Страница 27 из 54
Первое действие разыгралось солнечным ноябрьским утром в гостиной нашей тихой, запертой на все замки венской квартиры. Я сидела за письменным столом в стиле модерн и смотрела из окна, как поднимаются в воздух и кружатся на ветру золотые листья деревьев, высаженных вдоль Рингштрассе. Ясное осеннее солнце, мой хитроумный план и мысли о том, что скоро я буду свободна, дарили мне чувство легкости и беззаботности.
Я взяла авторучку и стала писать на листе плотной, сделанной по особому заказу канцелярской бумаги, на которой были вытиснены мои инициалы.
Дорогой Фердинанд,
сегодня после обеда у меня будет несколько свободных часов, и мне не хочется быть одной. Может быть, вы тоже свободны? Если это так, то позвольте вас пригласить на чашку чая в нашей гостиной.
Подписываться «фрау Мандль» было несколько неловко, учитывая мои намерения, но Фердинанд, кажется, никогда не обращался ко мне по имени, хотя я всегда звала его просто Фердинандом. Такой собственник, как Фриц, не потерпел бы такой фамильярности, даже от того, кого считал безобидным болваном, не имеющим за душой ничего, кроме титула и репутации брата. Как бы то ни было, не стоило давать мужу лишний повод наказать меня, если письмо перехватят или мой план сорвется.
Я отправила Августу, самую молодую и покладистую служанку, с письмом в резиденцию Фердинанда. По словам Фрица, этот особняк был битком набит всевозможной безвкусной роскошью. Обычно подобные поручения исполняла Ада, но доверяться ей было слишком рискованно. У меня не имелось никаких доказательств того, что между этой миловидной горничной и Фрицем что-нибудь было или есть, но по какой-то неизвестной причине Ада терпеть меня не могла и, судя по ее взглядам, украдкой радовалась моему заточению. Я не могла вручить ей это письмо: нетрудно было догадаться, что она сунет туда нос в надежде добыть хоть какую-нибудь информацию. Я подозревала, что она тут же с радостью доложит Фрицу о любом прегрешении с моей стороны.
Ответ Фердинанда пришел гораздо скорее, чем я ожидала: он вскрыл и прочел мое письмо сразу же, не сходя с места. Я догадывалась, что он будет бездельничать в этот час, да и Фриц часто ворчал, что основное занятие Фердинанда — посещение светских раутов. Он попросил Августу подождать, тут же нацарапал ответ, и горничная поспешила домой с сообщением, что мое приглашение принято. Мне оставалось только велеть подать чай, раздать слугам поручения, чтобы чем-то занять их до самого вечера, и приготовиться.
В самом облегающем шелковом халате со струящимся сзади длинным шлейфом я вышла из своей тихой спальни в гостиную, где вот-вот должно было разыграться второе действие. Каминные часы пробили без четверти четыре, и мои натянутые нервы отозвались на звон. Достаточно ли хорош мой сценарий? Чтобы собраться с духом перед представлением, я опустила руки на клавиши пианино и заиграла серенаду № 13 Моцарта — Eine Kleine Nachtmusik, чтобы хоть немного унять волнение. На какое-то мгновение она перенесла меня из моей позолоченной тюрьмы на волю.
Мои мечтания прервал чей-то кашель. Пальцы замерли в воздухе, и я подняла глаза. Это был Фердинанд, и вид у него был очарованный и сконфуженный одновременно.
Я вскочила, бросилась к нему, сжала его руку и не выпускала чуть дольше, чем требовали приличия.
— Фердинанд, вы просто мой спаситель. Фриц уехал на два дня, у меня теперь пропасть свободного времени — и совершенно нечем заняться.
— Как я вижу, вы заполняете это время прекрасной музыкой. Я и не знал, что вы так чудесно играете.
Я застенчиво улыбнулась ему:
— Вы еще многого обо мне не знаете.
Алый румянец поднялся от его шеи вверх и разлился по щекам — та самая реакция, на которую я и рассчитывала. Я жестом пригласила его сесть рядом со мной на диван, перед которым слуги поставили чай, печенье птифур и хрустальный графин со сладким шнапсом. Я будто в задумчивости подержала руку на ручке чайника, а затем взялась за графин:
— Вы не возражаете, Фердинанд, если мы не сразу приступим к чаю, а сначала немного выпьем?
