Страница 105 из 276
У Владимира Маяковского это выглядит уже не как показное позёрство молодого футуриста: «окровавленные туши», «окровавленный сердца лоскут», «жевал невкусных людей», «душу окровавленную», «сочными клочьями человеческого мяса», написанных исключительно на публику… Это прямо Редьярд Киплинг какой-то… Да и с литературной точки зрения приведённые строфы как-то не очень соотносились с реальным дарованием поэта.
Впрочем, персональное отношение к «солдатам Дзержинского» у него по-прежнему искреннее и восторженно-позитивное, тем более что встречи с рядовыми сотрудниками ОГПУ на различных поэтических и не очень вечерах были достаточно регулярными — поэт и аудитория друг другу очевидно симпатизировали.
В доме у Маяковского Яков Агранов — в числе самых близких друзей и частых гостей. Его настоящее имя Янкель, фамилия — Шевелёв-Шмаев, друзья зовут его Яней или Агранычем, Лили Брик — милым Янечкой. Янкель — сын бакалейщика из еврейского местечка Чечерск Могилёвской губернии (точнее, лавка принадлежала его матери), успешно окончил четыре класса городского училища, в 1912 году вступил в члены партии социалистов-революционеров (эсеров). Призыва, объявленного с началом Первой мировой войны, ему счастливо удалось избежать по причине слабого здоровья. Впоследствии его, судя по всему, удалось существенно укрепить. С 1915-го Агранов переходит от эсеров в РСДРП, затем был арестован за проведение марксистской пропаганды среди солдат и сослан в Туруханский край Енисейской губернии. Иногда некоторые случайные моменты в жизни позволяют существенно её изменить. Кому-то для этого достаточно оказаться на некоторое время в не самом высоком кабинете администрации одного северного города, для Агранова звёздный час оказался связан со случайным знакомством в месте отбывания наказания с Иосифом Джугашвили и Львом Каменевым. Вместе с «Кобой» в течение месяца возвращался из Ачинска в Петроград, а уже начиная с 1919 года сделает стремительную карьеру в секретариате Совнаркома РСФСР у В. И. Ленина, совмещая эту деятельность с работой в ВЧК. Как особоуполномоченный по важнейшим делам при начальнике секретно-оперативного управления (должность особоуполномоченного имели только руководители спецслужбы В. Р. Менжинский, А. Х. Артузов, В. Д. Фельдман и К. И. Ландер), Агранов был активным участником расследования обстоятельств Кронштадтского мятежа, Антоновского крестьянского восстания в Тамбовской губернии, дела «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева», позднее — «злодейского» убийства С. М. Кирова.
При проведении допросов профессора Таганцева (ПБР) он взял на себя личные (письменные) обязательства, что в случае признания вины учёным тому будет сохранена жизнь. Наивный интеллигент поверил следователю, который таких полномочий, конечно же, не имел.
В практическом пособии по проведению допросов для следователей НКВД специально указывалось, что «прежде всего не следует при допросах прибегать ко лжи и обману (напр., к прочтению несуществующего показания или документа, к показу одной только подписи под протоколом без предъявления его целиком), к заведомо неправильным утверждениям, к лицемерию и хитрости, утверждать о неизвестном как об известном и доказанном, вызывать на спор в надежде, что допрашиваемый проговорится. Это всё старые „сыскные“ приёмы, свойственные скорее инквизиционному процессу, нежели современному допросу» (Якимов И. Н., Михеев П. П. Допрос. Практическое пособие для допрашивающих. Изд. 2-е. Изд. НКВД. М. 1930).
Авторами этого пособия были ведущие специалисты «старой школы» — профессор Московского университета И. Н. Якимов и П. П. Михеев, написавший самый популярный учебник по криминалистике, — где им было до «стахановцев» с Лубянки!
В ответ на обвинения в безнравственности подобных методов Агранов возражал: «Морально то, что полезно в данный момент международному пролетариату, то есть большевикам».
