Страница 52 из 54
— Вы… вы… Хеди… Хеди… — Она умолкла и осталась сидеть с приоткрытым ртом.
— Ламарр, — договорила я за нее с мягкой улыбкой. — Да, я Хеди Ламарр, а это мистер Джордж Антейл. И у нас назначена встреча.
Она вскочила.
— Да, мисс Ламарр, прошу прощения. Пожалуйста, позвольте мне проводить вас в кабинет полковника Смита.
Ведя нас через коридор, секретарша то и дело оглядывалась на нас, словно не могла поверить, что в их ведомстве объявилась живая кинозвезда. Она провела нас дальше по лабиринту военно-морского отдела, пока мы наконец не добрались до огромного кабинета, занимающего целый угол здания. Не успела она постучать, как из дверей вышел какой-то мужчина и поздоровался с нами.
— Буллит! — тут же отозвался Джордж, уже протягивая руку.
Мужчины обменялись рукопожатием и похлопали друг друга по спинам. Должно быть, это и есть «источник» Джорджа, догадалась я. Уильям К. Буллит был сейчас высокопоставленным сотрудником Государственного департамента, а раньше, когда Джордж и его жена впервые встретили его в Париже в 1925 году, — журналистом и дипломатом. И хоть он был в натянутых отношениях с президентом Рузвельтом из-за открытой неприязни к заместителю госсекретаря Самнеру Уэллсу, рузвельтовскому фавориту, Буллит был достаточно близок к коридорам власти, чтобы предоставить нам с Джорджем достоверную служебную информацию. Он сам организовал эту встречу и вызвался присутствовать на ней вместе с нами.
Мужчины покончили с приветствиями и повернулись ко мне. Джордж представил мне своего друга, тот протянул руку и сказал:
— Зовите меня Буллит. Так значит, вы и есть знаменитая Хеди Ламарр, — проговорил он с некоторым удивлением, хотя и ожидал увидеть меня. — Когда Джордж сказал, что работает над изобретением вместе с вами, я подумал, что это какой-то розыгрыш.
Мне не понравился тон этого человека, хоть он и был близким другом Джорджа.
— Потому что не могли себе представить, что женщина может работать в военной и технической области?
У Буллита удивленно округлились глаза.
— Нет, конечно, не потому. Просто я не мог себе представить, что красавица кинозвезда захочет работать с этим парнем, — сказал он и в шутку ткнул Джорджа кулаком в плечо. Мужчины рассмеялись. Наверное, я и в самом деле неправильно поняла его. Слишком натянуты у меня были нервы в ожидании этой встречи.
Повернувшись к двери, Буллит бросил нам через плечо:
— Ну что, ребята, готовы?
— Целиком и полностью, — отозвался Джордж.
Я схватила и крепко стиснула его руку. Я волновалась так, как никогда не волновалась перед выходом на сцену или на съемочную площадку: ведь сейчас это была уже не игра.
Буллит придержал перед нами дверь, и мы вошли в просторный кабинет, где нас ожидали двое мужчин в форме и один джентльмен в гражданском. Буллит представил их: полковник Л. Б. Лент, главный инженер Национального совета изобретателей, полковник Смит, заместитель главного уполномоченного по закупкам для Военно-морского флота, и мистер Робсон, чье звание и должность так и остались загадкой.
После обычного обмена любезностями я встала перед мужчинами, радуясь, что догадалась надеть свой самый консервативный темно-синий костюм. По возможности уверенным голосом я начала:
— Добрый день, господа. Спасибо, что нашли время встретиться с нами, особенно сейчас, в военное время, когда у вас наверняка много забот. Как мы с мистером Антейлом поняли, вы отказались включить предложенную нами торпедную систему в план вооружений, поскольку вас обеспокоили ее размеры. Сегодня мы хотели бы занять несколько минут вашего времени, чтобы объяснить, насколько она мала. Мы хотели бы начать с описания, приложенного к нашей заявке, которую в настоящее время рассматривает Патентное ведомство США.
Мужчины удивленно переглянулись. Разве им никто не сказал, что, несмотря на их отказ, мы все-таки подали заявку на патент? Или эти изумленные взгляды — просто игра? Я продолжала свою тщательно подготовленную речь, показывала чертежи торпедной системы и модели, наглядно демонстрирующие ее размер. В условленный момент штурвал у меня перехватил Джордж. В заключение мы подчеркнули точность наводки нашей системы и предложили джентльменам задавать вопросы.
