Темная

Разбудили меня аппетитные ароматы, на которые живо отреагировал мой желудок. Утомленное тело голосовало за то, чтобы еще поваляться, но «алтарь чревоугодия» пинками вытолкнул меня из развороченной постели. С полузакрытыми глазами добралась до двери и выглянула. Столик в гостиной был щедро накрыт. Мой нюх меня не подвел, а из живота послышались требовательные рулады. Посоветовав ему заткнуться, переместилась в ванную. Определенно, нужно проснуться.

Закончив все дела, накинула то, что здесь называют «халат», и устремилась в гостиную.

За столом, потягивая коту, расположился Рыжик. Буркнув что-то приветственное, цапнула танили и вцепилась в него зубами. После третьего пирожка перевела дух.

- Что это со мной? – удивленно спросила я рыжего, продолжая есть с чуть меньшей скоростью.

- Все в порядке, – успокаивающе улыбнулся Рыжик. – Это из-за… вчерашнего.

- Да, действительно, – прислушавшись к себе, сказала я. – Как будто перемагичила. А у тебя как дела?

Рыжик сыто осклабился. Выглядел он как кот, нажравшийся сливок, даже жмурился слегка.

- А у меня наоборот, моя овечка, резерв просто переполнен.

- Не называй меня овечкой, – я пыталась сказать это строго, но с набитым ртом плохо получалось.

- Не могу, – тихо засмеялся Рыжик. – Когда ты злишься, у тебя так загадочно светятся глаза, что я не могу удержаться.

Я чуть поежилась. Значит, светятся. Плохо. Очень плохо маскируюсь. Надо это дело уравновесить.

- У тебя тоже светятся, – проинформировала я, – и меняют цвет.

Вообще-то, я думала, что Рыжика ничем не смутить, но мне это удалось. Он даже зарделся.

- Это ведь очень редко встречается? – не удержалась я от продолжения, хотя была опасность, что меня тоже начнут расспрашивать.

- У нас в роду отметились гилары, – сообщил он.

Не врет. Но, как обычно, говорит только часть правды. Мне чуть взгрустнулось. Оказывается, не только у меня секреты. У Рыжика их, кажется, не меньше. И он опять куда-то уходил.

- Мне нравится, как устроены эти гостиницы, – сказала я, окидывая взглядом комнату.

Немного топорная попытка сменить неудобную для нас тему. Но ее подхватывают:

- Это заслуга Эллины, – тепло произнес Рыжик.

- Так откуда она?

Рыжий состроил невинную ничего не понимающую гримасу.

- Она не отсюда, это точно.

- С чего такие выводы? – легким тоном поинтересовался он. Ничем себя не выдал. Разве что где-то в глубине глаз мелькнула настороженность.

- Поняла по ее словам. «У вас здесь», «Вы здесь» - так может говорить только пришлый человек.

- И что ты думаешь по этому поводу? – Рыжик лениво прищурился.

- С Туманной?

- Да-а-а, помнится, что-то подобное я упоминал, – улыбнувшись, он откинулся на спинку. – Но это не так.

- Рассказывай, давай, – потребовала я. Рыжая бровь изумленно взлетела. Пришлось пояснить: – У тебя не должно быть секретов от твоей будущей жены.

- Вот как только ты ею станешь, первую же брачную ночь этому посвящу, – ухмыляясь, торжественно пообещал Рыжик.

- Я хочу сейчас, – капризно потребовала я. Ни на что не надеялась, конечно, но попробовать стоило.

- Нет, но обещаю, тебе понравится, – он снова зажмурился, как довольный кот. – Все, что связано с Эллиной, это…

- Хватит, – я одарила его отрепетированным мрачным взглядом. – Не хочу слушать про эту девицу. Мне этой недоделанной герцогини вчера за глаза хватило. Не будем больше о ней.

- Тогда, – ответив мне, кажется, не менее отрепетированной ослепительной улыбкой, – предлагаю докончить начатое.

- Экскурсию? – предположила я.

- Да, да, – рассеянно пробормотал он, медленно скользя по мне взглядом, – экскурсию. Только посетим несколько иные… достопримечательности.

Встретившись с потемневшими глазами, я поднялась. Под пристальным взглядом моя рука нарочито медленно подобралась к застежке-магичке.

***

Из маленькой хижины, расположенной в самом конце улицы, доносились крики и стоны. Они разносились в тишине, словно замершей, деревеньки, заставляя содрогаться услышавших их.

Опустившись коленями в придорожную пыль, сжав голову руками, громко молилась женщина. Ее муж, бледный и шатающийся от слабости, стоял неподалеку, схватившись за низенькую оградку. После очередного душераздирающего крика он не выдержал и закрыл уши руками. Он проклинал тот день, когда им сказали, что у их дочери обнаружился дар. Ведь если бы не это, она сейчас не умирала бы мучительной смертью, раздираемая «хаосом». У них не хватило сил остаться рядом и смотреть на страдающую от смертельного недуга дочь. С ней оставался травник, который отпаивал ее болеутоляющими настойками. Погружая ее в беспамятство, они хоть немного облегчали ее страдания.

Очередной стон не позволил им заметить, как неподалеку от их домика открылся портал. Вышедший из него высокий худощавый мужчина быстрым шагом, хоть и немного пошатываясь, подошел к хижине и, не обращая внимания на окружающих, вошел. За закрывшейся дверью послышались звуки борьбы, затем кто-то вскрикнул, потом показалось, что пространство всколыхнулось, и наступила тишина.

Все произошедшее заняло несколько мгновений. Мужчина и женщина застыли в своих позах, не двигаясь. Безмолвие, накрывшее их, угнетало. Залаявшая где-то далеко собака как будто сломала оцепенение, сковавшее людей. Мужчина, вздрогнув, тяжело выдохнул. Он вошел в дом первым. Следом вошла женщина. Посреди комнаты, в луже своей крови, лежал травник. Их больная дочь и ворвавшийся сюда незнакомец исчезли.

Женщина опустила голову, боясь, что в ее глазах отразится постыдная мысль: «Наконец-то все закончилось».

Граница между Ристаларом и Горидом была обозначена цепочкой камней на земле. Это для простых людей. Маги в этом не нуждались. Они видели вторым зрением два купола, сотканные из магии. Каждый из них накрывал свою страну.

Недалеко от границы закрутилась воронка, и из портала вышел молодой мужчина, держащий на руках юную девчушку. Грубо бросив ее на землю, мужчина опустился на колени, медленно вдыхая и выдыхая. Придя в себя, он быстро подскочил и, подняв девушку, придал ей вертикальное положение. Она уже начала приходить в себя. Ее тело напряглось от очередного всплеска боли. Мужчина не стал ждать и легонько подтолкнул ее. Фигура девушки с раскинутыми руками словно зависла в воздухе.

Первое мгновение ничего не изменилось.