Протоколы допросов В. Н. Таганцева В. Р. Менжинский направил для ознакомления В. И. Ленину, в сопроводительном письме обращал особое внимание Председателя СНК на показания арестованного профессора в отношении А. М. Горького. При этом за политическим обвинением профессора и его единомышленников несколько потерялась их экономическая деятельность. Одним из близких соратников арестованного считался князь Д. Н. Шаховской — старший брат последнего царского министра торговли и промышленности, подполковник, директор Торгово-промышленного банка. Князь неоднократно задерживался ВЧК, но каждый раз избегал ареста.
Два его сына были взяты чекистами в заложники, после чего старший из них в 1920 году был расстрелян.
Вместе с В. Н. Таганцевым Д. Н. Шаховской организовал сеть подпольных банковских контор в Петрограде и Москве для сбыта валюты и драгоценностей с целью финансирования борьбы против большевистского режима, которые почему-то обанкротились. Сам банкир попал под наблюдение после неочевидной по конечному коммерческому результату операции по нелегальному приобретению крупной партии шведских крон, а летом 1920 года был арестован Петроградской Губ. ЧК за попытку дать крупную взятку следователю, но был освобождён. Находясь в эмиграции во Франции, постоянно поддерживал связь со своим деловым партнёром.
Сама «Петроградская боевая организация» исключительно благодаря внутрикамерной разработке, когда провокатор Э. О. Опперпут был использован ЧК в качестве подсадного в камере В. Н. Таганцева, да ещё нескольким случайным арестам, была разгромлена.
Основной обвиняемый — профессор В. Н. Таганцев — был расстрелян 29 августа 1921 года, вместе с ним к ВМН были приговорены ещё 87 человек, в том числе бывший министр юстиции, генерал-прокурор империи С. С. Манухин, геолог В. М. Козловский, основоположник российской урологии профессор С. П. Фёдоров, известный учёный-химик М. М. Тихвинский. В числе арестованных и осуждённых оказалось немало людей, совершенно не причастных к какой бы то ни было контрреволюционной деятельности.
В связи с чем Президент Российской АН академик А. П. Карпинский 21 сентября направил В. И. Ленину возмущённое письмо: «Расстрел учёных граждан, которыми слишком бедна наша страна, например проф. Лазаревского или проф. Тихвинского, по удостоверению его товарищей по профессуре, совершенно не причастного к активной политической деятельности, наносит непоправимый удар не только близким ему лицам, но и многочисленным настоящим и бывшим его ученикам и тем неизбежно создаёт враждебное отношение к современному порядку, при котором безответственная перед высшею властью группа лиц решает судьбу многих очень нужных, необходимых государству граждан без соблюдения элементарных гарантий справедливости приговоров». В знак протеста А. П. Карпинский подал в отставку, но С. Ф. Ольденбург уговорил его остаться на посту президента АН СССР. Яков Агранов впоследствии объяснял жестокость расправы со случайными людьми: «В 1921 году 70 % петроградской интеллигенции были одной ногой в стане врага. Мы должны были эту ногу ожечь».
Иногда «железный следователь» совершенно неожиданным образом вступался за своих «клиентов», добиваясь смягчения их участи. Одним из арестованных по делу был консультант производственного отдела ВСНХ РСФСР инженер М. К. Названов. Председатель СНК В. И. Ленин по его поводу направил записку В. М. Молотову: «Со своей стороны предлагаю: отменить приговор Петрогубчека и применить приговор, предложенный Аграновым (есть в деле здесь), т. е. 2 года с допущением условного освобождения». То есть Президиум Петроградской губернской комиссии 03.10.1921 приговорил основного специалиста в производстве сахара технолога Михаила Названова к расстрелу, и только благодаря настойчивости Я. Агранова, для этого обратившегося к Ленину, смертный приговор заменили на два года лишения свободы условно.
Эпизод, конечно, не характерный.
Проверенную тактику «лепить горбатого» Я. Агранов выбрал и по отношению к содержавшемуся под стражей в Бутырке бывшему генералу от инфантерии В. Н. Клем-бовскому, который с мая 1920 года являлся членом Особого совещания при Главкоме РККА под председательством своего бывшего командира А. А. Брусилова, а 30 июня 1920 года был арестован в Ростове-на-Дону сотрудниками ВЧК по обвинению в связях с контрреволюционными организациями за рубежом. Содержался в Бутырской тюрьме.