Страница 179 из 276
Лев Кассиль воспоминал: «Он идёт, а за ним, подглядывая из-за угла, волочится сплетня, гогочет, вприпрыжку подскакивает анекдот:
— Маяковский… Сегодня в одной редакции ему денег не заплатили, так он три стола в щепки разбил, кассира на чердак загнал. А вчера, говорят, памятник Пушкину подпилить хотел!»
Существенно пополняла личный бюджет поэта работа по продвижению продукции государственных предприятий в условиях вернувшейся с НЭП конкуренции. Она началась ещё в 1922 году, формально со стихотворения «Нате! Басня о „Крокодиле“ и подписной плате». Наибольшее количество рекламных текстов было написано в 1923–1925 годах для листовок, газетных объявлений, плакатов, упаковок для печенья, конфетных обёрток и т. п. Его постоянными соавторами в этом деле являлись А. Родченко, В. Степанова, С. Левин. Сотрудничество с А. М. Родченко начинается с плаката общества «Добролёт»: «Тот не гражданин СССР, кто Добролёта не акционер».
«Работали с огромным подъёмом… Это был ажиотаж, и не из-за денег, а чтобы продвинуть новую рекламу всюду. Вся Москва украсилась нашей продукцией… Было сделано до пятидесяти плакатов, до сотни вывесок, упаковок, обёрток, световых реклам, рекламных столбов, иллюстраций в журналы и газеты», — вспоминал реклам-конструк-тор. Для реализации коммерческих проектов создана фирма «Реклам-конструкторы Маяковский — Родченко», которая просуществовала несколько лет.
Поэт походил к вопросу системно, для начала написал программную статью «Агитация и реклама», в которой говорил о рекламе как об оружии, которое не может быть отдано «нэпмачу»: «Реклама должна быть разнообразием, выдумкой», начинает работать над книгой «Записки об „Универсальной рекламе“», в которой должны быть собраны все его рекламные тексты, эскизы, реализованные проекты. Она должна была выйти в издательстве Московского треста полиграфической промышленности («Мосполиграф»).
Когда-то одно из своих ранних стихотворений Владимир Маяковский посвятил торговым вывескам:
В 1925 году рекламные плакаты «Даёшь карандаши», «Печать — наше оружие» (Мосполиграф), «Дайте солнце ночью», «Человек только с часами» (ГУМ), «Галоши», «Мячики», «Соски» (Резинотрест), «Папиросы „Ира“», «Трёхгорное пиво», «Печенье „Красный Октябрь“», «Папиросы „Червонец“», «конфетные обертки „Наша индустрия“», «Красная Москва», «Новый вес» (Моссельпром) экспонировались в советском павильоне, на Международной художественно-промышленной выставке в Париже, построенном по проекту К. С. Мельникова. Сестра Владимира Людмила Маяковская — дизайнер тканей — и Александр Родченко в качестве художника-оформителя павильона, получили на выставке серебряные медали за свои работы. Гран-при завоевано советским художником-иллюстратором А. И. Кравченко, золотые медали — у вологодского кружева.
Идея увеличить объём продаж за счёт рекламы и маркетинга не обошла стороной и «Чаеуправление» (Мясницкая, 19), которое заказало Владимиру Владимировичу 15 вкладышей со стихами и рисунками — их вкладывали в пачки с чаем и какао при продаже (эффективный приём позаимствовали у кондитерского товарищества Эйнема):
Рекламщики работали и для периодических изданий: «Огонька», «Смены», «Московского пролетария», для выставочного Манежа и различных учебных заведений.
Заказ на рекламные постеры поступил даже от ставшей государственной Третьяковской галереи:
Упрёки в разбазаривании, в прямом смысле этого слова, своего таланта Маяковский не принимает, называет такие стихи поэзией высшей пробы[187].
Лили Брик вспоминала: «Темой его стихов почти всегда были собственные переживания. Это относится и к „Нигде, кроме как в Моссельпроме“. Он не только других агитировал, он сам не хотел покупать у частников. Поэтому многие его стихи „на случай“ и сейчас живы и читаются нами с грустью или радостью, в зависимости от этого „случая“».
Особое внимание В. В. Маяковский уделял постановке собственных пьес — это для него также не только вопрос творческий, но и финансовый.
В конце марта 1926 года Маяковский и Театр им. Вс. Мейерхольда подписали «согласительную записку» о том, что Маяковский через две недели представит театру пьесу «Комедия с убийством». Однако, занятый множеством других проектов, он, несмотря на неоднократные напоминания режиссёра, работу не закончил (от текста пьесы остались только черновые наброски).
