Страница 220 из 276
Когда-то, когда М. Булгакову было особенно трудно, его морально и что немаловажно — финансово поддержал В. В. Вересаев. Михаил Афанасьевич постоянно помнил о своём долге и 2 августа в письме к Викентию Викентьевичу, проводившему лето в Звенигороде, в очередной раз сообщал о своих безуспешных попытках получить в Ленинграде гонорар с театров, в которых МХАТ играл на гастролях «Дни Турбиных», и о том, как «Елена Сергеевна, вооружённая доверенностью, нагрянула во 2-й из театров — Нарвский дом культуры», как до сих пор не получено ни копейки, несмотря на усилия энергичной защитницы его интересов. «…А я мечтаю только об одном счастливом дне, когда она добьётся своего и я верну Вам мой остающийся долг, и ещё раз Вам скажу, что Вы сделали для меня, дорогой Викентий Викентьевич! Ох, буду я помнить годы 1929–1931!»
Драматург мог, конечно, обратиться с заявлением в милицию, тем более что в УК РСФСР (ред. 1922 года) состав о нарушении авторского права был закреплён в главе о государственных преступлениях. Соответствующая статья выглядела следующим образом: «Самовольное издание, размножение с целью сбыта литературных, музыкальных и вообще художественных произведений, призванных достоянием Республики» (ст. 101 УК РСФСР). При этом её диспозиция была аналогична ч. 2 ст. 620 Уголовного уложения 1903 года в его первой редакции.
В следующей редакции уголовного закона (1926) состав о нарушении авторского права уже находился в главе об имущественных преступлениях. По ст. 177 УК РСФСР ответственность наступала за «самовольное использование литературных, музыкальных и иных художественных и научных произведений с нарушением закона об авторском праве». По сравнению с ранее действовавшей нормой, из кодекса изъяли корыстную цель в виде сбыта. Однако, по мнению советских цивилистов, спорным оставался вопрос о том, охватывала ли ст. 177 нарушение права авторства. Пленум Верховного суда РСФСР в разъяснениях от 21 ноября 1927 года указывал: «В случаях, когда кто-либо выдал за своё или использовал чужое сочинение или видоизменил его без согласия лица, имеющего на него авторские права, он несёт личную ответственность в гражданском или уголовном (ст. 177) порядке».
В разъяснении Верховного Суда РСФСР от 19 ноября 1928 года относительно применения данных положений высшая судебная инстанция указала, что «уголовной ответственности по ст. 177 УК подлежат лишь те случаи нарушения авторского права, которые заключаются в умышленном видоизменении чужого произведения, злостном извращении или злостном использовании чужого произведения».
В советской юридической литературе говорилось, что эти статьи Уголовного кодекса практически не применялись. То есть, несмотря на то что уголовная ответственность за плагиат была предусмотрена в законе, в архивах судов такие дела практически отсутствовали.
Основной причиной такому положению дел, как всегда, являлась проблема доказывания умысла у нарушителя чужого права, а также «злостности» в его действиях. Возможно, что по этим же причинам основные вопросы, связанные с «заимствованиями», литераторы старались обсуждать в своей профильной организации конфликтной комиссии Всероссийского союза писателей, а в особо сложных случаях обращались с жалобами в ЦК ВКП(б).
Судя по архивам и прежде всего — материалам периодической печати того времени, самими известными примерами плагиата было использование текстов литературных произведений, которые уже раньше были опубликованы в дореволюционной печати, то же самое касалось и переводов, к более редким — несанкционированное использование сюжета иностранного произведения или образа его главного героя.
В 1925 году по инициативе известного журналиста и издателя В. А. Попова вышел в свет первый номер советского журнала путешествий, приключений и научной фантастики «Всемирный Следопыт». Для Попова приключенческие издания — это специализация, ранее он возглавлял популярный журнал «Вокруг света».
«Следопыт» издавался крупнейшим московским негосударственным издательством «Земля и Фабрика» (ЗИФ)[212], и в нём печатали произведения А. Конан Дойла, Н. Шпанова, М. Зуева-Ордынца, В. Яна, В. Ветова, А. Линевского, А. Платонова, здесь же Александр Беляев опубликовал свои первые произведения «Последний человек из Атлантиды» (1925), «Остров погибших кораблей» (1926), «Хойти-Тойти» (1930).
За четыре года издания тираж журнала вырос почти в 10 раз и составил немыслимые 100 000 экземпляров, а с 1926 года в качестве приложения к нему стала выходить популярнейшая книжная серия «Библиотека „Всемирного Следопыта“» с произведениями русских и иностранных авторов, а также 12 номеров «Вокруг света» и «Туриста».
