Страница 35 из 36
— Привет, сын! — приторно улыбается, когда я подхожу к ним. Сразу оцениваю обстановку, — Ритка на расслабоне, Мадина волнуется, хотя внешне этого не проявляет. — Хорошо, что тебя застал, — отец переводит взгляд на Алиеву, — приехал, чтобы лично извиниться за произошедшее на прошлом ужине, и пригласить в ресторан, так сказать, пообщаемся в тесном семейном кругу.
— Что? — ничего бредовее я не слышал. — Какой еще к черту ресторан?
— Наш любимый, — предок никак не реагирует на мое открытое недовольство, — только вот Мадина отказывается. Мне, действительно, жаль, что Илона не смогла сдержать эмоций, и я несу ответственность за людей, приглашенных в мой дом. Сынок, не мог бы ты уговорить свою девушку принять мои извинения?
— Я принимаю извинения, Александр Владимирович, но на ужин я не приду, извините, — твердо произносит ведьма, сшибая мне башню в очередной раз.
Разговаривать с моим отцом в таком тоне только она может, и я бы посмеялся, если бы не знал, какими последствиями может обернуться подобная дерзость. Но, на мое удивление, предок растянул по лицу улыбку.
— Почему?
— Александр Владимирович, — Мадина нахмурилась и сжала пальцами края кофты, — я из простой семьи. Для нас семейный ужин — это тесный круг людей. Я, мама, брат, бабушка. Скромные блюда и душевные разговоры. Пусть я встречаюсь с вашим сыном, но я не смогу притворяться светской львицей, сидя за одним столом с богатыми людьми.
Кажется, после ее слов в воздухе просвистело подключение к высоковольтной сети. Я напрягся, глядя на Ритку, у которой глаза на лоб полезли от удивления, и ждал ответной подачи отца. Ему в коем-то веке отказали, и кто? Девчонка из простого народа, который он воспринимает, как грязь под ботинками, чему и меня учит.
— Я — пас, отец, — говорю ровно и рисую на лице улыбку, чтобы поддержать Алиеву, — светских раутов нам хватает по горло. К тому же учеба в самом разгаре. Мадине нужно быстрее освоиться по программе.
— Пара часов с родителями парня никак не повлияет на ее успеваемость, — предок прям-таки излучал добро всем своим видом, но в глазах плескалась злость. Уж ее я мог отличить от всех других эмоций. — Встретимся вечером, — он одергивает края пиджака и подает сигнал водителю, поднимая руку вверх, — точное время я сообщу. Всего хорошего!
Дерьмо… Самое настоящее дерьмо…
— Я никуда не поеду, Адам, — цедит сквозь зубы, Алиева, прожигая взглядом спину удаляющегося предка, — их отношения мне понятно. Ничего хорошего от этого ужина ждать не стоит.
— Соглашусь с ней, Ад, — Ритка хмурится и тяжело вздыхает, — лучше вам здесь остаться.
— Я решу этот вопрос, — растягиваю каждое слово, провожая машину отца взглядом до самых ворот.
Решу, конечно, но не факт, что в нашу пользу…
Глава 43. Каким бы сладким не был яд, он убивает
Неделю спустя
Адам
Еще раз читаю смс с адресом и сглатываю противную слюну, глядя на серое здание, около которого припаркована тачка стремного синего цвета. Даже через стену из дождя и густой мрак вокруг вижу, какая она конченая. Сердце, сука, работает на предательски высоких оборотах, пока я стучу пальцами по оплетке. Нервы натянуты до предела, и мне не хочется верить в то, что там происходит. От картинки, которую ярко рисует воображение, вибрирует каждый орган, и я не могу заставить себя выйти из машины и убедиться в том, что девчонка, вызвавшая во мне самую романтичную сторону, выбрала другого. Нервяк ядом расползается по организму, и я даже завожу мотор, чтобы уехать к черту, ведь Мадина не такая, как Илона. Я много раз убедился в искренности ее порывов и поверил в них. Сука, поверил!
Только я человек, и сомнения закрадываются в душу, как паразиты. Сначала пробирается один, а потом остальные. Они оккупируют измученные ткани и постепенно пожирают их, заставляя мозг остро реагировать на каждое движение поблизости. Стук капель дождя по лобовому отдает во мне болезненным спазмом, скручивая на хер кишки в тугой узел. Я нахожусь на месте уже пять минут или больше, и пора уже убедиться в том, что Алиева не предательница. Я же уверен в ней? Уверен?!
