Страница 181 из 276
Этот нелёгкий труд нашёл своё отражение в фельетоне «Зевс-опровержец», в котором выведен тип чиновника, озабоченного открывшейся в прессе «свободой» критики и потому стремящегося публично доказать свою невиновность в «приписываемых» ему злоупотреблениях. Маяковский передаёт слово самому герою, и тот, демонстрируя честность и демократичность, рассказывает о реальных проступках, при этом попутно критикуя журналистские порядки:
В стихотворном фельетоне «Помпадур» описывалась реальная ситуация с членом ВЦИК, секретарём Закавказского краевого комитета ВКП(б) Рухнуллой Али оглы
Ахундовым. Бывший левый эсер Ахундов занимал пост наркома Азербайджанской ССР по просвещению и был одним из первых переводчиков произведений Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Владимира Ленина на азербайджанский язык.
Владимир Маяковский в качестве эпиграфа использует параграф из официального сообщения в газете «Правда»: «Член ЦИКа тов. Рухула Алы Оглы Ахундов ударил по лицу пассажира в вагоне-ресторане поезда Москва — Харьков за то, что пассажир отказался закрыть занавеску у окна. При составлении дознания тов. Ахундов выложил свой циковский билет».
Похоже, что высокопоставленный чиновник по дороге в отпуск нарвался на принципиального милиционера — сегодня такие новости простой российский обыватель с большим удовольствием читает каждый день: очередной прокурор или, не дай бог, федеральный судья, задержан за пьяную драку, ДТП и пр. Такую традицию опираться в сатирическом тексте на конкретный факт из письма рабкора в своё время заложил ведущий фельетонист газеты «Гудок» Михаил Булгаков.
В. Маяковский использовал весь свой авторский сарказм для обличения «комчванства»:
Звучит, конечно, очень современно. Справедливости ради надо сказать, что Рухулла Али Ахундов был больше известен не как дебошир, а блестящий знаток восточных языков, талантливый журналист и переводчик, редактор двухтомного русско-азербайджанского словаря. В 1936 году он был освобождён от всех должностей, исключён из партии и арестован. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к высшей мере наказания. Его жена Фрида Шлёмова, как член семьи репрессированного (ЧСИР), была осуждена на 8 лет ИТЛ Особым совещанием НКВД СССР.
С 16 мая 1925 года В. В. Маяковский начинает работать на радио. В московской «Утренней радиогазете» впервые прозвучали его стихи в авторском исполнении.
На протяжении только одного 1927 года Маяковский отсутствовал в Москве 181 день, за это время он посетил 40 городов, провёл более ста концертных выступлений.
Свердловск Владимир Маяковский посетил, имя особый мандат наркома просвещения А. В. Луначарского: «Товарищи! Поэт Владимир Владимирович Маяковский направляется в города СССР с чтением своей октябрьской поэмы „Хорошо!“. Считая эту поэму имеющей большое художественное и общественное значение, прошу оказывать товарищу Маяковскому полное содействие в устройстве его публичных выступлений. Нарком по просвещению А. В. Луначарский». В соответствии с программой поэт с неизменным успехом читал стихи и отрывки из своей новой поэмы в Деловом клубе, выступал перед студентами Горного института, затем перед рабочими Верх-Исетского завода, посещал построенные специально для металлургов жилые дома. Как и многие столичные гости, В. Маяковский интересовался последними днями жизни царской семьи и обстоятельствами их убийства, а также местом, «где народ поставил точку на монархии». Председатель Свердловского окружного исполнительного комитета А. И. Парамонов организовал для него не только посещение подвала в Ипатьевском доме, но и места захоронения царских останков: «Конечно, как будто ничего особенного — посмотреть могилу царя[190]. Да и, собственно говоря, ничего там не видно. Её даже трудно найти, находят по приметам, причём этот секрет знаком лишь определённой группе лиц», — записал он в дневнике. Это не было похоже на обычное любопытство, для многих кровавое убийство царской семьи, включая детей, хронически больного цесаревича, лейб-медика Е. С. Боткина, камергера и слуг, расстрельной командой во главе с комендантом Дома особого назначения Юровским Я. М. — это преступление, бессмысленное по форме и дикое по характеру его исполнения.
Через три месяца после поездки появилось стихотворение «Император», при этом его черновые наброски существенно отличались от опубликованного варианта:
190
Место захоронения царской семьи было довольно популярно для посещения большевистских делегаций и отдельных партийных руководителей, приезжавших в Свердловск. Многие из них фотографировались там «на добрую память».