Мистер Робсон откашлялся.
— Эта речь пролила свет на все вопросы, мистер Антейл и мисс Ламарр. Думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что теперь мы в гораздо большей мере смогли оценить вашу торпедную систему и, в частности, ее размер. Да, это явно не то гигантское чудовище, которое мы себе представляли. Вы создали интереснейшее и оригинальное изобретение.
Мы с Джорджем обменялись взглядами, полными надежды.
Он продолжал:
— И тем не менее мы должны остаться при своем первоначальном решении — отказаться от принятия вашей системы. Мы решили обойтись существующей торпедной системой, разумеется, с обновлениями и изменениями.
Я ничего не понимала. Джордж бросил на меня недоумевающий взгляд.
— Позвольте узнать почему? — спросила я, стараясь говорить ровным голосом. — Мы ведь уже развеяли ваши опасения по поводу размера нашего устройства.
— Да, вы с мистером Антейлом исчерпывающе все разъяснили. — Мужчины украдкой переглянулись, и мистер Робсон, поколебавшись, добавил: — Мисс Ламарр, разрешите мне говорить откровенно?
Я кивнула.
— Я в восторге от вашей работы и могу сказать от имени всех нас, что мы ценим те невероятные усилия, которые вы и мистер Антейл к ней приложили. Но мой вам совет — продолжайте играть в кино. Ваши фильмы помогают поднять людям настроение. А если уж вы непременно хотите помочь фронту, мы считаем, что вам лучше распространять военные облигации, чем конструировать торпеды. Бросайте вы все эти дела с оружием — почему бы вам вместо этого не помочь нам собрать деньги, чтобы скорее разбить япошек и фрицев?
Мне было прекрасно известно, что мир, в котором я живу, пропитан сексизмом насквозь, до последней клеточки, и все же теперь я не верила своим ушам. Эти люди отказывались от системы, которая позволила бы хоть кораблю, хоть самолету выпускать по вражеским судам сколько угодно торпед с идеальной точностью, не давая врагу никакого шанса перехватить и заглушить радиосигналы. Неужели военные скорее допустят, чтобы их солдаты и матросы проигрывали бои на море и гибли в огромных количествах, чем примут на вооружение систему, разработанную женщиной?
Мой голос звучал совершенно спокойно, хотя внутри я кипела от ярости.
— Верно ли я вас поняла? Вы отказываетесь от изобретения, которое сделало бы наш флот непобедимым, только потому, что я женщина? Да еще известная женщина, которой, по-вашему, больше пристало собирать деньги за облигации, чем конструировать боеспособные системы оружия? Знаете, я ведь могу делать и то и другое — и облигации продавать, и помочь вам решить проблемы с торпедами, если уж на то пошло.
Мистер Робсон ответил:
— Это не единственная причина, по которой мы решили отклонить вашу заявку, мисс Ламарр. Но, раз уж вы об этом заговорили, я должен признать: нам будет трудно убедить наших военных принять на вооружение систему, созданную женщиной. И мы не станем даже пытаться.
Я не могла сдвинуться с места. Не могла говорить. Его слова ошеломили меня до полной немоты и неподвижности. Мы с Джорджем были в шаге от победы — и оказались в тупике из-за каких-то предрассудков. Увидев выражение моего лица, Джордж бросился на помощь, отчаянно пытаясь остановить кровь, хлещущую из раны: он как мог отстаивал мою честь изобретательницы и мое право на это «неженское» занятие, превозносил мои знания и интеллект, благодаря которым родилась на свет эта неуязвимая торпедная система. Но рана была смертельной.
Пока он бился, перечисляя достоинства нашей системы и доказывая, что пол ее создателя не должен иметь никакого значения, я затихла в объятиях мягкого кресла. Кажется, это было единственное утешение, доступное мне сейчас.
Вся ярость, бушевавшая во мне, испарилась — от меня словно осталась лишь пустая, хоть и красивая, оболочка. Может быть, ничего, кроме этой оболочки, миру от меня и не нужно. И, может быть, этот мир никогда не даст мне возможности искупить свои грехи.