Страница 1 из 15
Ноэль Кауард
Невероятный сеанс, или Неугомонный дух
Blithe Spirit by Noël Peirce Coward (1941)
Перевод с английского Михаила Мишина
Комедия
Действующие лица (в порядке появления):
Рут
Эдит
Чарлз Кондомайн
Доктор Брэдмен
Миссис Брэдмен
Мадам Аркати
Эльвира
Действие первое
Уютная, хорошо обставленная комната. Слева — застекленные двери (так называемые «французские окна»), ведущие в сад. Справа — камин. В глубине сцены — двустворчатые двери, за которыми находятся холл, столовая, лестница и служебные помещения. Лето, около восьми часов вечера. Пылает камин. Двери в сад распахнуты. Шторы полуприкрыты. Входит Эдит, с трудом удерживая в руках поднос с бокалами для коктейля. Подойдя к столику, заставленному бутылками, убеждается, что там нет места, относит поднос на другой стол, с облегчением вздыхает. Быстро входит Рут, привлекательная женщина лет тридцати пяти. На ней вечернее платье…
Рут. Ну, что, Эдит, все готово?
Эдит. Да, мэм.
Рут. Нужно поставить еще ведерко со льдом.
Эдит. Да, мэм.
Рут (поправляя безделушки на рояле). Вы уже вынули лед из формочек?
Эдит. Да, мэм. С этим льдом пришлось повозиться. Но уже все в порядке.
Рут. А новую воду в формочки залили?
Эдит. Да, мэм.
Рут (поправляя шторы). Очень хорошо, Эдит. Начинаете осваиваться.
Эдит. Да, мэм.
Рут. Помните, во время обеда все следует делать спокойно и методично.
Эдит. Да. мэм.
Рут. И учтите, тут не военный корабль, постоянно передвигаться бегом необязательно.
Эдит. Да, мэм.
Рут. А теперь надо пойти и принести лед.
Эдит (срываясь с места). Да, мэм.
Рут. Пойти, а не побежать.
Эдит (переходя на шаг). Да, мэм.
Уходит. Входит Чарльз, импозантный мужчина лет сорока.
Чарльз. Ну что, передовые отряды еще не прибыли?
Рут. Пока нет.
Чарльз (подходя к столику с напитками). Выпить хочется. А где лед?
Рут. Сейчас принесет. Я хочу, чтобы она отучилась от своей ужасной беготни.
Чарльз. А ты можешь мне объяснить, почему Агнесса взяла расчет и так скоропостижно вышла замуж?
Рут. Ну, миленький, причина была видна уже невооруженным глазом.
Чарльз. Тогда эту новенькую, Эдит, надо вообще не выпускать из дому.
Очень медленно входит Эдит с ведерком для льда.
Эдит. Лед, мэм.
Рут. Хорошо, Эдит. Поставьте.
Эдит. Да, мэм. (Ставит ведерко на стол.)
Чарльз. Эдит, я забыл сигареты у себя на столе. Будьте добры, принесите.
Эдит. Да, сэр!
Эдит опрометью выбегает из комнаты.
Чарльз. Отучилась!
Рут. Это она от неожиданности.
Чарльз. Я буду сухой мартини. А ты?
Рут закуривает сигарету, садится в кресло. Чарльз смешивает коктейль.
Рут. Я тоже. А вот мадам Аркати, я думаю, захочет чего-нибудь послаще. Знаешь, у меня такое чувство, что нас ожидает нечто страшное.
Чарльз. Скорее всего, это будет смешно, но уж никак не страшно.
Рут. Только, ради бога, ты на меня не смотри. А то я начну хихикать и все испорчу.
Чарльз. Даже не вздумай! Мы должны быть абсолютно серьезны! Не то эта старая дева обидится, и все сорвется.
Рут. Тогда зачем было приглашать Брэдменов? У него-то веры еще меньше, чем у нас. Он уж точно от насмешек не удержится.
