Страница 175 из 276
Товарищ Маяковский
Так понятны и интересны ваши стихи тогда, когда их слушаешь из ваших уст. Но если начнёшь читать их сам то можно поломать голову… Мы хотим слушать эти стихи от вас то и пишите для нас для нашего понимания..
Вольдемар! Я люблю вас.
Маяковский
Тов. Маяковский
Скажите какие же заслуги Есенина что он стал на страницах
истории русской литературы
т. Маяковский
Как вы смотрите на женщин и что вы ей посвятили
в своих произведениях
Кто ваша жена и как вы к ней относитесь
Милый Володечка! О!
Если бы знал, как я тебя люблю. Я вижу тебя во сне, и наслаждаюсь
твоим очаровательным образом.
Влюблённая.
Верно ли, что Хлебников гениальный поэт, а вы, Маяковский, перед ним мразь?
Маяковский! Ответь
Почему ваши произведения продаются по очень дорогой цене
тов. Маяковский
знай что большинство молодняка и особенно рабочая молодежь у кого больше развито классовое чутье всегда понимало и будет понимать ваше творчество. Ваши стихи о спецодежде больше воспринимаются, чем те, кто пишет о фильтикосовых чулках и изячных модниц.
На всё насмешка пустоплётов.
В. В.
Мне кажется, что Вы не совсем поэт массы, а скорее индивидуалист, т. Как читаешь Ваши произведения и видишь: я Маяковский, Я, Я, и Я.
К чему всё это?
В. В.
Когда у человека на душе пустота, то для него есть два пути: или молчать, или кричать. Почему вы выбрали второй путь?
Маяковский ответил: «Автор этой записки забыл, что есть и третий путь: это — писать вот такие бездарные записки».
В некоторых мемуарах отмечалась удивительная реакция слушателей на то, как сам Владимир Владимирович читал стихи:
— «в зале воцарилась атмосфера необычайной взволнованности» (П. Лавут);
— «он читал с каким-то особым волнением и подъёмом, иногда заглядывая в маленькую записную книжку, которую держал в руке. В зале стояла абсолютная тишина» (А. Бромберг);
— «когда я слушала поэму, мне стало страшно» (Л. Маяковская);
— «когда он кончил читать, все встали и стоя аплодировали» (Н. Брюханенко);
— «потрясение было так велико, что я просто не соображаю, что делаю: я кричу, топаю ногами. Незнакомая девушка рядом вдруг целует меня в щёку» (В. Катанян).
Поэт даже планировал написать «универсальный» ответ для авторов типичных вопросов, но даже если бы он и был написал, то вряд ли он сильно отличался бы от содержания рубрики «Вас не понимают рабочие и крестьяне» из первого номера «Нового Лефа» (1928). Маяковский писал: «Я ещё не видал, чтобы кто-нибудь хвастался так: „Какой я умный — арифметику не понимаю, французский не понимаю, грамматику не понимаю“. Но весёлый клич: „Я не понимаю футуристов“ несётся пятнадцать лет, затихает и снова гремит возбуждённо и радостно. На этом кличе люди строили себе карьеру, делали сборы, становились вождями целых течений». [1.295]
Журнала «ЛЕФ» № 2, 1923 г.
Такая форма открытого общения с публикой была невероятно популярна. Трибуны для ораторов стояли везде: в консерватории, в Колонном зале (бывшем Благородном собрании), в Политехническом музее, в большинстве театров, в том числе театре Зимина, в дни, когда там нет спектаклей, в кафе «Стойло пегаса» (оно принадлежало на паях Сергею Есенину и Анатолию Мариенгофу) и других, порой самых неожиданных местах.
Помимо штатных выступающих из числа профессиональных пропагандистов, в числе любимцев публики значились Валерий Брюсов, Константин Бальмонт, Андрей Белый, Вадим Шершеневич (это тот, который «я, товарищи, поэт гениальный» и «штаны украл»), Сергей Есенин и сам Владимир Маяковский.
