Страница 190 из 276
Указанные в ст. 416 ГК РСФСР ограничения в наследственном правопреемстве не применялись в отношении:
— прав, вытекающих из договоров концессии, аренды, застройки и других, заключённых между наследодателем и государственными органами. Права контрагента переходили наследникам без ограничения в сумме 10 000 золотых рублей;
— предметов домашней обстановки и обихода, которые (кроме предметов роскоши) переходили к наследникам, проживавшим совместно с умершим не менее года до его смерти, без зачисления их в предельную сумму в 10 000 рублей (ст. 421 ГК РСФСР). При этом необходимо напомнить, что крупные частные библиотеки, а также собрания художественных ценностей, произведений искусства и антиквариата, как и антикварные магазины, были ранее признаны национальным достоянием республики. В своё время наличие в частном владении художественных ценностей в случае их добровольной регистрации позволяло их владельцу, например, не опасаться подселения на занимаемую им жилплощадь.
Очень многие в «Северной коммуне» так и поступили — последовавшая через некоторое время проверка наличия достояния республики, временно находящегося в частном распоряжении, для некоторых закончилось в «Крестах».
Гражданский кодекс РСФСР (ред. 1922 года) оперировал только тремя категориями наследников:
1) прямые нисходящие наследники умершего (дети, внуки, правнуки);
2) переживший супруг;
3) нетрудоспособные и неимущие лица, фактически находившиеся на полном иждивении умершего не менее одного года до его смерти.
Таким образом, ими, как правило, являлись члены семьи завещателя.
При отсутствии наследников наследственное имущество переходило к государству. Закон предусматривал два таких случая:
1. Если наследственное имущество оказывалось выморочным;
2. Если оставшееся после смерти имущество в общей сложности за вычетом долгов оценивалось дороже 10 000 рублей, то всё, что было выше этой суммы, отходило государству.
В свою очередь выморочным имущество становилось, если:
— наследники не явились в установленный законом срок со дня принятия мер охранения;
— если наследодатель лишил в завещании прав наследования одного или нескольких наследников, имевших права законного наследования;
— в случае отказа наследников от наследства.
При этом наследник считался отказавшимся от наследства, если он в течение трёх месяцев со дня охранения не показывал своими действиями, что он вступил в пользование наследственным имуществом или подал в народный суд заявление об отказе от наследства.
Также кодифицированный закон существенно ограничивал свободу завещательных распоряжений: имущество не могло быть завещано лицам, которые не являлись наследниками по закону, оно не должно было выходить за пределы круга близких родственников и других близких ему лиц, которых законодатель включил в круг таких наследников. Если же завещатель лишал кого-либо из наследников наследства, то доля лишённого наследства переходила к государству.
Установление предельного размера стоимости имущества, которое могло входить в наследственную массу, ограничение круга наследников по закону, как и свободы завещания, довольно широкое допущение возможности перехода к государству наследственного имущества в качестве выморочного — всё это, по замыслу законодателя, должно было препятствовать образованию крупной частной собственности и тем самым способствовать вытеснению и ликвидации остававшихся капиталистических элементов, чего, собственно, и добивалось советское правительство в конечном итоге. Вместе с тем новые нормы наследственного права, с принятием Гражданского кодекса РСФСР, обеспечивая переход по наследству к членам семьи умершего его трудовых сбережений и другого принадлежавшего ему имущества, полученного им в качестве результата трудовой деятельности, способствовали укреплению права личной собственности.
В определённом смысле декрет был вполне логичен, так как исходил из главенства института семейных отношений, и пока, в силу экономических причин, государство не могло полностью содержать всех нуждающихся — обязанность по обеспечению нетрудоспособных граждан справедливо перекладывалась на членов их семей и их ближайших родственников. Несмотря на то что ГК РСФСР рассматривал эти вопросы иначе, тенденция к устранению принципа свободы завещания по-прежнему сохранялась.
Реалии новой экономической политики внесли свои коррективы в применение положений ст. 416. Потребовались уточнения относительно того, являются ли объектом наследования права, вытекающие из заключённых государственными органами и частными лицами договоров аренды, концессии, застройки и пр. Народный комиссариат юстиции давал указания низовым структурам рассматривать как законную такую передачу прав в полном объёме даже в тех случаях, когда по произведённой оценке их стоимость превышала установленный максимум в 10 000 рублей. При этом стоимость права определялась по средней доходности имущества, сданного в аренду, или концессии, капитализированную, исходя из числа лет, оставшихся до окончания такого договора. При этом в существовавшей на тот период практике единственным случаем такого подхода было применение ст. 10 постановления ЦИК и СНК СССР от 12 сентября 1924 гола о патентах и изобретениях, в которой было категорическое указание на то, что патент может быть передан по наследству, «причём патент не входит в состав наследственной массы». При таком подходе патент действительно не подлежит оценке и не ограничивает прав наследников на получение наследства.
Декрет от 22 мая 1922 года «Об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых её законами и защищаемых судами РСФСР» допустил право наследования как по закону, так и по завещанию. Стоимость наследственного имущества, однако, ограничивалась всё той же суммой в 10 тысяч рублей, за вычетом имевшихся долгов, а имущество сверх этой стоимости наследники по-прежнему должны были передать государству в лице Народного комиссариата финансов и его органов (ст. 416–417). (СУ РСФСР. 1922. № 36. Ст. 423).
Свобода завещания, кроме того, была существенным образом ограничена также и тем, что в качестве наследников в завещании могли быть указаны только лица, которые признавались наследниками по закону, под которыми ст. 418 понимала прямых нисходящих родственников наследодателя до третьей степени родства (дети, внуки и правнуки) и пережившего супруга умершего, а также нетрудоспособных и неимущих лиц, фактически находившихся на полном иждивении, умершего не менее одного года до его смерти. При этом наследодатель в завещании мог только лишь изменить порядок распределения наследственного имущества между наследниками по закону либо лишить наследства одного, нескольких или всех наследников (ст. 422 ГК).
Статья 423 ГК РСФСР предоставляла наследодателю возможность возложить в завещании на одного из наследников исполнение какого-либо обязательства в пользу одного, нескольких или всех остальных законных наследников, которые в силу этого распоряжения получали право требовать исполнения соответствующего обязательства со стороны наследника по завещанию. Это требование также было положено в основу алиментных обязательств, равно как и в положения статьи 422 Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР 1926 года.
В связи с тем, что управление имуществом до его перехода к наследникам возлагалось на местные Советы, эти советские органы вольно трактовали такие полномочия, как законный переход к ним права собственности на такое имущество, то есть делали это исключительно в своих интересах.
Советы должны были публиковать сообщения о смерти владельца и вызове лиц, имевших право на получение содержания. Указанные лица должны были заявить о своих имущественных правах в течение года со дня публикации сообщения, в противном случае они лишались возможности на получение содержания (ст. ст. 5–7). В случае если стоимость имущества не превышала 10 000 рублей, в частности состояло из усадьбы, домашней обстановки, средств производства трудового хозяйства в городе или деревне, то оно поступало в непосредственное управление и распоряжение выжившего супруга и родственников умершего независимо от их нуждаемости и трудоспособности (ст. 9).