— Конечно, фрау Мандль. С удовольствием последую вашему примеру, как и всегда.
Я хорошо знала, что он готов следовать моему примеру не только в выборе напитков. Фердинанд был не только пуст, но и виден насквозь, и его влечение ко мне невозможно было скрыть. Во всяком случае, от меня. Фриц в нем ничего, кроме пустоты, не замечал.
Мы выпили и поболтали о чудесной осенней погоде. Я налила ему еще, потом еще, а сама медленно потягивала шнапс и ждала, пока на его лице не появятся признаки легкого опьянения.
— Полагаю, вам любопытно, почему я пригласила вас сюда. Без Фрица.
Его недоумение и смущение по этому поводу было очевидным с самого начала — пожалуй, с того момента, когда он получил мое утреннее письмо, — но я знала, что его нерешительность сильнее и страсти, и любопытства.
— Да.
Опустив глаза, словно борясь с нахлынувшими чувствами и робостью, я проговорила:
— Я влюблена в тебя, Фердинанд.
— Я… я… я… — запинаясь, пролепетал он, — я и понятия не имел о ваших чувствах, фрау Мандль.
— Пожалуйста, зови меня Хеди, — промурлыкала я. — Мне так хочется услышать звук своего имени из твоих уст.
— Хеди… — произнес он, не сводя глаз с моего лица.
Я наклонилась ближе и поцеловала его. Ошеломленный, он не сразу откликнулся. Поначалу его губы были такими же неподатливыми, как стальная воля Фрица. Но вскоре они сделались мягче и ответили на мой поцелуй.
— Мне так давно хотелось это сделать, — прошептала я, щекоча его шею своим дыханием.
— И мне, — прошептал он в ответ. — Ты и представить себе не можешь… — и он бросился ко мне.
Все это было довольно противно, но я поцеловала его еще раз, а потом высвободилась, притворившись, что задыхаюсь.
— Не здесь, дорогой. Слуги шпионят за мной по поручению мужа.
Упоминание о Фрице заставило Фердинанда настороженно замереть, но не погасило его пыл.
— Где же тогда? — спросил он, снова прижимая меня к груди.
— У меня в Будапеште есть подруга, ее дом пустует. Если ты поможешь мне выбраться из этой квартиры, мы могли бы сесть на поезд, который отправляется через час. К полуночи будем на месте.
Он не ответил. Я видела по его лицу, что перспектива побега с женой Фрица Мандля привела его в ужас. Должно быть, он рассчитывал всего лишь на короткое свидание в местной гостинице.
Я прижалась к нему, провела руками по его плечам, груди, а затем — костяшками пальцев по ширинке брюк.
— У нас было бы два дня и две ночи вместе. Два дня и две ночи непрерывного наслаждения.
Весы качнулись.
— Едем.
— Правда?
— Да. Но как мы вытащим тебя отсюда тайком от слуг и от… — он с трудом заставил себя выговорить это имя, — от Фрица?
Я изложила свой план, подавив легкое чувство вины перед мамой за то, что собираюсь так беззастенчиво использовать ее.
— Ты пока уходи, а как только доберешься до ближайшего телефона, позвони мне на домашнюю линию. Когда служанка снимет трубку, скажи, что звонишь из Венской больницы по просьбе Гертруды Кислер, которую только что привезли к вам, и она хочет видеть свою дочь. Затем поезжай в больницу, и мы встретимся там, у стойки регистрации. А оттуда поедем в Будапешт.
— Хитро, — проговорил он с восхищенной улыбкой.
Я заставила его повторить слова, которые он должен будет сказать по телефону служанке. Затем поднялась с дивана и с притворной неохотой выпустила его руки.
— Иди. Скоро увидимся.
Третье действие прошло в точности так, как я себе воображала: звонок, моя истерика, шофер, на полной скорости летящий в больницу, тайная встреча с Фердинандом. Я хихикала от восторга: до чего же легко все складывается! Всего-то и нужно было для спасения — набраться храбрости и сделать решающий шаг. Если бы я только знала, то ушла бы от Фрица давным-давно, как только поняла, что он мне больше не защита.