Чарльз. Я его предупредил. Штука в том, что участников должно быть как минимум четверо. Конечно, можно было позвать священника с женой. Но они оба жуткие зануды, да и вообще осудили бы всю затею. Поэтому я пригласил Брэдменов.
Эдит врывается в комнату с сигаретами.
Эдит. Сигареты, сэр.
Рут. Спасибо, Эдит. Только не так бурно…
Эдит (запыхавшись). Да, мэм.
Эдит уходит, изо всех сил стараясь не побежать.
Чарльз. Может, заставить ее ходить с кувшином на голове? (Подает Рут бокал).
Рут. Попробуй.
Чарльз. За «Невидимку»!
Рут. Удачное название.
Чарльз. Если сегодня все получится, завтра засяду за общий план романа.
Рут. Потрясающе — ты так уверен в себе, когда начинаешь новую работу… Я думаю, это какое-то особое чувство.
Чарльз. А ты помнишь, из чего родилась моя прошлая книжка?
Рут. «Гаснущий свет»? Конечно, помню. Ты увидел ту жуткую пьяную женщину. Мы с тобой целую ночь о ней проговорили. Ты ее описал грандиозно! Если б она могла прочитать! За нее! (Допивает коктейль). Скажи, а твоя покойная жена, Эльвира… Она тебе помогала? Я имею в виду, какими-то мыслями, советами?
Чарльз. Всегда, когда ей удавалось сосредоточиться. То есть, никогда.
Рут. Жалко, что мы с ней не были знакомы. Судя по твоим рассказам, она была прелесть. Думаю, она бы мне понравилась. И знаешь, почему? Потому что, тебя я ни разу тебя не ревновала. А это верный признак.
Чарльз. Бедная Эльвира. (Подает Рут коктейль.)
Рут. Ты до сих пор испытываешь боль, когда вспоминаешь ее?
Чарльз. Если честно, не испытываю. Иногда даже хотелось бы испытывать, а то прямо как-то стыдно.
Рут. Интересно, а вот если я вдруг умру до того, как ты меня разлюбишь, ты меня тоже так же быстро забудешь?
Чарльз. Что за бредовые мысли?
Рут. Ну, мне интересно.
Чарльз. Во-первых, Эльвиру я не забыл. Я прекрасно ее помню. Помню, какой она бывала обворожительной и какой противной. Как прыгала от радости, когда добивалась, чего хотела, и как бесилась, когда это не удавалось. Помню ее тело, которое было ужасно соблазнительным, и моральные принципы, которых у нее не было вообще.
Рут. Ты помнишь даже то, чего не было?
Чарльз. Помню, что ее представления о морали были весьма расплывчаты.
Рут. Значит, ее тело тебе казалось соблазнительнее, чем мое?
Чарльз. Ну… Это непростой вопрос, на который нельзя дать однозначного ответа.
Рут. Какой ты деликатный.
Чарльз. Мерси.
Рут. Только очень наивный.
Чарльз. Почему?
Рут. Потому что, по-твоему, я обижусь, если ты скажешь, что у Эльвиры тело было соблазнительнее, чем у меня.
Чарльз. Думаю, обиделась бы любая женщина. Будь это правдой.
Рут. Потому что ты недостатки одного человека переносишь на другого. Ты знаешь, что Эльвиру бы расстроило, если бы ты ей сказал, что у другой женщины тело соблазнительнее, чем у нее. Это не значит, что я тоже расстроюсь. Она была соблазнительнее, чем я? Ради бога. Абсолютно все равно. Просто интересно — насколько.
Чарльз. Любовь моя, я тебя люблю.
Рут. Конечно, мы друг друга любим. Хотя даже при буйном воображении это нельзя назвать безоглядным восторгом первой страсти.
Чарльз. Ну, дорогая, мы оба уже не дети, оба кое-что повидали, оба успели побывать в браке. Безоглядный восторг на этой стадии — было бы смешно.