На дискуссии «Чистка современной поэзии» в Политехническом музее в Москве Владимир Маяковский для разогрева аудитории, как обычно, предлагал «вычистить» из современной литературы поэтов, обходящих в своих стихах современность. Более всего от «горлана» досталось Анне Андреевне Ахматовой, которую он на самом деле просто обожал. Дмитрий Фурманов, который участвовал в диспуте, писал: «Комнатная интимность Ахматовой, мистические стихотворения Вячеслава Иванова и его эллинские мотивы — что они значат для суровой, железной нашей поры? Разумеется, как литературные вехи, как последыши рухнувшего строя, они найдут своё место на страницах литературной истории, но для нас, для нашей эпохи — это никчёмные, жалкие и смешные анахронизмы».
Ещё один участник вечера журналист «Огонька» Э. Л. Миндлин вспоминал: «Когда Осип Брик поставил на голосование предложение Маяковского: запретить Анне Ахматовой на три года писать стихи, „пока не исправится“, большинство простым поднятием рук поддержало Маяковского»[180].
Каждое публичное выступление Владимира Владимировича можно было назвать полноценным моноспектаклем, к которым он тщательно готовился, продумывал все детали: начиная от темы и текста афиши до стихотворений, которые он планировал прочитать перед зрителями.
10 сентября 1928 года в Красном зале МК ВКП(б) редакция «Комсомольской правды» организовала специальный вечер, открывая который её главный редактор Тарас Костров[181] обратился к собравшимся: «Перед выездом за границу Маяковский хочет побеседовать со своими читателями о том, как ему писать о загранице, хочет получить задание — „командировку“, — не ту командировку, по которой подлежащие ведомства выдают заграничный паспорт, а словесный мандат, „наказ“ от своей аудитории…» («Комсомольская правда» № 212,12 сентября 1928).
В. В. Маяковский среди красноармейцев на вечере книги в Октябрьских лагерях в Подмосковье. 9 июня 1929 г. Фото ТАСС
Рассказы Владимира Владимировича о его зарубежных поездках вызывали особенный интерес у молодёжной аудитории. В отличие от многих коллег, Маяковский не без проблем, но относительно свободно выезжает за границу, путешествует довольно много. Первая его поездка состоялась в мае 1922 года в Ригу, куда он приглашён для чтения лекций в качестве основного идеолога русского футуризма, но эту встречу неожиданно отменяют латвийские организаторы турне. Более того, местная полиция осуществляла скрытое наблюдение за «известным советским пропагандистом», а власти арестовали весь тираж поэмы «Люблю», который был издан еврейским культурным обществом «Арбетергейм» и предназначался для продажи в Латвии. Только с очень большим трудом спустя месяц владелице рижской типографии Гитель Левин удалось вернуть его назад. Маяковский ответил латвийским официальным лицам стихотворением «Как работает республика демократическая?»:
180
Лили Брик позднее записала в своём дневнике «Влюблённый Маяковский чаще всего читал Ахматову. Он как бы иронизировал над собой, сваливая свою вину на неё, иногда даже пел на какой-нибудь неподходящий мотив самые лирические, нравящиеся ему строки. Он любил стихи Ахматовой и издевался не над ними, а над своими сантиментами, с которыми не мог совладать. Когда он жил ещё один и я приходила к нему в гости, он встречал меня словами: „Я пришла к поэту в гости. Ровно в полдень. Воскресенье“. В то время он читал Ахматову каждый день».
181
Тарас Костров (Александр Сергеевич Мартыновский) — организатор и первый главный редактор «Комсомольской правды». Родился в читинской тюрьме, где отбывала срок его мать — профессиональная революционерка, меньшевичка. Был снят с должности за «искривление партийной линии», руководил журналом «Молодая гвардия». Маяковский напишет ему своё стихотворение «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви». Умер в 1930 году от туберкулёза.