Know-how редколлегии было проведение конкурсов, на которые молодые писатели присылали свои первые опусы, для их правильной мотивации были установлены 10 денежных премий. На второй литературный конкурс, проходивший в 1928 году под девизом «Путь», киевлянином Леонидом Черняком был представлен фантастический рассказ «Предки», который был признан редакционным жюри заслуживающим 8-й премии в сумме 150 рублей (среднемесячная зарплата в Московской области в 1928 году составляла 75 рублей).
Рассказ был напечатан в первом номере «Следопыта», но как только его экземпляры попали к подписчикам, редакция получила от своих читателей несколько писем, в которых они были возмущены тем, что редколлегия была введена в заблуждение гр. Черняком, целиком переписавшим свой рассказ со страниц журнала «Аргус» за 1913 год, где он был напечатан под тем же заголовком и принадлежал перу покойного русского писателя-фантаста Сергея Соломина (лит. псевдонимы Строев, С. Суходольский, Мерлин, Вер, Гулливер). Скоро сотрудники редакции смогли отыскать и сами экземпляры этого номера «Аргуса», в качестве доказательства.
В «Следопыте» как могли пытались оправдаться: «Конечно, члены редакции и жюри не могут знать содержание всех прежних журналов, и только у некоторых из наших многочисленных друзей-читателей могли случайно сохраниться номера „Аргуса“. Поступок гр. Черняка с рассказом „Предки“ относится к категории литературного мошенничества». Установив факт плагиата, редакция подала на мошенника жалобу киевскому прокурору, обвиняя Черняка в заведомом мошенничестве, ответственность за которое было предусмотрена ч. 1. ст. 169 Уголовного кодекса УССР.
«Да будет неповадно другим непорядочным личностям совершать подобные проделки и тем самым вселять у редакции недоверие к рукописям неизвестных ей авторов, присылаемым нам с периферии, — недоверие тем более неприятное, что „Следопыт“ не делает ставки на известные литературные имена, а старается находить и выдвигать даровитых молодых писателей из гущи жизни».
Как выяснилось в ходе разбирательства, единственное, что плагиатор действительно сделал сам, — это написал к чужой рукописи свой стихотворный эпиграф:
Дело гражданина Л. Черняка было передано в народный суд г. Киева, который приговорил его к лишению свободы сроком на 6 месяцев без строгой изоляции. Однако, принимая во внимание, что степень социальной опасности осуждённого не требует изоляции от общественности, а деньги автор получить не успел, суд заменил приговор на условный с испытательным сроком три года.
Гонорар в размере 150 рублей, причитающийся автору рассказа «Предки», своевременно не выданный гражданину Л. Черняку, был передан редакцией в фонд строительства самолета «ЗИФ».
7 мая 1929 года известный фельетонист Давид Заславский[213] опубликовал в «Литературной газете» статью «О скромном плагиате и о развязной халтуре», где не только дал практические советы начинающим плагиаторам, но и оценил проступок незадачливого литератора как незначительный: «Теперь уже известно, куда ведёт ложный путь Леонида Черняка. Через скамью подсудимых он ведёт в Допр и исправдом. Леонид Черняк — мошенник и плагиатор. Его литературное творчество выразилось только в том, что под рассказом покойного литератора Соломина, напечатанным в журнале „Аргус“ в 1913 году, он поставил свое имя.
212
Издательство «ЗИФ» было создано бывшим эсером, талантливым поэтом-акмеистом Владимиром Нарбутом, который ещё в 1917-м успел сделать правильный выбор — вступил в партию большевиков. Буквально через пару лет издателя продвинули по партийной линии — он стал заведующим книжно-журнальным подотделом Отдела печати ЦК ВКП(б). Ещё через год в архиве контрразведки генерал-лейтенанта А. И. Деникина чекисты обнаружили опросные листы В. И. Нарбута, в которых он не только высказывал лютую ненависть к советской власти, но и соглашался добровольно сотрудничать с белыми. В 1928 году по решению ЦКК он был исключён из ВКП(б) и уволен со всех постов, а в 1936-м арестован по обвинению в пропаганде украинского буржуазного национализма, осуждён и расстрелян.
213
Корреспондента меньшевистской газеты «День» Давида Заславского только за лето 1917 года В. И. Ленин в своих работах вспоминал трижды, называл его «клеветником, негодяем», писал о «грязной кампании клеветы грязных господ Заславских…», что не помешало ему в 1928 году стать сотрудником газеты «Правда».