Сжимаю оплетку до хруста и шумно выдыхаю прежде, чем открыть дверь и ощутить, как холодные капли приземляются на лицо и скатываются за ворот куртки. Только мнимая прохлада не способна утихомирить моего демона, который скалится и требует включить самую плохую свою сторону с той самой минуты, как на телефон пришло сообщение и фото Алиевой с тем хлюпиком, Глебушкой.
Злость бурлит во мне со страшной силой, которую я уже не в состоянии сдерживать. Сжимаю кулаки и задираю голову вверх, на миг прикрывая глаза, чтобы вскоре окунуться в подлинный ад. Не обращаю внимания на дождь, который не прекращался ни на миг, и иду вперед к тачке с запотевшими стеклами. В черепной коробке поднимается нешуточный гул, когда я приближаюсь к цели. Мотор стирает шестеренки, пытаясь функционировать в привычном ритме, но хер там! Разряды, исходящие от сердца, рвут чувствительную плоть на куски. В ушах стучит, и я часто моргаю, помещая пальцы на ручку. Секунда. Две. Нажимаю и резко дергаю на себя.
Если раньше я не представлял ситуации, в которой время останавливается, то сейчас попросту влетел в нее. Влип, блядь, глядя на голую Мадину, которая оседлала мудака и скакала на его члене, словно на пони в парке аттракционов. Алиева взвизгивает и пытается прикрыться, пока я отсчитываю секунды до срыва с катушек. Во мне полыхает злость, испепеляя к чертям ту добрую версию, которую ведьма во мне воскресила, и я ожидаемо срываюсь. Хватаю мразь за грудки, вытягиваю из машины и бросаю на мокрый асфальт, старясь не смотреть на его член, который только что был в Мадине.
Во мне столько ярости, что я теряю связь с реальности и с мозгом, нанося точные удары по лицу Глеба. Успокоения не приносит даже кровь, которая смешивается с дождем. Мне мало его разбитой рожи. Мне нужно выбить из него максимум, чтобы не думать и не помнить, как она сидит на нем!
— Адам, хватит! Адам! — голос Алиевой, как ебаный белый шум, не вызывает во мне никакой реакции. — Он не виноват, Адам! Это все я! Бей меня! Адам! Пожалуйста, Адам! — ведьма пытается оттянуть меня от Глеба, но я ударяю еще пару раз.
Поднимаюсь, когда ебарь Алиевой перестает двигаться. Перед моими глазами, сука, месиво, в которое превратились органы и чувства. Смотрю, словно со стороны, на то, как ведьма бросается к Глебу и плачет. Натурально… Сейчас настолько натурально, что лицевой нерв дергается, и я отшатываюсь, глотая соленые капли дождя. Видеть ее с ним невыносимо, будто кто-то без обезбола режет скальпелем по сердцу, блядь. Сглатываю противную слюну, которая пропиталась ядом, разворачиваюсь и на автомате направляюсь к своей машине.
Дверь. Хлопок. Рев мотора. Визг тормозов.
Смеюсь, как идиот, разгоняя тачку по трассе. Грудину ломит от боли, которая с каждым километром лишь разрастается и не спешит утихать. Резко нажимаю на педаль тормоза и закрываю глаза, пока машину таскает по кругу. Бью по рулю, когда она останавливается посреди дороги, и ору, уткнувшись лбом в разбитые костяшки. За ребрами лопаются сосуды, заполняя пространство тягучей алой кровью, и я медленно подыхаю. Отбрасываю копыта от того, насколько мощно меня бьет жизнь за то, что сбился с пути и решил стать счастливым, отбросив прошлое на последнюю страницу, а оно вернулось и накрыло меня первой.
Кадры перед глазами не меняются. Там Мадина с красивыми изгибами тела, которое я исследовал руками только вчера. Блядь!
Выскакиваю из тачки, словно мне зад подожгли, и пинаю колеса, вкладывая в движения столько силы, сколько умещается в моем бренном теле. Ору и часто дышу, останавливаясь, когда слышу рядом противный визг ментовских сирен. Сначала не понимаю, какого черта доблестные работники полиции останавливаются около меня, и отпихиваю одного из них, за что получаю дубинкой между лопаток. Ярость накрывает новой волной, но ее недостаточно против трех человек в форме. Меня позорно укладывают мордой в асфальт. Пытаюсь поднять голову и получаю по ней ботинком. Сплевываю кровь и кусок отбитого зуба, выдавая блядский смех.