В 1928 году ГосТиМ имел в репертуаре только три классические пьесы, при полном отсутствии новых драматических произведений, написанных советскими авторами, поэтому В. Э. Мейерхольд прислал из Свердловска, где тогда гастролировал, крайне нервную телеграмму: «Москва, ГосТеатр Мейерхольда, Февральскому, передать Маяковскому. Последний раз обращаюсь твоему благоразумию. Театр погибает. Нет пьес. От классиков принуждают отказаться. Репертуар снижать не хочу. Прошу серьёзного ответа: можем ли мы рассчитывать получить твою пьесу в течение лета. Телеграф срочно: Свердловск, Центральная гостиница. Мейерхольд».
В. Маяковский, В. Мейерхольд, Н. Эрдман в ГосТиМе. 28.12.1928 г.
Фото А. Темерина. ГММ
Через семь месяцев после телеграммы пьеса наконец-то появилась — это была комедия «Клоп».
Потребность в советской драматургии была просто невероятная, революционных произведений актуального содержания катастрофически не хватало, в связи с чем наркоматы просвещения в союзных республиках обязали театры заключать с авторами срочные договоры на постановку пьес с выплатой им фиксированного процента от сборов, сразу после этого самые «плодовитые» драматурги стали легальными советскими миллионерами.
Процесс стремительного обогащения деятелей культуры вызвал закономерную реакцию в буквальном смысле всех к нему причастных: от актёров и режиссёров театров до высоких партийных чиновников. Известная своими афористичными высказываниями актриса Камерного театра под управлением Александра Таирова Фаина Раневская — дама решительная и принципиальная во всех отношениях — говорила: «А драматурги неплохо устроились — получают отчисления от каждого спектакля своих пьес! Больше ведь никто ничего подобного не получает. Возьмите, например, архитектора Рерберга. По его проекту построено в Москве здание Центрального телеграфа на Тверской. Даже доска висит с надписью, что здание это воздвигнуто по проекту Ивана Ивановича Рерберга. Однако же ему не платят отчисления за телеграммы, которые подаются в его доме!»
Если, с учётом партмаксимума, ответственные партийные работники получали в зависимости от должности от 250 до 500 рублей, то доходы драматических писателей шли на тысячи.
Е[К ВКП(б) принял постановление об изменении существующего порядка, естественно в сторону сокращения доходов драматургов. Секретарь Е[К Л. М. Каганович по этому поводу докладывал И. В. Сталину: «Кончили мы наконец разработку постановления об оплате драматургов. Мы предлагаем целиком отменить существующую систему оплаты, по которой авторы вступают в непосредственную сделку с театром, имеющим монополию на премьеру, и получают от театра процентные отчисления от валового сбора по количеству актов в пьесе, по 1,5 % за акт. Следовательно, пятиактовая пьеса даёт 7,5 % от сбора. В результате при большой театральной сети и ещё большем спросе авторы загребали за один год по 45–50 т. рублей, то же повторяется и на следующий год за ту же пьесу. Мы предлагаем государству в лице специальной комиссии или комитета приобретать целиком за единовременную уплату ту или иную пьесу, оплачивая в зависимости от качества от 5 до 50 тысяч, я сомневался в цифре 50 тысяч, но это ведь единовременная уплата, и больше он не получит, кроме возможного гонорара за издание книги для чтения… На всякий случай, если бы была признана нежелательной такая коренная ломка, мы приготовили второй возможный вариант, с оставлением изменённой старой системы с сокращением отчислений».
187
Строчки в рекламе «Резинотреста»: «Лучших сосок не было и нет. Готов сосать до старых лет» сегодняшний читатель воспринимает с некоторой иронией. На самом деле ситуация с отсутствием у молодых матерей сосок была настолько критической, что в неё была вынуждена вмешаться Н. К. Крупская. Надежда Константиновна — доктор педагогических наук, сама прекрасный учитель и организатор дошкольного образования в СССР — столкнулась с проблемой массовой смертности грудных детей из-за традиционного использования молодыми мамами хлебного мякиша для того, чтобы их успокаивать. Хлебные дрожжи приводили к заражению младенцев грибком-спорыньёй и во многих случаях — к их смерти. Вместе с наркомом здравоохранения Д. И. Ульяновым Н. К. Крупская организовала мощную пропагандистскую кампанию по использованию сосок-пустышек, к которой привлекла Маяковского. По поручению Надежды Константиновны Маяковский придумал плакат «Женщина, мой грудь перед кормлением».