнате, ни в ванной, нигде. И вещей нет.

И теперь вот, наблюдаю, как она, промокшая на сквозь, входит в ближайшую от моего дома аптеку. Проклиная весь белый свет, выхожу из машины и иду следом, радуясь, что верно рассудил, решив искать ее здесь. Все же логика у нее работает, что не может не радовать. А вот здравый смысл тут явно хромает на обе ноги.

У самого входа вздыхаю, и вхожу внутрь. Подхожу к стойке, у которой, переминаясь с ноги на ногу, видно пытаясь хоть как-то согреться, мышка собирает в свой огромный рюкзак немногочисленные покупки, после чего достает какой-то мятый конверт и достает из него купюру. Заглядываю в конверт с высоты своего роста, и в очередной раз охреневаю, потому что невооруженным глазом видно, что денег там кот наплакал.

И это все, что у нее осталось?

— Ты претворяешься? Или реально с головой не дружишь?

Глава 7

Еся

— Ты претворяешься? Или реально с головой не дружишь?

Раскатисто-громкий голос Марка, пронесшийся по помещению, заставляет подпрыгнуть на месте не только меня, но и милую девушку-аптекаря.

Зажмурившись, оборачиваюсь и, открыв глаза, встречаюсь со злющими, сверкающими глазищами напротив.

— Сколько с нее? — Марк переводит взгляд на аптекаря, и не дожидаясь от девушки ответа, молча вынимает бумажник из внутреннего кармана пальто, достает из него очень крупную купюру и, положив ее на стойку, добавляет: — сдачи не надо.

А я таращусь на этого ненормального, не в силах пошевелиться. Ему что деньги лишние, что ли? Куда столько?

— Пошли, — хватает меня за плечо и ведет к выходу, а я спиной чувствую на себе прожигающий взгляд девушки-аптекаря.

— Но я…Пусти меня.

— Щас, топай давай, разговаривать будем без свидетелей, — он произносит это таким тоном, что у меня все внутри леденеет.

Не хочу я с ним без свидетелей разговаривать, и при свидетелях тоже не хочу. И какого черта он вообще здесь делает? Неужели действительно искал? Нет, вероятность подобного развития событий я предполагала, но логичнее было бы искать меня на остановке ближайшей, а еще лучше — вообще не искать.

— Зачем ты это делаешь? Отпусти меня, пожалуйста.

— Чтобы ты опять сбежала? — он останавливается под навесом, как только мы выходим из аптеки.

— Я не была в заточении, чтобы сбегать, я просто ушла, — говорю вполне серьезно.

— Так, пошли, нечего на холоде стоять, в машине поговорим.

— Я никуда не пойду.

— Ты вся мокрая, у тебя температура, на улице льет, как из ведра, а тебе некуда идти. Не вынуждай меня грубить, пожалуйста.

Я и правда промокла до нитки, кто же знал, что на улице меня ждал ливень. Но не возвращаться же только лишь поэтому в квартиру этого, слишком непредсказуемого человека. И зачем только пошел за мной? Я ведь ни о чем не просила, и за ночлег с едой заплатила.

— Я не хочу с тобой никуда идти.

— А тебя никто не спрашивает. Ты воспаление легких подхватить хочешь? Этого добиваешься? Ты чем думала, когда раздетая и с температурой под проливным дождем шлялась?

Ответить он мне не позволяет, заключает мою ладонь в свою огромную, и просто тащит к машине, стоящей неподалеку. На улице действительно льет, как из ведра, и стоит только выйти из-под навеса, как на нас обрушивается поток ледяной воды.

За то время, что я находилась в аптеке, ливень только усилился. Пока преодолеваем расстояние до машины, я успеваю окончательно промокнуть, что называется «насквозь». И когда Марк открывает передо мной двери своего автомобиля, ежусь, вздрагивая от промозглого ветра, но в машину лезть не спешу. С меня же вода не просто стекает — льется. Куда мне в таком виде в машину.